Страница 19 из 55
Фаина Раневская
Вы помните… О да! забыть нельзя
Того, что даже нечего и помнить…
Мне хочется Вас грезами исполнить
И попроситься робко к Вам в друзья…
И. Северянин. «Янтарная элегия»
Все бранят меня за то, что я порвала книгу воспоминаний. Почему я так поступила?
Кто-то сказал, кажется, Стендаль: «Если у человека есть сердце, он не хочет, чтобы его жизнь бросалась в глаза». И это решило судьбу книги. Когда она усыпала пол моей комнаты, листья бумаги валялись обратной стороной, т. е. белым, и было похоже, что это мертвые птицы.
«„Воспоминания“ — невольная сплетня», — писала Фаина Раневская.
Раневская — это сценический псевдоним, ставший фамилией. Настоящая фамилия великой актрисы — Фельдман.
Фаина Фельдман родилась двадцать седьмого августа (по старому стилю — пятнадцатого) 1896 года в городе Таганроге.
В весьма состоятельной еврейской семье. Отец Фаины, Гирши Хаймович, был владельцем фабрики сухих красок, нескольких доходных домов, галантерейного магазина и даже парохода «Святой Николай». В семье было четверо детей — два брата и старшая сестра Фаины Белла.
«Актрисой себя почувствовала в пятилетнем возрасте. Умер маленький братик, я жалела его, день плакала. И все-таки отодвинула занавеску на зеркале — посмотреть, какая я в слезах».
Маленькая Фанечка была застенчива, неуклюжа, да вдобавок слегка заикалась. Все это сделало ее ранимой и замкнутой девочкой. Учиться она не любила.
«Училась плохо, арифметика была страшной пыткой. Писать без ошибок так и не научилась. Считать тоже. Наверное, потому всегда, и по сию пору, всегда без денег…».
Начав образование в младших классах Мариинской женской гимназии, Фаина закончила его дома. В итоге она хорошо музицировала и пела, могла сносно изъясняться на французском и немецком языках, прочла все книги в отцовской библиотеке. Читать Фаина любила.
«В детстве я увидела фильм, изображали сцену из „Ромео и Джульетты“. Мне было двенадцать. По лестнице взбирался на балкон юноша неописуемо красивый, потом появилась девушка неописуемо красивая, они поцеловались, от восхищения я плакала, это было потрясение…».
С кинематографа увлечение перешло на театр. Раневская пересмотрела все спектакли, которые шли в Таганроге, и страстно возжелала стать актрисой. Это желание тлело в ее душе и вдруг вспыхнуло пламенем!
Во время поездки в Москву в 1913 году, после того, как Фаина Фельдман побывала на спектакле «Вишневый сад», который шел на сцене Московского Художественного театра. Фаина была потрясена игрой столичных актеров. Не случайно фамилия одной из героинь стала ее псевдонимом.
Фаина вернулась в Таганрог с четким и ясным планом действий.
Сдала экстерном экзамены за гимназический курс.
Стала посещать занятия в частной театральной студии, где училась правильно двигаться на сцене.
Путем долгих упорных тренировок выучилась говорить, чуть растягивая слова, скрыв тем самым свое заикание.
И когда сочла, что час настал, заявила отцу:
— Я хочу стать актрисой!
Если бы Гирш Фельдман знал, что он войдет в историю только как отец великой актрисы Фаины Раневской, он бы сразу согласился. Снял бы дочери приличную квартиру в Москве, нанял бы слуг, назначил бы щедрое содержание и сказал:
— Ты только играй! Служи искусству! И не вздумай уйти со сцены!
Тогда Фаина точно бы заскучала и стала художницей. Или акушеркой.
Но отец не проявил понимания. Отнюдь.
— Фаина, я позволяю тебе делать все, что взбредет в твою умную голову, — сказал он. — И всегда смотрю на твои выходки снисходительно. Нравится тебе ходить в студию господина Говберга и кривляться там — я не возражаю. Я сам был молодым. Но всему есть предел! Слава богу, тебе не надо зарабатывать себе на кусок хлеба…
— Папа, я хочу стать актрисой!
— Я это уже слышал, — поморщился отец. — Лучшее, что ты можешь сделать, это пойти и выпить холодной воды. Это помогает успокоиться.
Фаина не успокоилась — она покинула Таганрог и уехала в Москву.
«Господи, мать рыдает, я рыдаю, мучительно больно, страшно, но своего решения я изменить не могла, я и тогда была страшно самолюбива и упряма… И вот моя самостоятельная жизнь началась».
Москва, на расстоянии казавшаяся Фаине волшебным городом, где сразу сбываются все мечты, при ближнем знакомстве оказалась совсем не такой.
Дороговизна, суета, недружелюбие к провинциалам…
В театральную школу поступить не удалось, Фаину сочли недостаточно одаренной.
Недолгое время девушка брала платные уроки сценического мастерства, но и их вскоре пришлось бросить. Денег не хватало…
«Первым учителем был Художественный театр. В те годы Первой мировой войны жила я в Москве и смотрела по нескольку раз все спектакли, шедшие в то время».
Балерина Екатерина Васильевна Гельцер, с которой Фаина познакомилась в Москве, пожалела ее и порекомендовала своим знакомым в Малаховский летний театр под Москвой. Для игры в массовке, но — в настоящем театре, на сцене которого играли известные актеры!
Раневская очень хотела попасть в труппу Художественного театра. Мечтала.
И однажды ей улыбнулась удача — Василий Иванович Качалов по дружбе устроил Фаине встречу с самим Немировичем-Данченко! Можно представить, как волновалась Раневская.
Владимир Иванович беседовал с Раневской приветливо. Сам он не видел ее игру, но слышал несколько лестных отзывов о ней от актеров Малаховского театра.
— Надо подумать, — сказал он в заключение, — возможно, Вы будете приняты в труппу.
Обрадованная донельзя, Раневская вскочила и принялась кланяться и благодарить. В волнении она забыла имя и отчество Немировича-Данченко и назвала его Василием Степановичем.
Данченко удивленно посмотрел на Раневскую, она поняла, что допустила оплошность и выбежала из кабинета, не простившись.
Качалов, узнав о конфузе, попросил Немировича-Данченко принять Раневскую вторично, но тот отказал.
— Нет, Василий Иванович, и не просите, она, извините, ненормальная. Я ее боюсь.
В 1916 году Фаине удается подписать договор с антрепризой Ладовской на роли «героинь-кокет». Условия сносные — тридцать пять рублей в месяц «со своим гардеробом». Она уезжает с труппой в Керчь полная надежд, которым, увы, не суждено сбыться — выступления труппы не пользовались успехом у зрителей.
Фаина покидает труппу и начинает скитаться по провинциальным театрам.
Весной 1917 года вся семья Фаины эмигрирует. Отплывает в Турцию на собственном пароходе «Святой Николай». Фаина отказывается уезжать — она остается в России.
Переживает ужасы Гражданской войны, играет в разных труппах, незаметно для себя самой становится опытной актрисой и все это время мечтает о том, как она будет играть на сцене московского театра.
Не важно какого — главное, чтобы столичного! Театра, на спектакли которого не приходят в тулупах, театра, в котором не лузгают семечки и не курят душных самокруток.
Мечта почти сбывается, когда в 1925 году Фаина Раневская вместе со своей лучшей и единственной подругой Павлой Вульф поступают в передвижной театр Московского отдела народного образования (МОНО). Почти, потому что весной следующего года театр закрыли и подругам пришлось вернуться в провинцию…
Донецкая область.
Баку.
Гомель.
Смоленск.
Архангельск.
Сталинград.
Снова Баку.
Ташкент.
«Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!», — говорила Раневская.
Настойчивости Раневской было не занимать — в 1930 году она пишет проникновенное письмо главному режиссеру московского Камерного театра Александру Таирову с просьбой принять ее в труппу. Смелый шаг. Таиров отказывает, но потом вдруг меняет свое решение, и Раневская наконец-то становится актрисой московского театра.
Ее дебют — роль Зинки в спектакле «Патетическая соната».