Город призраков

Он зашипел, и в его голосе появилась ярость, когда он сказал:

— Не смей произносить это. Никогда не смей произносить это.

Раздался сдавливающий горло крик, и внезапная, сильная активность в темноте, где скрывался Мирнин. Оливер отступил назад и попал в луч света. Его лицо исказилось, а из его груди торчал глубоко воткнутый серебряный кол. Он обмяк и больше не двигался. Клер бросилась вперед, но прежде, чем она успела добрать до него, Мирнин шагнул из темноты и схватил ее. Она не видела его приближения, и не смогла вовремя увернуться. Он схватил ее за долю секунды, оттаскивая прочь от Оливера и скрываясь в тени, зажав ей рот рукой.

— Нет! — Шейн закричал и бросился вперед, чтобы вырвать кол из груди Оливера. Оливер содрогнулся и перекатился на бок, но Шейн даже не остановился. Он последовал за Мирнином и Клер с оружием. Фрэнк Коллинз схватил сына сзади и отбросил его с дороги в тот момент, когда Шейн врезался в ограждение из проволоки, почти невидимой в полумраке.

Все, что Клер могла видеть со своего ракурса — это яркая вспышка света, за которой почти сразу же последовал невероятный, ошеломляющий рев. Она почувствовала, как жгучие порезы покрывают ее тело, даже когда Мирнин толкнул ее вниз на пол, и упал на нее, и сдавленный волна пыли нахлынула на нее. Она высвободилась от Мирнина, лежавшего в ошеломлении и пытающегося подняться на ноги.

В передней части машины огромные металлические колонны были перевернуты и прижимали Фрэнка Коллинза к груде развалин. Шейн лежал в нескольких футах, покрытый бледной пылью, но он все еще дышал и был жив. Когда Клер приподнялась, она увидела, что Майкл пробрался к нему и проверял его пульс. Он показал ей большой палец, затем передвинулся к Фрэнку. Он попытался поднять металлическую колонну, но она была слишком тяжела даже для его вампирской силы.

Френк не выглядел хорошо. Был большой поток крови из его груди, она стекала на пол, образуя лужу крови вокруг него.

— Помоги мне! — закричал Майкл, и Оливер удалось подползти и подставить свое плечо под столб. — Толкай!

— Бесполезно, — выдохнул Фрэнк. — Со мной покончено. Закончите это. Клер, закончи начатое.

Она повернулась к консоли машины. Она вся была в пыли и разбит экран, но он попрежнему был включен и работал. Она потянулась за несколькими проводами, но остановилась в дюйме, когда почувствовала, как волосы у нее на руках зашевелились и встали дыбом.

— Ты не сможешь, — сказал Мирнин, когда он перевернулся и посмотрел на нее. — Ты не сможешь остановить это. Все в порядке. Когда ты отпустишь, станет лучше. Ты почувствуешь себя лучше. Просто… отпусти.

— Я не могу этого сделать. — Теперь она плакала, из-за постоянного разочарования и страха.

— Помогите мне. Помогите мне!

— Теперь машину нельзя отключить, — сказал Мирнин. — Я постарался. Аде никогда больше не причинят боль. Не ты, не я. Она в безопасности.

— Она убивает нас! — вскрикнула Клер. — Боже! Остановите ее!

— Нет, она исправляет нас, — сказал Мирнин. — Разве ты не понимаешь? Я читал журналы наверху. В Морганвилле годами всё было не так. Город изменяется, превращаясь в нечто неправильное. Она снова сделает нас правильными. Всех нас.

— Это всё чушь собачья, — сказал Фрэнк Коллинз, и закашлялся кровью. — Отключи ее, Мирнин. Ты должен сделать это.

Мирнин взглянул на него поверх груды развалин.

— Разве ты не хочешь вернуться в те времена, когда ты был счастлив, когда все мы были счастливы? Ты, твоя жена, твоя дочь, твой сын? Все это может вернуться. Ты можешь прочувствовать всё это снова. Она может сделать так, чтобы ты почувствовал всё это снова.

Фрэнк засмеялся.

— Ты собираешься вернуть мне мою семью назад? — сказал он. — Именно это ты мне хочешь сказать?

— Не я, — сказал Мирнин. — Не совсем. Но я могу сделать все, как было, для тебя, как и для меня. Ты, все люди, должны этого хотеть.

Горло Фрэнка задвигалось, как будто он проглотил что-то неприятное. Его глаза были яркими и очень, очень холодными.

— Итак, ты теперь Бог, — сказал он. — Ты можешь вернуть мертвых.

— Я могу дать тебе новую семью. Эта девушка может быть твоей новой дочерью. Мы можем найти тебе жену. Я могу заставить тебя забыть. Ты никогда не узнаешь, в чем разница, и она забудет о том, кем она когда-то была.

— Ты действительно думаешь, что это соблазнительно, — сказал Фрэнк Коллинз, очень тихо.

— Это отвратительно. Моя жена и дочь мертвы, и ты не заставишь меня поверить в ложь. Ты не извратишь воспоминания о них. Мой сын любит эту девушку, и я не позволю тебе забрать у него еще и ее.

Мирнин посмотрел вверх, как если бы он что-то почувствовал.

— Слишком поздно, — сказал он. — Начинается.

Клер услышала изменение в частоте гула машины, переход к чему-то высокому, более быстрому. Она почувствовала от нее пульс энергии, и произошло что-то странное в ее голове.

Что-то ей необходимое. Что-то, что держал ее в мире, во времени, в пространстве. Это было больно. Казалось, что ее мозг был измельчен, разорван пополам, и воспоминания, разливались серебристым ручейком. Она не могла их удержать; все это было просто… шумом.

Боль прекратилась, но пришло нечто похуже. Паника. Ужас. Страх. Она смотрела на комнату, полную незнакомых людей. Страшных людей в страшном месте. Как она здесь оказалась? Что… что произошло? Где она? Почему она не дома? Нет, не так. Она знала их, она знала их всех. Это — Шейн, поднимающийся на ноги… потом все перевернулось, и он стал парнем, которого она не знала — темноволосый, весь в пыли. Незнакомец.

Он направился к ней, но затем он дрогнул и остановился, положил руки на голову, как если бы она болела. Ее голова все еще болела. Раздался звук, странный звук, который на самом деле был не здесь, это даже был совсем не звук, и она почувствовала себя… Потерянной. Она чувствовала себя такой потерянной, и одинокой, и напуганной. Это было как двойное психическое восприятие. Она знала этих людей в каких-то общих чертах, но она также и забыла о них. Она не знала/знала человека со шрамом на лице, и парня, тянувшегося к ней, и девушку с темными волосами и бледным лицом, и другого светловолосого парня. Она видела их с одной стороны — с именами и историями, но это продолжало угасать. Исчезать. Нет. Она никого здесь не знала, и она никогда не чувствовала себя настолько уязвимой и испуганной за всю ее жизнь.

Она хотела вернуться домой.

Там был еще один незнакомец, одетый в броскую старую одежду в Викторианском стиле, словно какой-то стимпанковский подражатель, глядящий на нее большими, темными глазами.

Он потянулся к ней, и она знала, что это не правильно. Знала, что ей нужно убраться подальше от него, в объятья парня.

Другой взрослый седой мужчина отодвинул ее с дороги и впечатал Викторианского мужчину в стену, затем потащил его наружу и дальше по туннелю. Он орал им, чтобы они все следовали за ним Клер не хотела, она не доверяла им, никому из них. Но парень взял ее за руку и сказал:

— Доверься мне, Клер, — и она почувствовала что-то внутри, от чего страх внутри утихал.

Еще одна волна боли врезалась в нее, и она чуть не упала. Всё пропадало, всё, что было, всё…

Она упала на колени и поняла, что она стояла на коленях рядом с человеком со шрамом на лице. Он был в ловушке под упавшей металлической колонной, и это было плохо, очень плохо.

Она попыталась сдвинуть колонну, но он схватил ее за руку.

— Клер, — сказал он. — Выбирайся отсюда. Давай, сейчас же.

Он отпустил и снова полез в мешок, который упал рядом с ним. Он вынул что-то круглое темно-зеленого цвета, размером с яблоко. Граната. Слово пронеслась в ее сознании, и растворилось в тумане. Была какая-то причина, по которой она должна была бояться этого, но она действительно не могла понять, что это было.

Теперь и темноволосый парень стал на нее кричать, подняв ее на ноги. Он посмотрел вниз и увидел ту штуку, гранату.

— Папа, — прошептал он. — Папа, что ты делаешь?