Мирон сын Мирона

— Господин, — врач узнал его в лицо, — вы бы закрыли голову — простудитесь…

— Вряд ли… — отозвался Идвар и, пошатываясь, убрал меч в ножны. Поглядел вокруг, ища хоть кого-нибудь из своих людей, но его, видимо, искали совсем не тут, может, в центре. — Мне надо идти…

Попробовал сделать несколько шагов на слабых ногах, эти шаги давались ему с трудом, и Идвар подобрал с земли чей-то окровавленный меч, опёрся на него, и пошёл туда, где оставил своих оруженосцев. Его встречали склонёнными головами, раненые поднимали ладони, издалека конные рыцари в знак почтения ударяли кулаками в грудь в кирасы, осаживали лошадей, чтоб не проезжать мимо. Рядом с герцогом начали собираться его люди, делали доклады, донесения.

— Господин! — На коне подлетел рыцарь. — Мы окружили их… последних… Что с ними делать? Они встали спина к спине, и не собираются сдаваться… Мы можем расстрелять их из арбалетов… Что вы прикажете?..

— Никого… никого убивать не позволю… Нельзя! — Идвар вскинул раздражённое лицо. — Майнор с ними?

— Нет, его с ними нет…

— Тогда с остальными можно договориться, пусть сдаются на любых условиях… Жизнь, помощь врачей, возвращение в Мирополь — что угодно… Слышите?.. Но никого… никого больше не убивать. Понятно вам?

— Да, господин…

— Врачебную помощь оказывать всем без разбора. Попросите помощь в Райроне, пусть принимают раненых, там тоже есть врачи… И поторопитесь! Скоро вечер, никто не уйдёт отсюда, пока не будет убран последний раненый… Найдите, наконец, членов военного совета!..

— Да, господин…

Несколько человек из свиты бросились выполнять приказы герцога. Идвар спросил первого же ближайшего оруженосца:

— Где Киран?

— Он ранен, господин… — оруженосец дёрнул подбородком в сторону, где с ранеными возились врачи. Идвар пошёл туда, чувствуя, как от предчувствия неприятностей стискиваются зубы. Один из врачей остановил его раньше, глядел в лицо внимательными серыми глазами, говорил почти шёпотом:

— Его ударили цепом, проломили доспехи… Это всё мы убрали… Он потерял много крови, у него сломаны рёбра и пробиты лёгкие… Я и не знаю, можно ли хоть на что-то надеяться…

— Сделайте всё, что можно, спасите его…

— Мы постараемся, конечно, но… — врач покачал головой, опуская взгляд. Идвар прошёл дальше. Кирана собирались перевозить в Райрон вместе с другими ранеными. Его бледное лицо с огромными глазами Идвар узнал сразу. Подошёл к телеге. Киран узнал его.

— Господин… вы живы… Я потерял вас… — голос был хриплым, срывающимся, почти с плачем. Идвар взял своего телохранителя за плечи, впился пальцами в тёплый плащ. Голова Кирана легла на локтевой сгиб правой руки, глаза смотрели прямо, боясь отвести взгляд, будто Идвар мог вылечить его одним своим желанием, словом, приказом.

— Ты молодец, Киран… Всё будет хорошо… Мы победили… И ты поправишься.

— Не говорите так, господин, я же знаю… Я умираю… Я умру… Я знаю это… — Он шептал быстро-быстро, и кровь выступила на губах. — Я не верю, никому не верю… Я умру… Боже, я не хочу умирать… Я не хочу, не хочу, как они… как Дорр, как… — Идвар не дал ему договорить, не дал и дальше вспоминать тех убитых в Мирополе ребят-телохранителей, остановил эту истерику:

— Киран! Киран, смотри на меня! — поймал на себе блуждающий взгляд и заговорил твёрдо:- Успокойся, возьми себя в руки. Ты не умрёшь, не умрёшь. — Повторил ему твёрдо, стискивая пальцами его плечи. — Тебя не убили тогда, значит, ты должен жить, ты будешь жить. Ты сильный парень, ты мне нужен…

— Господин… — в глазах Кирана стояли слёзы, они срывались на виски, терялись в волосах.

— Всё будет хорошо, поверь мне… Я знаю, я же твой герцог, я твой сюзерен… Хорошо?

Киран молча кивнул головой. Краем глаза Идвар заметил, что его уже ждут, надо было отправлять раненых в город.

— Везите осторожно.

— Да, господин, мы знаем…

Идвар смотрел, как одна за другой потянулись к Райрону повозки с ранеными, как вереницей тянулись люди навстречу. Кое-где уже стал слышен женский плач, в стороны убирали убитых. Сколько боли, сколько горя принёс этот день для всех, сколько людей заплачет ещё по убиенным.

— Господин! — Появился посыльный на коне. — Из военного совета нашли двоих: барон Свэйн ранен, ему оказывают помощь, а граф Айрил с пленными разговаривает. Они сдаются десятками…

— Что с графом? Как он?..

— Хромает — неудачно упал с коня, а так… — посыльный пожал плечами, восторженно глядя сверху. Никто ещё не мог поверить в эту победу.

— Что армия Майнора, они сдались?

— Сдались… Герцог был очень против…

Идвар нахмурился с немой догадкой, переспросил:

— Герцог?

— Герцог Вальден. Он не хотел сдаваться…

— Он жив?

— Ранен, не серьёзно, их врачи оказывают ему помощь. Я видел его, он злой, требует встречи с вами…

— Что слышно про Майнора? Он жив?

Посыльный запнулся на миг, ответил уже тише:

— Он смертельно ранен… Я не видел его сам…

Идвар опустил голову, не желая верить этому. Он сам хотел убить его, хотел этого накануне битвы, а сейчас… сейчас чувствовал опустошение и непонятное чувство обиды к происходящему… Всё-таки Олдер проиграл это сражение, проиграл даже лично. А теперь что же?.. Олдер ранен, — как он сказал? — смертельно…

— Где он? — спросил Идвар, поднимая лицо, хмурил брови. Он даже и думать не мог, что будет теперь, как король узнает о том, что его сына, наследника трона, Майнора, больше нет? Его гордость, его надежда, его успех… Он верил в него, верил так, что даже отправил сюда, дав армию, отправил Майнора вопреки всем традициям. Потерял сына, своего любимого сына, из-за ненависти, из-за желания убить своего племянника, претендующего на трон. Какую ненависть испытывал он к своему брату Уарду, к той измене, что постигла его много лет назад, что нёс он в сердце все эти годы, что росло в нём, если он заплатил за это такую огромную цену. Он отдал в жертву этой ненависти своего сына…

Идвар шёл и думал об этом, шёл через то место, где проходил бой, шёл туда, где были позиции миропольской армии. Перед ним расступались, его пропускали, а он будто и не видел ничего перед собой. Олдер… Он всю жизнь прожил в Мирополе, жил и верил в то, что будет королём, что и его сыновья будут королями. На него и глядели так, как на короля. Он никогда и не учился-то управлять войсками, оно было ненужно ему. Это король отправил его, вселил страх за трон, указал на претензии Идвара, и Олдер окунулся в эту войну с головой. Возненавидел брата, желал ему смерти, ведь он так и не знает до сих пор, что Идвар — не брат ему, а кузен!.. Король не обмолвился об этом, стравил братьев между собой из-за трона… И вот… теперь…

Когда он подошёл, свита и окружение Майнора расступились. Идвар узнавал их всех по лицам, вспоминал имена и титулы. Многие ранены, огромные глаза, вспотевшие волосы, они и сами не могут поверить в то, что творится.

Врач поднялся на ноги, оставляя раненого на земле, посмотрел через бровь (тоже — мирополец), заговорил с Идваром первым:

— Арбалетная стрела засела под ключицей, сердце ещё бьётся, но, если мы потянем её, он умрёт почти мгновенно… кровь хлынет в лёгкие…

Идвар смотрел в лицо умирающего брата, кто-то из оруженосцев держал его голову у себя на коленях, стирал пот со лба и кровь, вытекающую из уголков рта. Все молчаливо стояли рядом, боясь будущего или веря в чудо. Идвар придвинулся и опустился на колено рядом, заглядывая в лицо, ловил взгляд огромных чёрных глаз.

— Олдер? — позвал первым. — Олдер, ты слышишь меня?..

Олдер посмотрел снизу и выгнул губы дугой.

— Ты?.. Зачем пришёл?.. Порадоваться?.. — хмыкнул зло, и капельки крови разбрызгались по щекам. — Радуйся… Ты ведь хотел этого… хотел…

— Дурак ты, Олдер…

— Уйди… оставь меня…

Идвар склонился ниже, спросил шёпотом:

— Если бы я так лежал, ты бы тоже пришёл?..

Олдер дёрнулся, повёл подбородком, наверное, он бы засмеялся, если б не было так больно, а так — только хмыкнул, прикрывая глаза. Идвар нашёл его руку, стиснул пальцы, холодные, чужие.