Страница 47 из 55
Идеалом для заслуженного артиста России Владимира Машкова является джинн из сказки об Аладдине. «Потому что он может все, — говорит Машков. — Может быть кем угодно и каким угодно. Актер — это джинн. Волшебник».
Обзаведясь особняком в Лос-Анджелесе, Владимир Машков не порывает связей с Москвой. Он по-прежнему остается актером Театра-студии под руководством Олега Табакова.
Машков любит и умеет работать.
И правильно делает, как бы сказал известный всем герой кинофильма «Гостья из будущего» робот Вертер: «Будет что вспомнить на свалке».
Евгений Машков
Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час большого дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.
Н. Гумилев. «Credo»
«К „Табакерке“ он привязан чрезвычайно. „Уйти отсюда — все равно что навсегда уехать от родителей“, — признается Миронов. А значит, куда бы его, звезду первой величины, ни заводил Млечный Путь, можно быть уверенным, что рано или поздно он вновь выйдет на сцену „подвала“. И, глядишь, „Страсти по Бумбарашу“ сыграют и в трехсотый раз.
Евгению Миронову — так уж случилось — приходится все время перепрыгивать через зрительскую привычку: если Бумбараш — то маячит у всех в памяти Золотухин, Мышкин — Яковлев, Гамлет или Головлев — Смоктуновский.
Миронов привнес в роль Бумбараша, этого невольного участника Гражданской войны, и надрыв, и тоску, и лирику, которые особенно выделялись на фоне лихих и хлестких „Страстей“. К слову, Владимир Дашкевич, чьи песни поет Бумбараш, посчитал Евгения Миронова лучшим исполнителем этой роли», — напишет в газете «Вечерняя Москва» Ольга Фукс.
Родился Евгений Витальевич Миронов в Саратове. Двадцать девятого ноября 1966 года.
В простой, совершенно обычной семье. Отец Евгения, Виталий Сергеевич, практически всю жизнь проработал шофером в военном городке Татищево Саратовской области, у мамы, Тамары Петровны, профессий было много — она работала электромонтажницей, делала елочные украшения, мастерила игрушки.
Сам Женя с детства мечтал стать актером. Учился в музыкальной школе по классу аккордеона, занимался в школьном драматическом кружке и даже сочинял пьесы, которые сам в том же драмкружке и ставил. Однажды взял и сделал из сказки «Красная шапочка» мюзикл на музыку оперы «Аида»!
А вот сцены Женя боялся, точнее — стеснялся. Он вообще рос застенчивым ребенком. Но одновременно и упорным — несмотря ни на что захотел стать актером и стал им. Да не просто актером, а Евгением Мироновым! Тем самым, единственным и ни на кого не похожим.
«У меня не было игрушек, — вспоминает Евгений Миронов. — Не знаю, у меня были марки, я марки собирал. Я помню, что я посмотрел „Собаку на сене“, мне очень понравилась Терехова. У нас были новые полы, только их покрасили, все спали, и я ногтем „Терехова“ на полу выковырял себе.
Папа, он такой, он на гармошке играл. Одну вещь — „Дунайские волны“, он как чуть выпьет и компания: па-ба-бам… Кто это видел, тот не забудет никогда! Потом он в каком-то танцевальном коллективе коленца выделывал. Какая-то пластика у меня — от него. А мама была в самодеятельности, играла почтальоншу какую-то… Они, кстати, оба очень хотели, чтобы я был артистом. Почему-то это странно. Потому что мы жили в военном городке, а артист… Вообще, в нашем городке даже в голову никому не могло прийти, чтобы учиться на артиста, а у нас другой мысли просто не было. Потом Оксанка, сестра моя, она тут же, как я поступил в театральное училище, она прямо: „Так, надо что-то делать!“ И поступила, надо сказать, поначалу без особой любви, в балетное училище, сначала Саратовское, а потом в Вагановское… И стала балериной!»[11]
Учеба в школе Женю особо не привлекала. «Я учился средне — не плохо, не хорошо. Потому что… ходил в музыкальную школу, ставил спектакли — меня это больше интересовало».[12]
После окончания восьмого класса Евгений Миронов поспешит оставить школу и поступит в Саратовское театральное училище имени И. А. Слонова, одно из немногих учебных заведений подобного профиля, куда принимали с восьмилетним образованием.
Учился он у Валентины Ермаковой, актрисы из блистательного поколения воспитанников Юрия Петровича Киселева. У одаренного юноши не все шло гладко. Миронов вспоминает: «Помню, я уже учился в Саратовском театральном училище, и на одном из экзаменов по специальности мне поставили три с минусом. Меня это очень расстроило. А преподаватель сказал моей маме: „Он у вас хороший мальчик, но пусть лучше поменяет профессию. Через дорогу от нашего училища есть хорошее ПТУ, там можно освоить хорошую, полезную специальность токаря или слесаря“. Я безмерно благодарен маме, что она все же не послушалась того преподавателя и не перевела меня в ПТУ».[13]
После окончания училища в 1986 году Евгения Миронова пригласили в саратовский Театр юного зрителя, он принял приглашение, но проработал там недолго.
«Я уже работал в Саратовском ТЮЗе и однажды по телевизору смотрел передачу о студии Олега Павловича. Меня поразило то, что одна студентка спорила с Табаковым, упорно отстаивая свое мнение. И мэтр в конце концов с ней согласился. Эти демократические, доверительные отношения произвели на меня такое сильное впечатление, что я буквально „заболел“. И, одержимый сумасшедшей идеей учиться у Табакова, поехал в Москву. Даже не подумал, где там остановлюсь. Ну как же, думалось мне, конечно, демократичный Табаков будет просто счастлив, что к нему приехал артист, да еще и земляк. Сейчас смешно вспоминать эту наивность, но, с другой стороны, именно она мне и помогла. Я был решительным от своего незнания жизни. Случай классический: восторженный провинциальный мальчик приехал покорять столичные подмостки.
Самого Табакова я подкараулил у подъезда Школы-студии МХАТ и говорю ему: „Здравствуйте, я из Саратова, артист и хочу учиться у вас“. Ну не наглость ли это?! Я еще ждал, что он радостно вскрикнет: „Да ты что! Из Саратова? Ах, как это здорово!“ Но он только удивленно развел руками: „Молодой человек, вы опоздали, экзамены давно закончились, сейчас уже идет учебный процесс“. Но я был так решительно настроен, что Олег Павлович смилостивился и сказал, чтобы я поговорил еще с Авангардом Леонтьевым. Я стал ждать. По незнанию я тогда думал, что это брат Валерия Леонтьева. Но из подъезда вышел маленький лысый человек и спросил, не его ли я жду? Я ответил: „Нет, я жду Леонтьева“. „Леонтьев — это я“, — объявил он мне. Словом, меня взяли на испытательный срок. На курсе у нас было сорок человек, а двадцать из них нужно было отчислить к концу семестра. Моему появлению никто, разумеется, не обрадовался. Встретили настороженно. Думали, что я блатной, раз попал сюда почти в середине учебного года. Вот так я стал учиться, и началась моя московская студенческая жизнь».[14]
Так Евгений стал студентом Школы-студии МХАТ.
Учиться у требовательного Табакова было непросто, но безумно интересно и увлекательно. Евгений постепенно привыкает — к учебе, к общежитию, к новым товарищам, к беспокойной столичной жизни. Правда, он продолжает оставаться застенчивым и даже замкнутым.
«Я был совершенно неподготовлен к жизни. Очень шугался, такой замкнутый, такой некоммуникабельный человек — это дикий ужас какой-то был. Я ездил из общежития до Школы-студии МХАТ и обратно, никаких других тусовок. У меня не было времени никогда. У меня такая жизнь, жизнь молодого человека, прошла мимо дома с песнями, я потом стал наверстывать, когда опять-таки с работой: с „Гамлетом“, с „Борисом Годуновым“, ездил на гастроли. Вдруг я зашел на какую-то дискотеку и подумал: „Боже мой, как я мог это пропустить?!“ И у меня даже стало манией на какое-то время, на полгода я просто стал тусовочным человеком, я приходил куда-то, мне надо было дрыгаться, мне надо было наверстать упущенное. Но это быстро надоело».[15]
Еще будучи студентом Школы-студии МХАТ, Евгений Миронов начинает сниматься в кино. С благословения Олега Табакова, который разрешит ему делать это во время учебы.