Сама невинность

— Не получится. Мне не удается проделывать такие вещи — у меня никогда не бывает видений о скачках, или лотерейных номерах, или валютных ставках, или о чём-то таком, что подразумевает получение денег. Иногда я знаю, какая будет следующая карта у мисс Этвуд, когда она раскладывает пасьянс. Однако я не могу сама вызвать видения, и совершенно точно не тогда, когда речь идет о деньгах.

— Но стоит попробовать, не так ли?

Прищурив глава, Софи внимательно его рассматривала.

— Если я смогу убедить вас, что обладаю такими способностями, вы перестанете совать свой нос в мои дела и дела моих родных и друзей?

— Почему вас должно это беспокоить? — поинтересовался Мик в ответ. — Сейчас, когда я узнал, что за скелет спрятан в вашем семейном шкафу, вы не должны ни о чём тревожиться, — неожиданно его взгляд потяжелел. — Или, может быть, у вас есть и другие скелеты, которые я ещё не обнаружил?

Если клептомания Вайолет и не вызвала бы скандала, способного совершенно разрушить репутацию семьи, то арест Гарольда за мошенничество и хищение, без сомнения, сделал бы это. И Софи была совсем не уверена, что Мик отнесется к её шурину так же снисходительно, как он отнёсся к тётушке Вайолет. Ведь, в конце концов, тётушка была пожилой женщиной, неспособной себя контролировать. А Гарольд, напротив, был отъявленным преступником. Мик, не колеблясь, посадит его в тюрьму, что вызовет ужаснейший и унизительный скандал.

— Не будьте смешны.

— А вы не защищайтесь так сильно.

— Вы хотите сказать, чтобы я не защищалась от вас. А в результате, вы узнали про тётушку.

— Здесь нечто большее, чем простое воровство вашей тётушки.

— Разумеется, большее! Люди не любят, когда им задают всевозможные вопросы, когда их подозревают в том, чего они не совершали.

— На кону стоит моя жизнь, — напомнил он ей. — Прошу прощения, что в первую очередь я думаю не о ваших чувствах.

— Я понимаю, какая вам угрожает опасность. Действительно понимаю это. Меня всегда очень пугает, когда я предвижу чью-то гибель. Почему вы не можете мне поверить? — взглянув на Мика, Софи поняла, что её искренняя попытка убедить его в своей искренности оказалась безуспешной. — Не понимаю, почему всякий раз меня так расстраивает и огорчает скептицизм, — прошептала она. — Я должна была уже к нему привыкнуть.

Мик снял шляпу и провёл рукой по волосам. Под солнечными лучами стали заметны седые прядки в его чёрных волосах; лёгкий ветерок играл завитками волос, которые касались воротничка.

— Софи, вы не можете ждать от меня, чтобы я просто поверил вам на слово, — произнес он, уставившись на шляпу, которую держал в руках. — Я никогда и никому не верю на слово.

— Вам не нужно верить только моему слову. Спросите тётушку, или мисс Пибоди, или мисс Этвуд. Они смогут привести вам множество примеров тех моих видений, которые сбылись.

— Все эти леди увлекаются спиритизмом, — подняв, наконец, голову и глядя на неё, возразил он, — они увидят связь между вашими предчувствиями и любым, хоть чуть-чуть похожим происшествием.

— Тогда спросите Гримстока. Он тоже знает.

— Он слишком предан вам и вашей тёте и скажет всё, что вы захотите.

— Вот, — горько заметила Софи, — что бы я ни говорила, вы пытаетесь объяснить это причинами, которые не имеют никакого отношения к сверхъестественному. И вы всё ещё верите, что я как-то связана с тем человеком, который стрелял в вас.

— Софи, я готов признать, что вы очень проницательный человек с превосходной интуицией, но, не имея твердых доказательств, я не могу поверить в то, что вы говорите о себе. Я работаю в полиции семнадцать лет, и я не могу просто взять и отбросить весь свой опыт и поверить в некую спиритическую теорию, которую невозможно доказать. И пока она не будет доказана, я должен относиться к вам как к подозреваемой. Вы же хотите, чтобы я поверил, что вы можете читать мои мысли — равно как и предвидеть будущее. Я просто не могу принять это.

— Отлично, — она повернулась к лошадям. — Посмотрим, смогу ли я изменить ваше мнение.

В загоне находилось восемь меринов — два серых, два гнедых, три чёрных и один мышастой масти. Софи закрыла глаза, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь, что позволило бы ей понять, которая из лошадей выиграет забег. Но она не чувствовала ничего. Совсем ничего.

— Ну как? — поинтересовался стоящий рядом Мик. — И кто из них победит?

— Не знаю, — покачала она головой. И хотя девушка знала с самого начала, что у неё ничего не получится, она не могла справиться с чувством невольного разочарования. — Не имею ни малейшего понятия.

— Возможно, у вас получится с лошадьми, которые примут участие в следующем забеге.

И хотя Мик сказал это вежливым и спокойным тоном, Софи восприняла его слова как вызов. Перед началом каждой скачки она очень внимательно изучала всех лошадей, но так и не почувствовала ничего, что подсказало бы ей победителя. Ни малейшего намёка на видение. И от этого она приходила в совершеннейшее отчаяние.

И, конечно же, ни её мать, ни сестра не делали этот день лучше. Несмотря на безупречные манеры Мика, за целый день ни одна из них не сказала ему ни слова и ни разу не дала понять, что вообще замечает его присутствие. Всё это время они только и занимались тем, что обсуждали потенциальных кандидатов в будущие мужья Софи. Девушка старалась не обращать на их разговоры внимания, но она не могла не заметить, что все мужчины, предложенные Шарлоттой, были с какой-то червоточиной — или они годились ей в дедушки, или были печально знамениты своим пьянством, или являлись заядлыми игроками. Её мнением родственницы поинтересовались лишь однажды, на что Софи ответила, что она хотела бы выйти замуж за торговца фруктами с их улицы. После этого они вынуждены были сдаться и больше ни о чём её не спрашивали.

Софи была невообразимо счастлива, когда, наконец, завершился последний заезд.

Матушка Софи сказала, что после сачк все они должны отправиться на ужин и партию в карты в поместье Кроссроудс, но девушке меньше всего хотелось, чтобы её выставляли перед сыном лорда Хита как какой-то кусок мяса на витрине в лавке мясника. Всё, о чем она мечтала, это чашка чая и тихий, мирный вечер. Как бы ей хотелось придумать причину и вернуться в поместье Виктора!

Когда они покидали ипподром, начинало моросить. Вся компания замешкалась перед воротами, решая, кто и с кем поедет к лорду Хиту. Лорд Фортескью предложил Мику присоединиться к нему в его экипаже, но инспектор отказался.

— Я нанял себе экипаж на станции, милорд, и…

— Виктор, — прервал его Гарольд, — мистер Данбар не был приглашен на вечеринку и едва ли мы можем привезти его с собой без приглашения.

— Вздор! — возразил кузен Софи. — В наши дни это никого не заботит.

— При всём моём глубочайшем уважении, но я должна согласиться с мужем, — вмешалась Шарлотта. Она даже не пыталась скрыть своей радости от того, что скоро они избавятся от Мика. — Это заботит леди Хит. Вы же знаете, какое большое значение она придает правилам приличия. Она будет совершенно шокирована. К тому же мы привезем полицейского – ни больше, ни меньше!

И пока Шарлотта патетически объясняла, почему Мик не может с ними поехать, Софи пришла в голову одна идея. Она надеялась, что тётушка поймёт её и поможет.

Софи застонала — достаточно громко для того, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание — прижала ко лбу ладонь и постаралась принять максимально возможный страдающий вид.

— О, Боже, — проговорила она и издала ещё один стон. — Кажется, у меня кружится голова…и боль…как же болит голова! Так внезапно… О, Господи, думаю, я сейчас…

Взгляды всех присутствовавших были прикованы к ней, и Софи неожиданно обмякла. Колени её подогнулись, глаза закрылись. Она стиснула зубы, внутренне готовясь к тому, что её ожидало — она знала, что падение на щебёнку будет болезным — а затем, будто потеряв сознание, упала.

Софи очень надеялась, что это было убедительное представление.