Страница 10 из 18
Пабло, как оказалось, был не только экспансивным и разговорчивым человеком, который сразу же превратился в моего гида по своему любимому Сантьяго, но и вице-председателем радикальной партии Чили, т. е. важным членом парламента страны. В этой связи надо отметить, что в отличие от других государств Латинской Америки, где за исключением Мексики и Уругвая тогда правили военные хунты или диктаторы, в Чили процветала настоящая буржуазная демократия. Здесь социалисты и коммунисты представляли собой серьёзную политическую силу, о чём говорили и многочисленные флаги, плакаты и транспаранты этих и других многочисленных партий, развешанные или расклеенные по всему городу. Активная политическая жизнь страны сразу бросалась в глаза, а комментарии моего нового чилийского знакомого, погружённого в самую её гущу, почти с ходу ввели меня в курс сё основных проблем и событий.
После того как я разместился в гостинице и передал Пабло его долгожданный слуховой аппарат, он, выражая большую благодарность за оказанную услугу, пригласил меня на ужин в традиционный чилийский ресторан. Там за вкусными местными блюдами и прекрасным чилийским вином Пабло и его жена подробно рассказали мне о наиболее интересных местах Сантьяго, где мне следовало побывать, а также о том, как съездить в курортный Винья-дель-Мар и в живописный Вальпараисо, расположенный на побережье Тихого океана, и что там посмотреть. Я со своей стороны отвечал на многочисленные вопросы моих новых чилийских знакомых, рассказывая об СССР, об ООН и о других интересовавших их вещах.
В ходе ужина Пабло сказал мне, что он заметил еще несколько раньше и снова там, в ресторане, двух типов, которые за мной следят. Как бы в объяснение такой слежки, мой новый знакомый отметил, что кроме советских дипломатов в посольстве и советских моряков, посещающих организованными группами Вальпараисо во время стоянки их судов в его порту, других русских из СССР, тем более путешествующих в одиночку, в Чили просто не бывает. По этим причинам такой советский, как я, не мог не вызывать интереса или подозрения со стороны соответствующих служб. Он заверил меня при этом, что в этой несколько, может быть, морально неприятной ситуации есть и свой положительный момент — при таком сопровождении я буду в полной безопасности от каких-либо криминальных действий. Извинившись за такие негостеприимные меры своих властей, Пабло снова подчеркнул, что со мной ничего не будет, но что, в крайнем случае, если вдруг что-то возникнет, я могу позвонить ему по телефонам на его карточке, которую он вручил мне ещё раньше.
Сообщение о слежке меня совершенно не удивило и не обеспокоило, так как мне было известно, что за советскими за границей следили везде, хотя чаще всего мы этого не замечали. Я на это просто не обращал никакого внимания. При прощании после замечательного и интересного ужина по-чилийски мы условились с Пабло встретиться на следующий день, когда он в своё свободное время хотел повозить меня по интересным местам Сантьяго…
На протяжении двух столетий после его завоевания и вплоть до 1734 года, когда оно было выделено в самостоятельную административную область, Чили оставалось глухой, самой далёкой и непривлекательной провинцией вице-королевства Перу. Даже к концу колониального периода, то есть к 1818 году, там проживало примерно всего около 500 000 тысяч человек, не считая непокоренных индейцев. Этот факт и довольно нередкие разрушительные землетрясения объясняют отсутствие в этой стране каких-либо значительных памятников колониальной эпохи. В самом Сантьяго в этом отношении обращает на себя внимание пышное барокко колониальной архитектуры в парке холма Сайга-Люсия. Наибольший интерес для туриста в Чили представляют его необыкновенные красоты природы — горы с прекрасными лыжными курортами, ледники, пейзажи тихоокеанского побережья, а также некоторые живописные города, как, например, Винья-дель-Мар и Вальпараисо.
После обследования в течение полных двух дней чилийской столицы я выехал поездом в эти упомянутые города. В раннем утреннем поезде сначала было довольно много народа, но потом пассажиры постепенно растаяли, а при подъезде к Винья-дель-Мар в нашем вагоне осталось всего четыре человека. Двое из них сидели далеко сзади, а через два сиденья от меня тоскливо наблюдал за пейзажем через окно молодой парень. Поскольку я не знал, когда будет моя станция, чтобы не проехать её, я обратился за помощью к моему ближайшему спутнику. Он охотно согласился мне сказать, когда следует выходить, тем более что он тоже ехал до Винья-дель-Мар. Мы разговорились. Узнав, что я советский турист, он немало удивился, сказал, что является членом социалистической партии Чили и что многие его соотечественники с большой симпатией и интересом относятся к СССР.
Мы вышли вместе, продолжая начатый разговор. Педро, как оказалось, приехал в Вилья по делам своей фирмы и к вечеру собирался вернуться в Сантьяго. Он предложил показать мне коротко этот курортный городок, а вечером встретить меня здесь же, в моём поезде, на котором я должен был ехать из Вальпараисо обратно. Мы так и условились. Посмотрев ухоженные парки, сады и великолепные виллы, я на очередном поезде продолжил путь к Тихому океану.
Вальпараисо оказался очень активным и несколько хаотичным городом в своей портовой части. Здесь было много народа, на улицах то и дело встречались группы иностранных моряков, повсюду суетились мелкие торговцы, громко и настойчиво навязывая свой товар. Всё выглядело довольно неприбрано и даже грязно, как во многих портовых городах южных стран. Жилые кварталы Вальпараисо поднимались от прибрежной полосы круто вверх по склонам высоких холмов, и это было живописной достопримечательностью самого крупного морского порта Чили.
Во время обеда в небольшом ресторанчике около порта я спросил официанта, что он советовал бы мне здесь посмотреть. Он сказал, что самое интересное — это прогулка на самый верх жилых кварталов, откуда открывается очень красивый вид на Тихий океан и весь город. Больше, по его мнению, там смотреть было нечего. Я последовал совету официанта и направился пешком вверх по улицам. Подъём становился постепенно всё более крутым, и порой надо было делать передышки. Дойдя до последнего здания последнего квартала моей улицы, я остановился, чтобы подробно полюбоваться открывшейся передо мной великолепной панорамой далеко убегавшего океана, широкой прибрежной полосой и самого скатывавшегося к порту города.
Сделав ряд фотографий, я присел на находившуюся недалеко скамейку, где уже сидел с дымящейся сигаретой один из местных жителей. Вынув свою пачку американских сигарет, я предложил их закурить моему соседу, который, бросив свой окурок, с благодарностью принял мое предложение и, глубоко затянувшись, похвалил вкус иностранного зелья. В ходе завязавшегося разговора мы сказали друг другу, кто мы такие, обменялись обычными в таких случаях вопросами и ответами. Оп в свою очередь выразил большое удивление, что я из Советского Союза, и, как молодой человек в вагоне поезда, тоже оказался членом соцпартии Чили с большими симпатиями к нашей стране. Мой собеседник должен был уходить по ожидавшим его делам. Прощаясь, он вспомнил, что здание, около которого мы с ним сидели, было школой, где в тот день не было занятий, и поэтому можно было подняться на её крышу откуда вид был ещё лучше, и оде я смог бы сделать новые снимки.
Полюбовавшись с плоской крыши школы ещё более широким панорамным пейзажем, я начал спускаться вниз к порту, заходя но пути в разные мелкие лавочки в надежде найти подходящие местные сувениры. При выходе из одной из них уже в портовой части города я увидел, не веря собственным глазам, поднимавшегося мне навстречу выпускника нашего института, окончившего его на четыре года раньше меня. Мы знали друг друга только шапочно, хотя мне, как это обычно бывает со студентами младших курсов по отношению к старшим, было известно его имя. «Алексей! — радостно сказал я, подавая ему руку. — Это просто невероятно! Такая встреча буквально на краю света!» Мой институтский знакомый просто остолбенел, услышав русскую речь и своё имя. Несколько секунд он с невероятным удивлением и явным недоверием, и даже с тревогой в глазах, разглядывал меня и мою яркую авиасумку с крупными литерами TWA, соображая, как реагировать на моё неожиданное и загадочное для него появление перед ним буквально на другом конце земли. Выжав из себя некоторое подобие улыбки, он осторожно огляделся вокруг и, убедившись, что никаких других людей со мной не было, пожал мою руку. «Ты что здесь делаешь? — как-то неуверенно произнёс он и снова оглянулся по сторонам. — Как ты сюда попал?»