Кольцо Атлантиды

— Подруга предоставит мне своих слуг. У нее их слишком много. Так что я решила поселиться здесь. Поймите, не могу я бросить этот дом!

— Им займется полиция. Дело касается самого Ибрагим-бея, они сделают все, что в их силах.

— Сразу видно, что вы их совсем не знаете! Дайте, пожалуйста, пройти!

— Но вы позволите мне навестить вас вечером, чтобы узнать, как вы тут?

— Только не сегодня! Мне нужно заняться похоронами дедушки. Кроме того...

Адальбер нехотя посторонился, и Салима проследовала мимо него, небрежно бросив через плечо:

— Нам нужно время, чтобы привести здесь все в порядок. Я дам вам знать, когда вы сможете зайти.

— Салима!

— Позже, я сказала!

Она удалилась, оставив остолбеневшего Адальбера.

— Что все это значит? — спросил Анри Лассаль, наблюдавший за сценой вместе с Альдо. — Он знаком с этой девушкой?

— Кажется, да, на свою беду. Она работала вместе с ним в гробнице Себекнефру, о которой он вам рассказывал.

— А теперь у него с ней проблемы?

— Пусть лучше он сам вам расскажет. После того, что произошло у нас на глазах, отвертеться он уже не сможет.

— Уж положитесь на меня! Если вам не будет скучно возвращаться одному, я бы взял его к себе в машину.

— Конечно, только не будьте слишком настойчивы! Он оказался даже чувствительнее, чем я полагал.

— Только этого нам еще не хватало!

Адальбер так и стоял, как статуя, в нескольких шагах от них, устремив немигающий взгляд на дверь, за которой исчезла молодая египтянка. Лассаль взял его под руку:

— Поехали! Подвезу тебя, заодно и поговорим. Тот покорно дал себя увести и только на пороге обернулся к Альдо:

— Ты с нами?

— Я за вами!

Альдо с удовольствием задержался бы здесь, но, судя по всему, полиция уже начала обыск, впрочем, как всегда, безалаберный, если судить по донесшемуся до его слуха звону разбитого стекла. Он с горечью улыбнулся: методы здешних сбиров[53] на века запоздали по сравнению с методами Скотленд-Ярда. Альдо направился к выходу, и нубиец, охранявший дверь, отдал ему честь. Но вместо того, чтобы сесть в предоставленную ему машину, он решил обойти строение, так напоминавшее сирийский замок Калаат[54], вокруг. В стенах не было ни единого отверстия, не считая стрельчатого окошка, пропускавшего свет в библиотеку усопшего. Оно было наглухо заперто и не повреждено. Примыкая к стенам, вдоль дома вилась узкая тропинка. Впереди беспорядочно громоздились черные скалы: тут не пролезешь, если только ты специально не натренирован. На тропинке — ни единого следа: убийцы наверняка вошли через дверь. А ведь такую средневековую дверь не очень-то и взломаешь. Вывод напрашивался следующий: у нападавших были ключи, или же у них был сообщник среди обитателей дома. Вот только кто? Из троих слуг двое были мертвы, а третий, израненный, находился в больнице. Так кто же?

Прислонившись к древней стене, Альдо закурил сигарету и стал всматриваться в окружающий пейзаж. Отсюда он казался особенно очаровательным. К югу от острова Элефантина виднелась горстка небольших островов и рифов. О них, пенясь, разбивались волны, а сзади высился левый берег Нила, дикий и пустынный почти до самой плотины. Вниз по течению вдалеке можно было различить величественные развалины старинного монастыря Святого Симеона и гробницы принцев. Удивительным был контраст песочно-желтых холмов с изумрудной зеленью островов. Альдо переполнило ощущение полного покоя, снизошедшего на него здесь. Понятно было, почему высокодуховный старец избрал этот уголок местом своего отшельничества... и совершенно непонятно, как здесь могло свершиться такое чудовищное преступление. Чем владел ученый, что могло спровоцировать убийство? Одни вопросы... А ответов на них нет. Докурив, Альдо щелчком забросил окурок между скал и двинулся к машине, чтобы ехать в «Пальмы». По дороге его посетила мысль, от которой по спине его пробежал холодок: а что, если здесь орудовали те же, кто убил Эль-Куари? Что, если они искали Кольцо Атлантиды? Ведь и трех дней не прошло с тех пор, как они с Адальбером побывали у Ибрагим-бея...

Ему лучше, чем кому-либо, было известно, что его собственная сделка не состоялась. Наверное, те, кто планировал убийство, предположили, что он отдал Кольцо тому, ради кого несчастный Эль-Куари рисковал, похитив его из Лондона... Чем больше Альдо размышлял над этим, тем тверже становилась его уверенность в том, что он прав. И это означало, что опасность стремительно приближалась и к нему. Раз убийцы до сих пор ничего не нашли, то они будут искать и дальше. Куда они направятся теперь? Вдруг он понял, что ему необходимо как можно скорее обсудить это с Адальбером: он нажал на газ и понесся к Лассалю.

Приближался час обеда, и Альдо нашел друга на террасе. Тот стоял, сцепив руки за спиной, и любовался пейзажем. Альдо убедился, что Адальбер был один, и быстро подошел к нему:

— Мне надо поговорить с тобой. Я думаю...

— Мне тоже надо с тобой поговорить, — перебил его Адальбер. Он явно сердился. — Что это ты наболтал Анри?

— О чем?

— Да о Салиме же, черт возьми! Насплетничал ему, что она бросила меня и осталась на раскопках с Дакуортом! Ты можешь объяснить мне, с какой стороны тебя это касается?

«О боже! — напугался Морозини. — Опять начинается, как тогда, на Атлантике, когда мы были на ножах из-за полубезумной американки, которая воображала, что она воскресшая Нефертити. После ложной египтянки теперь вот появилась настоящая!» Но вслух он сказал:

— Позволю себе заметить, что, если бы я не встретил твою прелестницу в Цитадели в Каире, ты бы так до сих пор и обвинял ее в предательстве. Ведь она сама, не правда ли, попросив передать тебе ее слова, включила меня в свою игру, и лишь благодаря этому ты «прозрел»! Так или нет?

— Так, но это еще не причина, чтобы все выкладывать Анри в тот момент, когда бедняжка и так страдает от ужасной смерти деда!

Альдо почувствовал, как в голову ему бросилась кровь, но все же сдержался:

— Если позволишь, попытаемся взглянуть на вещи здраво. Хозяин нашего дома, едва приехав в замок, стал свидетелем не слишком лестного для тебя поведения юной Салимы и, естественно, удивился. Я ограничился лишь тем, что поведал ему о том, что вы вместе работали и что это не очень хорошо закончилось. Вот и все!

— Тебе отлично известно, что это неправда. Наоборот, у нас все шло как по маслу. Она была замечательной ученицей. Просто случилось небольшое недоразумение.

— Ага, теперь ты называешь свои подвиги недоразумением! Я ведь сам видел, как ты душил Дакуорта, разве нет?

— Душил, но у меня были на это причины.

— Как же так? Если бы я не донес до тебя ее устное послание, кстати малопонятное, то ты так бы и бегал за ним, чтобы довести начатое дело до конца!

— Может быть, но я ведь уже тебя поблагодарил... Так что было бы гораздо предпочтительнее, если бы ты не откровенничал с Анри. Он такой женоненавистник...

— Я не называл бы женоненавистничеством страстную любовь к своей жене и нежелание жениться вновь на другой женщине.

— А я бы назвал, потому что знаю, как он относится к женщинам. Вот, например, он не знал Салиму, а теперь, благодаря тебе, на дух ее не переносит!

— О, как ты меня раздражаешь! Хочешь, я позову его и попрошу точно передать, что именно я ему сказал?

— Ни минуты не сомневаюсь, что вы бы быстро нашли общий язык, — усмехнулся Адальбер, — и нисколько не желаю слушать, как вы поете дуэтом! Правда заключается в том, что ты по какой-то причине ненавидишь Салиму и...

— Ну вот, пожалуйста! Опять двадцать пять! — воскликнул Альдо вне себя. — Хотел бы я знать, почему ты превращаешься в идиота, стоит только тебе влюбиться? Ты мне уже дважды пел эту песню. А слушать ее в третий раз — это уже слишком для меня! Так что предоставляю тебя твоей экзотической любви, а сам первым же поездом отправлюсь в Каир!

53

Сбир (итал.) — сыщик, полицейский, страж.

54

Калаат аль-Хосн (1150—1250) — замок, некоторое время служивший резиденцией гроссмейстера ордена госпитальеров. Расположенный на высоком холме в долине Букея, он считается образцом разнообразия фортификационных средств, оригинальности устройства оборонительных сооружений, а с учетом своих огромных размеров (площадь сооружения около 3 тыс. кв. м) — и самым грозным сооружением того времени.