Сама невинность

Чарльз целовал её однажды. Это случилось в саду позади дома викария в Сток-он-Тренте, сразу после того, как она приняла его предложение. Он очень быстро и прилично прикоснулся своими губами к её – именно так джентльмен и должен целовать свою наречённую. Поцелуй же Мика не был ни быстрым, ни приличным. Он был примитивным, чувственным и очень страстным. Ртом и языком Мик без устали ласкал её губы, пока она, наконец, не разомкнула их.

И тотчас же его язык скользнул в сладкую глубину её рта, исследуя, пробуя на вкус. Софи ни разу в жизни не испытывала такого восторга – от которого трепетало всё её тело; не испытывала такой жажды – которую невозможно было утолить; не испытывала этого отчаянного стремления получить больше.

Его рука, как стальной обруч, обвивала её спину, прижимая девушку к Мику настолько тесно, что ей пришлось приподняться на мысочки. Тонкая ткань ночной сорочки не была преградой, и Софи в полной мере ощущала его мощное, сильное тело, ощущала прикосновение его твердой восставшей плоти. И она знала, ЧТО это значит.

Дело было не в любви, а только в желании. Но, несмотря на эти слова, которые она повторяла себе снова и снова, Софи обняла Мика за шею, держась за него, как за единственно надежную вещь в мире, когда всё вокруг, казалось, закружилось в неистовом хороводе. Она встретила ласку его языка своим, и поцелуй стал ещё глубже.

Застонав, Мик оторвался от губ Софи.

– Господь всемогущий, – прошептал он. – Что я делаю?

Девушка почувствовала, как он начал отодвигаться от неё, а она не хотела, чтобы он отодвигался. Она обняла его ещё крепче.

– Мик, – прерывисто дыша и беспокойно двигаясь, Софи прижималась к нему. Ею руководил инстинкт, горячечное безумие, которого она не понимала.

– Мы должны остановиться, – выдохнул он, но не оттолкнул её, а обнял ещё крепче и прижался лицом к её нежной шее. Девушка чувствовала его горячее и учащённое дыхание на своей коже. – Господи, женщина, что ты добавляешь в духи? – простонал он. – Шпанскую мушку?

– Жасмин, – Софи с трудом смогла ответить. Прикосновение его языка заставляло её дрожать. – Лимон.

– Я спрашиваю не об этом, – Мик покрыл поцелуями её шею, добрался до нежного ушка. – Нет, я имею в виду секретный ингредиент.

– Какой секретный ингредиент?

– Тот, который сводит меня с ума. Тот, который заставляет меня творить глупости, – он поймал губами мочку её уха и принялся нежно посасывать её, как карамельку. Дразня Софи, пробуя её на вкус, вызывая в ней дрожь.

– Мик.

Казалось, звук его имени привел инспектора в чувство, и он оторвался от Софи, оторвался настолько неожиданно, что она даже покачнулась. Не ощущая больше его объятий, девушка на мгновение почувствовала себя потерянной. И пока она недоуменно моргала, пытаясь прийти в себя, Мик отошёл от неё. Софи была изумлена тем, что он так внезапно её оставил.

– Идиот, – пробормотал Данбар, качая головой и уставившись на неё так, будто не мог поверить в случившееся. – Я, должно быть, самый глупый ублюдок во всём королевстве.

Софи не понимала, о чём он говорит. Она не могла прочесть ни его мыслей, ни его эмоций. На самом деле, казалось, она вообще была не в состоянии думать.

– Больше не душитесь этими духами в моём присутствии, – отрывисто бросил он, развернулся и был таков. И пока не стихли его шаги и она не осталась одна, девушка продолжала стоять, прижимая кончики пальцев к губам и незряче глядя на проход между вазами.

Сейчас она понимала, как это – желать мужчину. Мечтать о его поцелуях и прикосновениях. Ощущать этот жар и отчаянное стремление. Мик показал ей всё это. Воспламенил в ней что-то, чего прежде не было. И она знала, что никогда больше она не сможет возненавидеть его.

Глава 9

Следующие две недели Софи почти не видела Мика, и она всё никак не могла понять, рада она этому или нет.

Девушка знала, что Мик желает её, но мужчины испытывают страсть постоянно. Это ничего не значит. И потряс её вовсе не тот факт, что его влечет к ней. Её поразило собственное поведение той ночью в оранжерее. То, как она отвечала ему, как цеплялась за него, испытывая неизъяснимую, причиняющую боль, необходимость чувствовать его прикосновения – все эти чувства были обычный похотью, и ничем больше. Она его практически не знала и даже не была уверена, что он ей нравится, но, тем не менее, отвечала на его поцелуи со страстью, которой не испытывала никогда прежде.

Через некоторое время Вайолет поинтересовалась, как — во имя всего святого! — они должны приглядывать за Миком и защищать его, если его никогда не бывает дома. В ответ Софи заверила тётушку, что если бы инспектору вновь угрожала опасность, она узнала бы об этом.

Это не было неправдой. За прошедшее время она несколько раз сталкивалась с Данбаром и каждый раз ясно видела его ауру. Если аура вновь исчезнет, то Софи поймёт, что ей необходимо предпринимать действия для его защиты. Пока же этого не случилось, и Мик был в безопасности.

В течение этих же двух недель Софи убедилась, что её опасения насчет того, что инспектор начнёт допрашивать и запугивать всех её друзей и знакомых, были несколько преувеличены. Он и вправду расспрашивал тех, кто знал её, но делал это так, что никому и в голову не могло прийти, что он ведёт расследование. Он старался казаться очарованным ею, что шокировало тех её знакомых, которые были снобами, и озадачивало тех, которые снобами не были. Софи не чувствовала себя польщённой. Он мог желать её, однако всё ещё подозревал её, верил в то, что она была связана с покушением на его жизнь. И к тому же она чувствовала, что для Мика женщины были подобны десерту — восхитительное блюдо, которым следует насладиться, а потом забыть.

К счастью, у Софи, практически, не было времени для размышлений на эту тему. Агата начала кампанию по поиску подходящего мужа для своей младшей дочери, на следующий же день после своего приезда отправившись вместе с ней на Риджент-стрит[65] к лучшим портным, чтобы приобрести для Софи новые платья. И хотя девушка всячески сопротивлялась этому, её заставили полностью обновить гардероб. Все новые наряды были куплены на деньги Гарольда, и девушка была уверена, что Шарлотта будет припоминать ей это всю её оставшуюся жизнь. И как только Софи была подходящим образом одета, её тотчас же закружило в вихре светской жизни. Её заставляли посещать карточные вечера, чаепития, приёмы, балы и такое огромное количество других светских мероприятий, что она сбилась со счёта.

Хуже всего были балы, ведь она совсем не умела танцевать. Никакие уроки в мире не могли помочь ей избавиться от того чувства, которое охватывало её всякий раз, стоило ей только войти в бальную залу — что она неловкий, неуклюжий манекен, неспособный двигаться. Она использовала любую возможность, чтобы отказаться от приглашений на танец. И за каждым её отказом неизбежно следовала ссора с матушкой. Софи знала, что единственный способ победить Агату — это открыто ей не повиноваться, но это было очень, очень сложно.

Когда они присоединились к Виктору и Кэтрин в их поместье в Беркшире на неделю скачек в Аскоте, Софи была уже измучена этой постоянной борьбой.

Скачки в Аскоте всегда устраивались с размахом, но в этом году они были особенно грандиозны — в связи с бриллиантовым юбилеем королевы Виктории. Мужчины вели себя идеально — особенно тщательно они следили за тем, чтобы не хватить лишку. Женщины нарядились в свои самые модные и новёхонькие, с иголочки шляпки и платья. В этот раз Софи была так же прекрасно одета, как и остальные леди, но её это не слишком волновало. Она никогда не обращала особого внимания на моду.

Когда они прибыли на открытие скачек, Мик уже ждал их около основной трибуны.

Даже Шарлотта не смогла придраться к его внешнему виду. Он был безупречно одет для Аскота — жемчужно-серый костюм, белая рубашка, белый жилет и серая фетровая шляпа.

65

Риджент-стрит (Regent Street) — сейчас это одно из основных мест массового шоппинга в Вест-Энде в Лондоне, улица, широко известная как самим лондонцам, так и иностранным гостям не только потому, что на ней расположены знаменитые магазины и рестораны, но и потому, что это чуть ли не единственная лондонская магистраль, ставшая результатом единого архитектурного замысла - наподобие улицы Зодчего Росси в Санкт-Петербурге или улицы Риволи в Париже. Была спроектирована и проложена в 1825 г. и являлась одной из первых улиц, построенных по централизованному городскому плану. Названа в честь принца-регента, в будущем короля Георга IV, именно он был инициатором этого проекта. Начинается улица от резиденции принца Карлтон-Хаус, пересекает Пикадилли-серкус и Оксфорд-серкус и выходит к Риджент-парку. Практически все дома на Риджент-стрит ключены в List of Building – аналог наших памятников архитектуры, охраняемых государством.

Так улица выглядела в 1837 г. Сейчас многих зданий уже нет.

А так выглядит улица сейчас