Страница 149 из 188
Проехали с километр, остановились, и бандеровцы отвязали Лебединского. Набросили на голову мешок, один из них затянул на шее веревку, взял конец в руки и повел за собой, как скотину.
— Недобрый ты, Матлюк, — осудил его Фрось. — Дал бы товарищу напоследок хоть на лес посмотреть. Человек все же.
— А что пан Жмудь скажет? — буркнул Матлюк, и Лебединский понял, что его ведут к самому Коршуну.
Сначала шли по сухому лесу, лишь изредка пробираясь сквозь кустарник. Потом под ногами зачавкало, вода прибавлялась, поднялась до колен.
Когда вода стала выше колен, Лебединский прыгнул в сторону, надеясь, что трясина затянет его, но, видно, выбрал неудачное место, потому что Матлюк дернул за веревку, а бандит, который шел сзади, схватил за связанные руки и сильно ударил в спину.
— Жить надоело? — зашипел в ухо. — Придется подождать немного.
…Коршун обошел вокруг скрюченного у его ног Лебединского, приказал:
— Ну-ка, хлопцы, поставьте его на ноги, что-то мне захотелось посмотреть ему в глаза.
Подскочили, подхватили, подвели. Младший лейтенант скользнул вокруг взглядом. Два небольших шалаша из веток стоят в еловом молодняке — увидеть их можно только вблизи. Рядом вход в землянку, дальше на веревке висит в беспорядке какое-то тряпье, на поляне горит костер, в чугунке что-то кипит, пахнет кулешом. Коршун стоит в двух шагах от него. Вот он какой: выбритый, короткая стрижка ежиком, поверх чистой и даже выглаженной рубашки серый пиджак.
Стоит расставив ноги и засунув руки в карманы синих с красным кантом офицерских галифе.
Коршун смерил Лебединского оценивающим взглядом, сказал ровным и спокойным тоном:
— Вот и увиделись! Вы нас ночью ждали и неплохую встречу подготовили, но извините, что нарушили ваши планы.
Младший лейтенант смотрел поверх его головы на лес, подступивший вплотную к поляне. Думал, в селе есть информатор. И еще: Коршун сейчас будет истязать его. Выдержит ли?
Будто отвечая на его мысли, Коршун спросил:
— Откуда в Острожанах узнали о том, что мы решили прошлой ночью идти на село? И про тайник в школе?
Лебединский продолжал смотреть поверх его головы, будто не слышал вопроса.
— Вот что, — распорядился Коршун. — Привяжите-ка его к дереву. А то разговор у нас начинается как-то вяло.
Бандеровцы подтолкнули Лебединского к старой толстой березе. Прикрутили так, что не мог пошевелиться.
— Хорошо, — одобрил Коршун. — А теперь оставьте нас наедине!
Когда все отошли, сел напротив младшего лейтенанта, прикурил цигарку, положил ногу на ногу. Помолчал немного и начал так, будто они вдвоем сидели в гостиной в удобных креслах и вели непринужденный разговор.
— Обстоятельства заставили меня взяться за оружие, а так, юноша, я адвокат — и по образованию, и по духу, то есть должен защищать права человека, вверившего мне свою судьбу. Думаю, если вы будете откровенны со мной, не раскаетесь.
Младший лейтенант смотрел на лес и небо, он уже не чувствовал связанных за спиной рук, казалось, не чувствовал и самого себя, тело сделалось невесомым, каким-то чужим, и Лебединский обрадовался: если станут пытать, наверно, не будет больно.
А Коршун продолжал:
— Я отослал своих людей для того, чтобы вы, не колеблясь, назвали имя предателя. Кроме меня, здесь четверо. От кого-то из них в Острожанах узнали о нападении и тайнике с документами в школе. Вам известно, от кого? Если вы назовете имя предателя, я подарю вам жизнь. А может быть, в селе каким-то другим путем узнали о наших планах?
“Ишь чего хочет! — подумал Лебединский. — Скажи я ему об услышанном Сергейкой разговоре, он отомстит мальчугану, и смерть ребенка упадет на мою голову…”
— Мы тратим напрасно время, господин Жмудь, — ответил, впервые посмотрев Коршуну в глаза.
— Не вынуждайте меня прибегать к крайним мерам воздействия. — Коршун поднялся, выпустил табачный дым прямо в лицо младшему лейтенанту и погасил цигарку о кончик его носа.
Лебединский закрыл глаза от боли; а казалось, что его тело уже не будет чувствовать ничего.
— Вот так, товарищ, — заговорил Коршун уже совсем другим тоном. — Хочу предупредить, что это только цветочки.
У Коршуна было хорошее настроение. Все шло так, как ему хотелось. Хорошо, что Гришка вовремя увидел Андрея и они успели навострить лыжи. Отличный парень растет — Гриша. Действительно их с Северином косточка. Надо будет помочь ему выбиться в люди. Отблагодарить Северина за давнюю помощь. Бедный Северин! Такой жизнелюб, человек с такой хваткой — и погиб от случайной бомбы.
Гриша рассказывал: на какой-то станции недалеко от Львова советские самолеты бомбили гитлеровские эшелоны с техникой, а Северин на своих подводах как раз проезжал через городок.
Гришка бросился к какому-то подворью, спрятался, а отец с матерью побоялись оставить подводы — от них не осталось ничего, прямое попадание…
Гришка добрался до Львова. У него был адрес старого приятеля Кирилла, и тот принял его.
Советские войска наступали так быстро, что Коршуну тогда не удалось попасть в Острожаны, где в конюшне Северина он соорудил тайник — не с документами, как говорил своим подчиненным, плевать он хотел на любые самые важные документы. В тайнике хранились деньги и ценности. Денег, правда, не очень много (где возьмешь валюту во время войны — всего тысячи три, если считать на доллары), но в железном сундучке, закопанном под яслями, было немало золота и ювелирных изделий, награбленных отрядом Коршуна в окрестных селах и местечках. Хватит на всю жизнь и ему, и наследникам, если они у него будут. А нет, повезет Гришке — тоже неплохо, все же своя кровь.
Убегая от Советской Армии, Коршун успел приказать Фросю, чтобы взял двух человек и остался возле Щедрого озера: должен обходить стороной Острожаны и вмешаться только тогда, когда сельские активисты вздумают перестраивать или сносить усадьбу Северина Романовича. К счастью, там оборудовали школу, директор оказался хорошим хозяином, и тайник был в безопасности.
Коршун пересидел зиму у львовских знакомых, восстанавливал контакты с оставшимися в подполье оуновскими проводниками, договорился о явках и паролях за границей — было намерение с небольшим отрядом пробиться через чехословацкие леса в Западную Германию, а там сам черт ему сват с его золотом и бриллиантами.
В начале лета послал Гришку в райцентр, где он когда-то учился и жил на квартире у вдовы директора гимназии. Парень должен был найти Фрося.
Получив известие от Гришки, Коршун в тот же вечер выехал в городок — и надо же, как раз накануне Гришка встретился на базаре с Андреем! И на ровной дороге случаются ухабы. Хорошо, что в Острожанах есть свой человек. Сегодня же ночью надо послать Фрося, чтобы разузнал обстановку в селе. И принесло же туда этого лейтенанта-разведчика как раз тогда, когда Коршун прибыл на Щедрое озеро!
Да обойдется. Как говорит Фрось: “Потихоньку-помаленьку, прошу пана”.
Мудрый человек этот Фрось, мудрый и преданный, таких нужно всегда держать при себе, даже там, на Западе…
Коршун почти забыл про Лебединского, привязанного к березе. Вот что значит размечтаться! На такое способны лишь настоящие интеллектуалы, люди высокой мысли.
Коршун поднялся, выпрямился. Заглянул близко-близко в глаза Лебединскому, спросил:
— Надумал? Будешь отвечать?
Младший лейтенант молчал.
Коршун подошел к костру, вытащил раскаленный острый железный шворень, шагнул пружинисто к Лебединскому и сделал выпад, как делают фехтовальщики…
Лицо младшего лейтенанта перекосилось от боли, но он не закричал, не застонал даже. Отбросил голову назад, смертельно побледнел и закрыл глаза.
— И все же ты будешь говорить!
Коршун почувствовал, что у него от гнева трясутся руки, тыкал раскаленным шворнем в грудь лейтенанта, молил бога, чтобы тот хотя бы застонал, хоть вскрикнул раз, один раз, больше не нужно, чтобы он, Коршун, хоть на миг почувствовал превосходство над этим зеленым юнцом.
Наконец, поняв, что тот будет молчать, раздраженно отбросил шворень и пошел к шалашам.