Чужой

Голос девушки дрогнул, произнося имя друга детства, почти брата, почти близнеца, пораженного тяжелым недугом. Какой он был красавец! Что станет с его лицом, если он вообще выживет? Оспины обезобразят его лицо.

Элизабет почувствовала, что не выдержит, и отвернулась, пряча слезы. Артур взял за руку Викторию, Адам подошел к своей подружке Амелии.

– Мы сами справимся, – заверил Элизабет Артур. – Адам и я тоже хотим шоколада! А пока доктор объяснит тебе об отце и месье Ньеле.

Девушка вдруг покраснела. Она так перепугалась за Александра, что совершенно позабыла о Гийоме и Франсуа.

Аннеброн уже сидел в кабриолете, собираясь отправиться назад, и девушке пришлось схватить лошадь под уздцы, чтобы задержать его.

– Где они? Только не говорите, что отец и месье Ньель поехали в Варанвиль.

– Поехали, конечно! – вздохнул доктор. – Я посоветовал твоему отцу вернуться, но он посмотрел на меня железным взглядом и заявил, что не видит причин, по которым не может вручить мадам де Варанвиль букет ее любимых цветов к Новому году. Да и месье Ньель – он, кстати, уже болел оспой – был полон решимости продолжать путь. Что мне было делать? Но они не задержатся, уверяю тебя. Ну я поехал, меня ждут в Варанвиле.

– Пожалуйста, доктор, подождите меня!

Элизабет обернулась и с удивлением увидела, как по ступенькам вниз бежит одетая в широкий плащ с капюшоном и с узелком в руке Белина. Девушке на секунду показалось, что та, испугавшись заразы, в ужасе бежит из дома. Это было очень похоже на Белину: всегда немного вялую, глуповатую, совершенно бесцветную и к тому же панически боявшуюся малейшего сквозняка. Но Элизабет ошиблась! Белина попросила доктора Аннеброна взять ее с собой в Варанвиль.

– Баронессе придется отослать всех слуг, кто же будет помогать ей ухаживать за сыном, – заявила она таким уверенным тоном, которого никто и никогда у нее прежде не слышал.

– Белина, – воскликнул доктор, удивленный не меньше Элизабет, – вы представляете себе, что такое оспа? Это...

– Представляю. Я уже болела. И потом... я очень люблю месье Александра и как подумаю, что он заболел...

Она икнула, вытащила из кармана большой в клеточку носовой платок и шумно высморкалась под недоверчивым взглядом своей бывшей ученицы. То, что Белина возвысилась до героического поступка, и трогало, и смущало Элизабет. Так ее бывшая гувернантка любила Александра? Но они же вдвоем столько раз издевались над бедным созданием, разыгрывали ее... В порыве благодарности Элизабет бросилась к Белине.

– Белина, милая! – воскликнула она. – Вы лучшая женщина, какую я когда-либо знала! Вы же столько от нас натерпелись... Надеюсь, и я имею право на ваше снисхождение?

– Вне всякого сомнения! – заверила девушку Белина. – Ну а теперь надо поторапливаться!

Провожая взглядом кабриолет, Элизабет медленно поднялась по ступеням и увидела вверху лестницы Потантена. Он улыбнулся с такой нежностью, что девушка перестала сдерживаться и заплакала, уткнувшись ему в плечо. Она и сама не знала, что страшило ее больше: участь, которая, возможно, ждет Александра, или то, что отец, тетя Роза или кто-нибудь еще из дорогих ее сердцу людей подхватит заразную болезнь. Пожилой дворецкий дал Элизабет выплакаться, легонько похлопывая ее ладонью по плечу, потом уверенно сказал:

– Молодой Александр выздоровеет, я в этом уверен. Ну а наш хозяин бывал в Индии, там случались болезни и пострашнее. И ни разу он ничем не заразился. Пойдемте, и вам надо выпить чего-нибудь горячего. Не забывайте, ведь вы приболели, – добавил он с едва заметной улыбкой.

Они вернулись в дом, держась за руки. Лорна стояла на пороге гостиной.

– Какое чудесное выздоровление! – воскликнула она. – Стоило доктору приблизиться, как вы уже на ногах, не так ли, кузина? Но это может быть временным облегчением...

Все это Лорна проговорила насмешливым тоном и вдруг завопила, почти завизжала:

– Вы в своем уме? Принимаете у себя детей прямиком из зараженного дома! Мы все подхватим эту заразу... по вашей вине! Боже правый, да вы безумцы!

Лорна куталась в большой шерстяной шарф, который сбросила Элизабет Бледная от страха, она дрожала, как листок на ветру. Лорна выглядела по-настоящему жалкой, но Элизабет больше не чувствовала к ней ничего, кроме презрения.

– Александр де Варанвиль был здесь среди нас на Рождество всего неделю назад, – сказала Элизабет, пожимая плечами. – Так что заболеть мы можем все. И нравится вам это или нет, его маленькие сестры останутся здесь. Ну а у вас, если боитесь, есть простой способ: велите приготовить вам карету! Если ваша горничная поторопится и упакует вещи за час, вы до ночи успеете проехать немалый отрезок пути.

Произнеся свою маленькую речь, Элизабет двинулась дальше на кухню, сердитый голос Лорны, в котором гнев вытеснил страх, застал ее уже на пороге:

– Хватит изображать из себя невесть что, моя маленькая! Вы здесь не хозяйка, даже если ваш отец делает вид, что это так. И не вам выгонять меня из дома, который мне очень нравится!

– А кто вас выгоняет? – ответила девушка, даже не обернувшись. – Вы боитесь заболеть? Тогда вам лучше всего покинуть наш дом. Проще не бывает...

Гийом вернулся уже в сумерках и один. Франсуа удалось убедить Розу принять его помощь, и он остался ухаживать за Александром. Роза отправила всех своих слуг в Шантелу, осталась одна Мари Гоэль– никакой силой нельзя было оторвать ее от кухни. Впрочем, она все же отослала вместе со всеми своего старого Фелисьена под предлогом того, что необходимо наблюдать за персоналом. Роза осталась одна с восьмидесятилетней мадам де Шантелу, которая не вставала с кровати. Поэтому хозяйка Варанвиля охотно, хотя и не без волнения, приняла помощь канадца.

– Она не захотела, чтобы я остался, поскольку я не болел этой чертовой оспой, – с горечью сообщил Гийом Потантену, – а я никак не мог решиться от нее уехать. Видел бы ты ее! Бедная маленькая Роза! Она... она даже не позволила мне поцеловать ей руку. О Боже! Что делать? Как ей помочь?

– А Белину вы разве не видели?

– Видел, эта храбрая девушка просто бальзам мне на сердце вылила. Внешне она была такая же, как утром, а мне виделся над ее головой нимб, а на спине – крылышки! Кто бы мог сказать, что у нас в Тринадцати Ветрах есть настоящая сестра милосердия.

– Да, иногда жизнь преподносит сюрпризы... Вы, я надеюсь, не заходили в комнату к месье Александру?

– Естественно, его мать не позволила, поэтому я знаю не больше, чем сказал вам доктор Аннеброн, – у него очень высокая температура и сильная головная боль. Роза думает, что он заразился в Париже. В его школе был случай заболевания оспой...

– И они не отправили всех учащихся по домам? Эта проклятая Революция, отрекшись от Бога, убила не только все моральные ценности, но и чувство ответственности. Кстати, не отвезти ли месье Ньелю кое-какие его вещи, раз он остался в замке?

– Да, конечно! Ты не возьмешь это на себя? Я распоряжусь, чтобы Дате отправил туда с вещами одного из своих мальчиков. А где дети и девочки Варанвиль?

– Они все вместе с Элизабет на кухне. Расселись вокруг Клеманс, как вокруг ангела-хранителя, она печет им оладьи с яблоками и рассказывает сказки...

– Молодец! Это лучший способ согреть их сердечки. Моя племянница, конечно же, не с ними?

– В кухне? Вы смеетесь? Она на три замка закрылась у себя, – ответил Потантен с презрением, которое даже и не подумал скрывать. – С того момента, как девчушки приехали, она полумертвая от страха, боится, что они занесли болезнь сюда.

– Ну ее! Если она пожелает, пусть даже ест у себя в комнате. Я отдохну в библиотеке... думаю, чашечка кофе мне не повредит...

Как, впрочем, и одиночество. Он уже ругал себя, как за измену, за те полные очарования часы, что провел рядом с Лорной, пока Роза в одиночку, не имея возможности из-за снегопадов послать за доктором, боролась с болезнью. Красавица племянница как нельзя кстати закрылась у себя в комнате: ему совершенно не хотелось ее видеть.