Последний вздох

Тьфу.

Подобным образом Клер скормила ей три пакета, а четвертый оставила рядом с ней, затем побежала к двери.

Она дошла до коридора, когда туда вылетел Шейн, двигая со скоростью шара для боулинга, и заскользил прямо к ней. Он насквозь промок и истекал кровью… весь, словно он был в поту. Он вздрогнул и издал несколько ужасных звуков в глубине горла, но затем он вскочил на ноги, схватил ее за руку и они побежали. Она никогда раньше не видела, чтобы он бежал вот так, словно находясь во власти бессмысленного страха, но она это прекрасно понимала.

Они добрались до Блодмобиля, когда Мирнин вышел из здания, стреляя из обреза и волоча Оливера другой рукой. Клер усадила Шейна в кресло и, столкнувшись с Мирнином в дверях, помогла втащить Оливера внутрь. Наоми пришла в себя и теперь была менее безумной, и когда Клер прокричала ей принести кровь, Наоми, шатаясь, добралась до задней части автобуса и вернулась с полными руками.

— Где Амелия? — крикнула Клер Мирнину, который стоял в дверях, все еще отстреливаясь. Он покачал головой. Он выглядел подтянутым и отчаянным, а его глаза светились красным не столько от голода, сколько от страха, подумала она.

Амелия не вышла.

— Мы должны вернуться! — сказала Клер. Обрез Мирнин полностью опустел, он попятился в автобус и захлопнул дверь, когда драуг бросился вперед на них.

— Мы не можем, — сказал он. — У меня кончились патроны. — Его голос дрожал от волнения и казался безжизненным, и он пихнул ее обратно, когда она попыталась протиснуться мимо него. — Нет. Постой.

Магнус стоял в дверях Городского Бассейна. Он держал Амелию, она обмякла, словно кукла.

Магнус поднял ее с тихим триумфом. — Если она нужна тебе, — сказал он, — приди и забери…

Кто-то выстрелил в него. Не Мирнин, потому что у него закончились патроны. Не Амелия, которая беспомощно висела.

Выстрел раздался из мчащегося на высокой скорости пикапа, затем развернувшего с визгом шин на 360 градусов, и Клер узнала его. Мужчины повалили наружу — все вооруженные, отчаянные и являющиеся… людьми.

С Капитаном Очевидность во главе, заряжающим очередной патрон в свой дробовик.

Магнус не упал и даже не закричал, значит стреляли они не серебром, но это, по крайней мере, мешало ему. Он бросил Амелию, и она мягко покатилась вниз по ступенькам в неестественной позе, когда Магнус перевел свои пустые, нечеловеческие глаза на новую угрозу.

И засмеялся.

Мирнин открыл дверь автобуса, бросился, схватил Амелию и запрыгнул обратно, будто перестрелка всё еще продолжалась. — Ну, — сказал он, — кто бы мог подумать, что твои слабоумные друзья в конце концов сгодятся для чего-нибудь. Скажи им, чтобы убирались отсюда, Клер. — Он посмотрел на Амелию и замолчал.

Его глаза за секунду поменяли цвет с красного на черный.

Клер быстро распахнула окно и крикнула мужчинам в грузовике. Они продолжали стрелять. Ну, она попыталась.

— Мирнин? — спросила Клер, задыхаясь от страха.

Он даже не поднял головы. — Поехали, — сказал он. — Вывези нас отсюда. — Это была хорошая идея, поскольку Капитан Очевидность и его друзья закончили разряжать свои дробовики в Магнуса и драугов, и забирались обратно в кузов своего пикапа, двигатель которого ревел. Клер запрыгнула на водительское сиденье, завела Блодмобиль и поехала за пикапом, когда он тронулся с места. Ей было не угнаться за ними, но это было неважно. Пикап мчался к окраине города, а она не намеревалась туда ехать.

Она повернула и направилась к Площади Основателя.

— Она жива? — спросила Клер, когда Мирнин сел рядом на пассажирское сиденье, бережно держа Амелию на руках. Сейчас она казалась такой бледной, словно мраморная статуя. Ее глаза были закрыты.

— Пока, — сказал он. Он оттянул воротник черной рубашки, и Клер увидела две огромные черные дыры в коже, в три или четыре раза больше самого неприятного укуса вампира, что она когда-либо видела. — Нет никакого лекарства против укуса главаря драугов.

На Площади Основателя было тихо. Полицейские снова установили свой кордон, противостояние с разъяренной толпой закончилось, лишь несколько разбитых машин слева свидетельствовали о произошедшем событии.

Всё вокруг имело вид какой-то кошмарной неподвижности. Клер направила Блодмобиль к тротуару и припарковалась. Мирнин молча встал с Амелией на руках.

Оливер преградил ему путь, когда тот повернулся к двери.

Оливер был все еще бледен, его сотрясала дрожь, но, по крайней мере, он не казался безумным: он вытер лишнюю кровь, которую выпил залпом, но кое-где на коже еще остались темно-красные следы. Ничего не говоря, он протянул руки, и Мирнин, поколебавшись, протянул ему Амелию.

Оливер закрыл глаза на мгновение, потом кивнул и вынес ее наружу.

Наоми последовала за ним, ее движения были медленнее, нежели Клер когда-либо замечала у вампиров. Мирнин помог ей спуститься, что выглядело бы галантным, если бы не его наряд, который подошел бы больше какому-нибудь сумасшедшему бродяге, чем рыцарю в доспехах, хоть и запятнанных.

Это относилось почти ко всем вампирам, которых они спасли. Клер встала и пошла по автобусу. Она остановилась, когда добралась до Шейна, который лежал на диване для сдачи крови. Он стер с себя кровь, но ей удалось разглядеть кровоточащие следы укусов на его лице и руках. Выглядел он ужасно, подумала она, и захотелось разрыдаться дикими криками и всхлипами. Кое-как, ей удалось совладать с тобой.

Он сел и протянул руки, и она рухнула прямо ему в объятия. Он поцеловал ее, и, хотя у него все еще был привкус бассейна и всего этого кошмара, она погрузилась в поцелуй, потому что за ним был Шейн, он был жив, он жив.

И она тоже.

Она осознала, что он дрожал, но при этом пытался утешить ее успокаивающими поглаживаниями по спине, нежным прикосновением к ее лицу.

Никто не пытался заговорить.

Майкл пронес Еву мимо них. Ей на шею была наложена толстая повязка, но кровотечение, кажется, прекратилось, и с ней, похоже, все было в порядке. Она обняла его, а ее голова пристроилась на его плече, и Клер показалось, что она никогда не видела такого взгляда, какой был у Майкла на лице — эта сложная смесь жестокости, любви, страха и сожаления.

Он казался почти таким же хрупким, какой была Наоми, но он всё равно держал ее на руках.

— Что мы собираемся делать? — прошептала Клер. — О Боже, Шейн, что мы можем сделать?

Он покачал головой, вздохнул и прижался губами к ее волосам в нежном поцелуе. — Мы победим, — сказал он. — Это наш единственный выбор. Я не знаю как, и я не знаю какой ценой это будет достигнуто. Но мы победим.

— Да. — Голос был хриплым и тихим, но принадлежал он Оливеру. Он стоял в дверях, и Амелия все еще была у него на руках. — Теперь нет никакого выдора. Мы воюем с ними за Морганвилль. За всех нас. — Он посмотрел на Амелию. — И цена будет высокой, мистер Коллинз. Она действительно будет очень высокой. А теперь пошли. Здесь будет не безопасно, да и солнце восходит.

Клер не хотелось вставать, но она именно так и поступила, и помогла Шейну. Оливер смотрел на них мгновение, потом покачал головой.

— Что? — спросил Шейн.

— Я совершенно не понимаю людей, — сказал он. — Почему вы делаете это для нас?

Шейн обменялся взглядом с Клер, и пожал плечами. — Это должно быть сделано, — сказал он. — И вы нужны нам, чтобы остановить Амелию от вытаскивания чеки из бомбы Морганвилля. Она собирается убить нас всех.

Оливер вздохнул. — А с чего ты решил, что я этого не сделаю?

— Потому что ты боец, — сказал Шейн. — Как и я. И теперь ты у руля.

— О, поверь мне, тебе это не понравится, — сказал Оливер с его легким старым кислотным тоном. — Мы даже не начали бороться.

— Хорошо, — ответил Шейн. — Потому что насколько я могу сказать, нам надрали задницы и я устал от этого.

Оливер медленно, странно улыбнулся. — Я тоже, — сказал он. Он повернулся, чтобы уйти и сказал пренебрежительным тоном, — Спасибо.

Он ушел прежде, чем Шейн смог сделать какое-то остроумное замечание. Как, Клер могла сказать, он и собирался поступить.