Страница 16 из 33
Да, ждала.
Странно, но чистый песок, белый, как сахар, вдруг показался ей холодным. Неожиданно в лунном свете она встретила его синий взгляд. Глаза Рока — страстные и решительные, как он сам, горящие желанием. Ее зазнобило. Песок холодил, остывал воздух, но тело вдруг охватило огнем. Казалось, он бесконечно долго целовал ее, ждущую, готовую застонать, млеющую от его ласк. Вдруг его губы оторвались от нее. Мелинда еще сильнее ощутила прохладу песка и услышала, как прибой шуршит по песчаной косе. Она открыла глаза, увидела луну и удивилась на миг. Неужели он снова ушел от нее? Неужели он так ожесточен и разгневан? Слезы боли и обиды неожиданно навернулись на глаза.
Затем ничего: ни боли, ни опустошенности, ни томления. Одна пустота и тут же обжигающее открытие: он просто отошел, чтобы раздеться! Рок здесь, с ней. С теплом его тела, с сильными Руками к ней возвращалась жизнь.
— Черт побери, как давно это было... — прошептал он хрипловато. — Как давно...
Мелинда могла бы шепнуть в ответ: «Прошла вечность...»
Но она молчала, не осмеливаясь вспугнуть свое счастье словами. И лишь закрыла глаза, с наслаждением ощущая всем телом тяжесть мужской груди, мощь его ног, уверенную крепость плоти.
Она увидела, что он застыл над ней в ожидании, ловя ее взгляд и... Как внезапное потрясение — он проник в нее. С ее губ сорвался блаженный стон, остановивший его, но тут она впилась пальцами в его плечи, изогнулась, прижимаясь к этому сильному телу, беря, желая, давая... Иных чувств для нее не существовало, кроме одного — любить и быть любимой.
Память ей отказала, не было никаких сравнений с прошлым. Только вихрь объятий, только его дьявольская сила, только всепоглощающая нежность... Чистый экстаз! Плоть торжествовала, рождая трепетный, опаляющий огонь, волшебное обволакивающее тепло, оно словно перетекало из него и спиралью расходилось во всем ее существе.
Казалось, он делал все сразу — целовал губы и грудь, и не прерывал танца любовного движения, приближая чудо его завершения. Руки жадно обвились вокруг ее упругих ягодиц, прижали к себе, посылая толчки все глубже и глубже. Тела их блестели от пота, от жара опаляющей обоих страсти. Мелинда затаила дыхание, закрыла глаза, наслаждаясь всей полнотой его прикосновений, а когда открыла их, то наткнулась на его лихорадочно блестевший взгляд, увидела вздувшиеся на шее вены, бугры мышц на предплечьях. Настойчивые губы снова впились в ее рот: он весь напрягся и проник в нее так глубоко, что на миг ей почудилось, будто она вот-вот умрет. Но нахлынули нежность и истома, они пронзили все ее тело, потом нечто необузданное, горячее наконец-то изверглось на нее. Несколько долгих мгновений, почти в полузабытьи, она сжимала Рока в объятиях и вдруг вздрогнула от последнего порыва.
Она ощутила прохладу песка — тепло его тела, обволакивающее ее, исчезло.
Какое-то время он тяжело дышал, потом привстал, сел, обхватив колени руками, и невидяще уставился на темную полосу прибоя.
— Проклятье! — проговорил он негромко.
Она закусила губу.
Господи, после трех лет воздержания это упоительно-восхитительное свидание... А он только и мог сказать «проклятье»?
Мелинда встала и потянулась за одеждой. Он бросил ей клетчатую блузку и скомандовал:
— Одевайся!
Подхватив блузку, она с яростью уставилась на него. От злости на ресницах выступили слезы.
— Я и сама догадалась, что пора одеваться, — прошипела она. — А ты — самый большой грубиян, с которыми я когда-либо...
Она выронила блузку на песок — так грубо притянул он ее к себе.
Обнаженные, они стояли, залитые лунным сиянием. Ей было неуютно от того, что он смотрел на нее не отрываясь.
— Так я — самый большой грубиян из тех, с которыми ты когда-либо... что? — резко спросил он. — С которыми ты спала? Не так ли? Представляю, Эрик, конечно, вел себя гораздо вежливее и когда лежал у тебя под боком, и когда швырнул тебя в океан, чтобы ты разведала, где я ищу «Контессу».
— Что?! — задохнулась Мелинда, не веря услышанному.
Она вывернулась из его рук с такой силой, которая удивила даже его, и размахнулась, чтобы нанести удар. Но он был начеку, перехватил ее запястье и притянул к себе. Все же она успела сильно шлепнуть его свободной рукой по груди, упорно борясь и бросаясь на него всем телом.
— Маленькая ведьма! — выкрикнул он яростно, пытаясь поймать ее занесенную для нового удара руку. Рок отступил назад и, споткнувшись о камень, упал.
И они вдвоем покатились по песчаной косе.
Мелинда попыталась встать. Но он уже сидел на ней верхом.
— Не прикасайся ко мне!
— Мелинда...
— Я сказала — не смей! — На ее глаза снова навернулись слезы, но она во что бы то ни стало хотела скрыть это от него.
— Черт побери, Мелинда! Я хотел бы верить тебе.
— Я не дам и ломаной монеты за твои слова! Убирайся! Оставь меня в покое!
Но он и не думал оставлять ее, удобно сидя сверху.
— Не хочешь ли рассказать про свои отношения с дружком? — запальчиво потребовал он.
— Нет, не хочу! — зло ответила она. — Ты решил, что... Ладно, у меня нет никакого желания хоть что-то говорить тебе!
Продолжая сидеть на ней, он скрестил руки на груди. Она попыталась вырваться, но не тут-то было.
— В любую минуту я могу закричать или выцарапать тебе глаза. Потом я...
— Лонгфорд?.. — прервал он ее невозмутимо.
— Я могу сломать тебе пару ребер. А если и это не поможет, я укушу тебя!
Он приподнял бровь.
— И в какое же место?
— Ах, ты... — Она снова размахнулась, но он перехватил ее руку, наклоняясь над ней. — Я ведь и вправду займусь членовредительством, — пробормотала она сквозь стиснутые зубы.
— Ты мне уже навредила три года назад, — напомнил он.
— Ты сам ушел.
— А ты отказалась уехать со мной.
Она закрыла глаза.
— Ровно через тридцать секунд я выцарапаю тебе глаза.
Он наклонился еще ниже. Ей стало щекотно от волос, росших у него на груди.
— У тебя нет ни одного шанса, — заверил он ее.
— Пожалуйста, отодвинься, — процедила она сквозь зубы.
— Я хочу все знать о Лонгфорде.
— И ты поверишь, если я расскажу? — требовательно спросила она.
Он откинулся назад, разглядывая ее. Легкая дрожь сотрясала ее тело. Как все странно. Три года они прожили врозь, почти сутки вдвоем, а сейчас, обнаженные, лежат на песке и спорят... Обнаженные? Ладно, с этим все в порядке.
А говорит он явно что-то не то.
— Смотри на меня, — попросил он. — Смотри мне прямо в глаза, и я поверю всему, что ты мне расскажешь.
Она колебалась. В конце концов, ее жизнь — это ее жизнь. Конечно, ей не хотелось, чтобы он снова получил власть над ней. И потом, в этом она была уверена, прошедшие годы не были для него праведными, не то что она, которая блюла себя...
А он преисполнен решимости, неумолим, страстен даже в попытке все узнать про нее...
— Между Эриком Лонгфордом и мной никогда ничего не было, — отчеканила она, не отрывая глаз от его лица. — Иногда мы ужинали вдвоем в ресторане, провели несколько совместных погружений, беседовали...
Он не шелохнулся: смотрел на нее не отрываясь и, казалось, не верил ни одному ее слову.
— В самом деле?
— Я ведь тебя предупреждала...
— Извини.
— А теперь не соблаговолишь ли...
— Сию минуту...
— Что?
— А как насчет оскорблений?
— Каких оскорблений?! — выкрикнула она в отчаянии.
— Что я — самый грубый мужчина из тех, с которыми ты спала?
Гнев захлестнул ее.
— Ты — самый тупой из всех, с кем я встречалась! — завопила она. — Никогда я не произносила этого слова «спала». А ты даже не удосужился меня выслушать. Ты — самый грубый из мужчин, которых я когда-либо встречала в своей жизни! Слышишь? Встречала!
Казалось, ее гнев нисколько его не беспокоил. Он продолжал спокойно держать ее запястье.
— Так с кем же ты все-таки встречалась? — настойчиво спросил он.
— Не твое дело. Если ты не...