Рейдер

Пахать, конечно, пришлось, но не меньше, а возможно, и еще больше пришлось угробить сил на сохранение приготовлений в секрете. То, что чьи-то агенты работают на мятежной базе, было ясно с самого начала — когда народу много, просто невозможно предотвратить инфильтрацию вражеской агентуры. Тот факт, что информация о нестандартной вербовке специалистов просочилась наружу, только подтвердил предположение, превратив его в уверенность. К тому же пираты… Эти малоорганизованные и насквозь продажные группы просто не могли не быть насыщены агентурой всех, кому не лень, вдоль и поперек. Конечно, Айнштейн тоже имел на Земле собственную агентуру, но, в силу специфики ситуации, возможности у него были дохленькие. О подготовке коалиционного флота и дате его выхода он еще знал, а вот узнать, откуда идет утечка информации… Это уже совсем из другой оперы. Контрразведывательные мероприятия тоже мало что дали — взяли двух мелких сошек из обслуживающего персонала, и только. Ну не было у Айнштейна по-настоящему серьезных профессионалов, да и сам он был скорее любителем, азы, которые давали в Академии, так азами и оставались. Организовать противодиверсионные мероприятия на корабле и обеспечить контрразведывательную работу целой планеты — две большие разницы.

Однако фамилия Айнштейн, хотя предки носящего ее человека и потеряли связь с прародиной много поколений назад, к чему-то обязывала. И глава маленькой, но гордой спецслужбы нашел-таки выход. Простой, как три копейки.

В чем нуждается любой агент, внедренный в тыл противника с целью разведки? Ну конечно, в средствах связи, а вот тут-то и получался у засланцев прокол. Маленький, но очень труднопреодолеваемый.

Все дело в том, что единственным реальным средством связи для межпространственного сообщения были и оставались сами корабли. Ну не было им никакой реальной замены, не было, и все тут. Сколько ни пытались создать яйцеголовые умники в тщательно засекреченных институтах хоть какой-то аналог радиосвязи для межпространственного сообщения, все их идеи в конце концов заканчивались пшиком. Дальше всего в этом вопросе продвинулись, пожалуй, британцы — один из их образцов, космическая станция размером с линкор и стоимостью в пару авианосцев, даже проработала немного, передатчик исправно передавал, а приемник, такая же станция в соседнем пространстве, столь же исправно принимал сигналы. Англичане даже радовались и аплодировали на американский манер. Довольно долго, примерно минут пять — потом на обеих станциях начался странный, ни с чем не сравнимый процесс, который какой-то умник обозвал межпространственным резонансом. Какой уж там был резонанс, осталось тайной, но от обеих станций не осталось даже пыли, а в точках переходов в этих пространствах корабли потом с месяц еще так трясло, что казалось, они на шурупы рассыплются. Некоторые, возможно, и рассыпались — во всяком случае число пропавших без вести кораблей тогда резко подскочило и зашкалило за все мыслимые и немыслимые пределы. Потом, правда, все успокоилось, но британцы сделали выводы (возможно, не без помощи флотов сразу нескольких государств, объявившихся над их территорией в полной боевой готовности) и экспериментов опасных больше не ставили. Во избежание, так сказать.

Кстати, сам Айнштейн (о чем он как-то признался Виктору) в случайности не верил ни на йоту и честно сказал, что сомневается в неизвестном и непонятном эффекте межпространственного резонанса. В принципе это было вполне логичное предположение — спецслужбы (даже формально союзных государств) активнейше пытались подложить друг другу свинью во всем, что касалось средств межпространственной связи, так что на борту станции мог оказаться кто угодно, принеся с собой что угодно. Так или иначе, случилось то, что случилось, — к разочарованию одних и радости других заинтересованных лиц.

Итак, слабое место — связь. Чтобы ее поддерживать, нужен корабль. Свои собственные корабли, конечно, ходят, но связываться с них — занятие неблагодарное, слишком легко отследить. Хотя и такое возможно, но куда проще поддерживать связь через пиратов, благо они садятся на планету практически без ограничений и особыми моральными принципами не отягощены. Но корабль — не иголка, его легко отследить и, главное, перехватить. А раз так — действия простейшие. Свои корабли куда-либо ходят только группами минимум из трех крейсеров, капитаны и особисты предупреждены, так что передача данных уже не пройдет. А пиратов честно предупредили, что те, кто уже на планете, остаются на ней на неопределенный срок, правда, «за счет заведения», то есть на полном пансионе. В разумных пределах, конечно. А остальным на это же время запретили приближаться ближе орбиты Марса, то есть на расстояние, где устойчивая связь возможна только с мощного стационарного передатчика, которого у шпионов не могло быть априори. Честно объяснили капитанам, что ведут чистку рядов, и те так же честно согласились выполнять поставленные условия, благо деньги все равно идут.

Итак, работы были развернуты, утечки информации предотвращены. Оставалось только пахать, пахать и пахать. И ведь сделали все, успели, подготовились и вышли на перехват вражеского флота, резонно рассудив, что противника в такой ситуации надо бить по-суворовски, то есть «удивил — значит, победил». Когда-то Суворов с семью тысячами солдат разбил вдребезги стотысячную турецкую армию, просто совершив стремительный марш-бросок и выйдя на линию атаки на несколько дней раньше, чем кто-либо его ожидал. Вот и сейчас, загрузив все корабли снабжения топливом под завязку, эскадра Виктора прошла большее расстояние, чем от нее могли ожидать, и, вдобавок, значительно быстрее, чем кто-либо мог предположить. Ну а выйдя к месту, которое запланировали для генерального (и единственного) сражения значительно раньше противника, начали готовить этому самому противнику ловушку. Ловушка, надо сказать, удалась на славу, и сейчас вражеский флот, сам того не подозревая, уже влетел в нее, что называется, «с ушами». Оставалось аккуратненько прикрыть дверцу мышеловки и взять мышку тепленькой. Вот только все еще оставался интересный вопрос: мышка там или саблезубый тигр?

Впрочем, подготовились к бою все-таки знатно. Ну на что можно рассчитывать, когда противник кратно сильнее? На собственное мастерство, ну и, конечно, на вундервафлю.[2] Но кто сказал, что эта самая вафля непременно должна быть шагом вперед в техническом прогрессе? А может, надо шагнуть как раз назад? Вот теперь эту мысль и предстояло проверить, так сказать, в полевых условиях. Да и тактический ход, задуманный как дополнение к основному действу, тоже хоть и не являлся откровением, но вряд ли мог прийти кому-то в голову…

Виктор секунду помедлил, потом вдавил кнопку общей связи и совершенно спокойным голосом отдал приказ своей эскадре:

— Ну, поехали!

Глава 11

Точка на радаре светится все ярче,

Милая моя уже близка…

Вспомни, как опасна летная погода

В зоне пораженья ЗРК!

В своей долгой и, надо сказать, интересной истории человечество увлекалось разными вещами — поэзией, музыкой, живописью… Были целые века, когда люди не мыслили себя без религии, и века, когда ее место занимала наука. Многое было — и исчезало. Что-то оставалось уделом «избранных», как они считали, и «дураков», как считали все остальные, что-то и вовсе кануло в Лету. Иногда по прихоти Ее Величества моды то одно, то другое увлечение возрождалось — чтобы исчезнуть вновь, когда капризная мода в одночасье поворачивала свою очаровательную, хотя и несколько потасканную мордашку к чему-нибудь другому. И лишь одно увлечение человечества было непроходящим, пламенным и, наверное, вечным — оружие.

Всю свою историю люди изобретали и совершенствовали средства для того, чтобы качественно начистить морды себе подобным. Кто-то превращал в оружие собственное тело, рождая всевозможные стили рукопашного боя, и суровый в своей простоте и эффективности бокс, и экзотическую и малопригодную к повседневному употреблению капоэйру. Иногда это давало интересные результаты, позволяя в одиночку справляться со многими. Однако большинство людей было куда более рационально и предпочитало не доводить до абсурда самосовершенствование, а ограничиться необходимым минимумом и дополнить его чем-то искусственным. Это продолжалось десятки и сотни тысяч лет, с того самого момента, как питекантроп взял в руки палку и огрел ею по голове своего собрата, более сильного физически, но несколько менее изобретательного. Так вооруженный дубиной победил кулачного бойца, потом тот, кто заточил конец палки, приколол к древу умельца с дубиной, его самого пришиб брошенным издали камнем изобретатель пращи — и, в свою очередь, пал под стрелой изобретателя лука… Наверное, это несколько утрировано, но так и шел процесс. Сначала появлялось оружие более эффективное, чем предшествующие образцы, потом появлялись мастера, умеющие владеть этим оружием лучше других, и, наконец, кто-то, не сумевший выбиться в первые ряды из-за нехватки сил или реакции, изобретал что-то новое, неважно, новые приемы владения существующим оружием, собственно новое оружие или новую тактику его применения. Так что, как ни поворачивай, а именно оружие стимулировало развитие мыслительных процессов у туповатых от природы хомо сапиенсов и сделало человека и человечество такими, какими они сейчас являются.

2

Чудо-оружие (искаж. немецкий).