Поцелуй смерти

Майкл играл в гостиной. Громко. Это не было нормально вообще то для него, и поскольку Клер пришла в гости, она нашла Еву и Шейна, сидящих на полу, и смотрящих на него словно на какое-то шоу. Майкл настроил усилитель, и он играл на своей электрогитаре, которую он редко использовал дома. Это было внушительно. Она опустилась вниз рядом с Шейном прислонилась к нему, и он обнял ее. Музыка походила на физическую стену, проталкивающую ее, и после того, как первые несколько секунд борьбы с нею, Клэр наконец позволила себе идти; она была разделена на ревущем потоке примечаний, поскольку Майкл играл. Она понятия не имела, какая песня была, но это было быстро, громко, и удивительно.

Когда песня закончилась, в ее ушах все еще звенело, но ей было все равно. Вместе с Шейном и Евой, она хлопала, кричала и свистела, и Майкл поклонился, когда он выключил усилитель для гитары. Шейн встал и дал пять ему. — „Парень, это было круто. Как ты это сделал?“

— „Понятия не имею“, — сказал Майкл. — „Привет, Клэр. Как дела у родителей?“

— Хорошо, — сказала она. — Мой папа сказал, что я могу официально переехать обратно. — Не то, чтобы она когда-либо действительно съезжала.

— Я знала, что мы их убедим, — сказала Ева. — В конце концов, мы ведь и вправду классные. — Теперь это была очередь Евы дать пять Шейну. — Как для компании чокнутых, бездельников, и неудачников.

— Который из вас? — спросил Шейн. Она щелкнула его. — Ох, ладно. Лузер. Спасибо за напоминание.

Клэр порылась в своем рюкзаке и достала пропуска, которые принес Мирнин. — Я получила их сегодня. Никто не хочет мне что-то сказать?

Майкл, на вампирской скорости, пересек расстояние и выхватил конверт из ее руки. Он достал индивидуальные пропуска и уставился на них пустым взглядом. — Но…я не думал…

— Очевидно, кто-то дал разрешение, — сказала Клэр. — Ева?

Ева нахмурилась. „Что? Что это такое?“

— Разрешение на выезд, — сказал Майкл. — Покинуть город, чтобы поехал в Даллас. Для записи демо-диска.

„Для тебя“?

„Для всех нас.“ Майкл поднял голову и медленно улыбнулся. „Вы знаете, что это значит?“

Шейн запрокинул голову и издал громкий вой волка. „поездка“! — закричал он! „Да!“

Майкл обнял Еву, и она таяла в его объятьях, ее бледное лицо против его груди, и руки на его талии. Клэр увидела как ее темные глаза с трепетом закрылись, и выражение мирного счастья появилось на лице Евы — и затем она резко открыла глаза. — Подождите, — сказала она. — Я никогда …я имею в виду…не была за пределами Морганвилля. В Даллас? Не может быть. Майкл?

Он протянул пропуск с ее именем. — Он подписан. Это официально.

— Они выпустят нас из города? Они сошли с ума? Потому, что если я доберусь до магазинов Далласа, я уже не вернусь домой. — Ева скорчила гримасу. — Я не могу поверить, что только что на звала Морганвилль домом. Насколько я глупая?

„Восемь из десяти“, сказал Шейн. „Но мы должны вернуться, не так ли?“

„Правда“, сказал Майкл. „Ну, я должен вернуться. Мне некуда больше идти. Вы, ребята…“

„Стоп“, Ева сказала, и положила руку на рот для соблюдение порядка. „Просто останавись на достигнутом. Пожалуйста“.

Он посмотрел на нее, и их взгляды встретились. Он убрал ее руку от рта, и затем поднес ее пальцы к его губам для длинного и медленного поцелуя. Это была самый сексуальный жест, который Клэр когда-либо видела, полный любви и тоски. Судя по выражению лица Евы это было самым сексуальным жестом и для нее тоже. — Мы поговорим об этом в дороге, — сказал Майкл. — Пропуска действительны в течение недели. Я сделаю пару звонков и узнаю, когда я нужен им в студии.

Ева кивнула. Клэр сомневалась, что она могла связать слова вместе в тот момент.

„Эй,“ сказал Шейн, и постучал Клэр по носу. „Отрежь из этого.“

„Что? Что!“

— Серьезно. У тебя взгляд, как у девушки помешанной на романтике. Прекрати.

„Задница“.

Он пожал плечами. — Я не из таких парней, — сказал он. — Если хочешь романтики, встречайся с Майклом.

— Нет, — сказала Ева мечтательно. — Он мой.

„И вот мой уровень сахара в крови“, сказал Шейн. „Уже поздно, Клэр завтра в школу, а у меня еще есть длинны день для приготовления барбекю-“

— Я думаю мы останемся здесь, — сказал Майкл. Он и Ева все еще не сводили глаз с друг друга.

— Я здесь не останусь. — Шейн взял Клэр за руку. — Наверх?

Она кивнула, закинув сумку на другое плечо, и пошла за ним. Шейн открыл дверь своей комнаты, повернулся, и поднес ее руку к его губам. Он так ее и не поцеловал. Его темные глаза светились от смеха.

— Задница, — сказала она строго. — Ты не сможешь быть романтичным, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь.

— Знаешь, что в этом хорошего? В основном плохие парни не просят, чтобы ты стал романтичным по команде, так, что это не имеет значения.

— Только девушки просят.

— Хорошо, они могут быть суперзлодейками. Но только если у них есть секретная подземная база. Постой — твой босс — безумный ученый и у тебя есть лаборатория …

— Заткнись, — сказала она, и дернула его за руку. — Ты собираешься поцеловать меня на ночь, или нет?

— Романтичный по команде. Видишь?

— Ладно, — сказала Клэр немного раздраженно. — Тогда не надо. спокойной ночи.

Она отвернулась от него и прошла пару шагов к собственной комнате, открыла дверь, хлопнула ее, и упала на кровать, не потрудившись включить свет. После нескольких секунд она вспомнила, что в Морганвилле это было не разумно, и включила прикроватную лампу от Тиффани. Яркая цветная лампа бросила свет на пол, стены, и ее кожу.

Во тьме не прятались монстры. Она была слишком уставшей, чтобы проверить под кроватью и в шкафу.

— Задница, — она повторила, и поместила свою подушку на свое лицо, чтобы кричать от расстройства в нее. — Шейн Коллинз — задница!

Ее остановил звук стука в ее дверь. Она отложила подушку и замерла слушая.

постучали снова.

— Ты задница, — завопила она.

— Я знаю, — прозвучал голос Шейна через дверь. — Позволь мне объяснить.

„Как будто ты можешь“.

— Я попробую.

Она вздохнула, соскользнула с кровати, и пошла открывать.

Шейн стоял там, конечно. Он зашел внутрь, закрыл за собой дверь и сказал: „Сядь“.

— Что ты делаешь?

— Просто садись.

Она села на край кровати и нахмурилась. Что-то изменилось в том, как он вел себя сейчас — противоположно тому, каким он был несколько минут назад, дразня как мальчик-подросток.

Казалось многое другое… взрослым.

— Когда ты была в больнице, после Дена… ну, ты знаешь. — Он пожал плечами. — Ты была под какими-то наркотиками. Я не уверен что именно ты помнишь.

Она действительно мало что помнила. Ее похитил парень и ранил ее достаточно сильно. Она потеряла много крови, и они дали ей что-что от кошмаров. Она помнила всех, кто навещал ее — маму, папу, Еву, Майкла, Шейна. Даже Мирнина. Даже Эмили и Оливера.

Шейн… он остался с ней. Он сказал…

Она действительно не помнила, что он сказал.

— Так или иначе, — сказал Шейн, — я сказал тебе, что сейчас не время для этого. Я думаю, что время пришло.

Он достал маленькую бархатную коробку из кармана, и сердце Клэр просто… остановилось. Она думала, что вот-вот упадет в обморок. Ее голова горела, а все остальное было холодным, она могла смотреть только на коробочку в его руке.

Он не должен. Он не может.

Или может?

Шейн тоже смотрел на коробочку. Он поворачивал ее беспокойно. — Это не то, что ты думаешь, — сказал он. — Это не… послушай, это — кольцо, но я не хочу, чтобы ты думала… — Он открыл коробочку и показал ей, что было внутри.

Это было красивое небольшое серебряное кольцо, на котором изображены две руки, которые держали красный камень в форме сердца. — Это — Кла́ддаское кольцо (прим. переводчика — традиционное ирландское кольцо, которое символизирует любовь или дружбу), — сказал он. — Оно принадлежало моей сестре, Алисе. Моя мама дала ей его. Это было в шкафчике Алисы в школе, когда она … когда дом сгорел. — Когда Алиса погибла. Когда жизнь Шейна полностью разрушилась.