Не дели любовь...

- Да, Кира, я решил, - бесшумно подкрадываясь к девушке сзади, уверенно вздохнул мужчина. Совсем близко. Опаляя шею Слепцовой горячим дыханием. И едва касаясь, проводя руками по предплечьям, как на духу, хрипло пробормотал, - я решил, что хочу воспитывать этого ребенка, - склонив голову к голове Киры, - Я хочу быть первым, кто возьмет на руки еще розовый и сморщенный комочек. Быть первым и единственным, кого он, хватая своими маленькими ручонками, назовет папой. Видеть его улыбку, первые шаги, слышать его смех...

- Лёша, - сильнее сжав в руке чашку, и отбрасывая полотенце в сторону, тихонько протянула девушка. От услышанного на глаза наворачивались слезы. И она... готова была наплевать на гордость. В который раз. Простить его... Ради того, чтобы услышать это признание, стоило страдать...

- Я постараюсь быть ему самым лучшим отцом в мире, - прижимая Киру к себе, серьезно бормотал Алексей, - я буду водить его в садик, школу... Буду гулять с ним. Играть. Я сделаю все, чтобы он никогда и ни в чем не нуждался. В первую очередь в отцовской любви. Он... - немного отстранившиеся, попытался заглянуть в лицо девушки, - или она...?

- Он, - всхлипнув, поправила Кира.

- Эй, ты что плачешь? - нахмурившись, Лёша медленно развернул любимую к себе. И когда она, застанная врасплох, опустила глаза, старясь украдкой смахнуть слезы, мужчина приподнял её лицо двумя пальцами за подбородок, и, вытирая мокрые дорожки на девичьих щеках, осторожно попросил, - не надо плакать, солнышко. Все будет хорошо. Просто позволь мне стать отцом твоему малышу? Нашему малышу, - поспешно поправил, - Позволишь, а?

- Лёш, ты не должен этого спрашивать, - поднимая глаза на Мартынова, закивала головой Кира.

- Нет, Кирюш, должен, - расценивая услышанные слова по своему, настаивал мужчина, - Не отталкивай меня, пожалуйста. Я хочу, понимаешь? И мне абсолютно все равно, кто его настоящий отец. Главное, что он твой и...

- Что? - нервно вздрогнув, Слепцова, затуманенным взглядом уставилась на Алексея.

Хотелось сбежать. Подальше. Спрятаться и не слышать больше никогда этих ранящих слов. Даже в самом страшном сне. Она готова была ему довериться... Какие-то секунды назад. Простить. Поверить. Списать его прошлое поведение на шок. Растерянность. Удивление... На что угодно. Только бы знать, что Лёшка не смотря ни на что с ней. Что он ей верит, понимает... Но он... все так же не доверяет. Да, из-за благородства, любви, или чего-то там еще, готов признать их малыша своим, продолжая считать, что он от другого мужчины...

Девушка просто не понимала, как вести себя дальше. С одной стороны Лёша вроде и не хочет её оставлять, а с другой... Какое может быть совместное будущее, если он даже не пытается ей поверить? Уже сейчас сделал для себя выводы, и вряд ли намерен пересматривать их. Как ему доказать обратное? Или даже нет смысла пытаться? Но ведь и жить вместе с мужчиной, который так или иначе будет негласно припоминать, что воспитывает чужого ребенка... А на самом-то деле своего родного. Боже, почему все так сложно?

- Кира, можешь сразу не отвечать, - давая девушке возможность выскользнуть из его объятий, отметил Лёша, - я готов ждать твоего решения сколько потребуется. Любого твоего решения. Даже если ты в итоге решишь, что я не достоин, или... что ребенку нужен настоящий отец... Просто знай, что я уже сейчас люблю его. Теперь вы с ним два единственно дорогих для меня человечка на этом свете. И я не хочу вас терять снова.

- Лёш, я не собираюсь даже ни о чем думать, - категорично выдала Кира, хмыкнув, - а знаешь почему? - получив в ответ растерянный кивок, пояснила, - потому что настоящий отец и ты, один и тот же человек. Только я не уверена, что все равно из этого выйдет что-то толковое... Если ты уже сейчас сомневаешься в нас.

- Кира, я... - ошарашено выдохнул Мартынов.

- Алексей, тебе сейчас лучше уйти! - разворачиваясь, чтобы покинуть кухню, оборвала девушка. Но сразу у двери столкнулась с братом, который именно в этот момент решил прийти и узнать, кто пожаловал к ним в гости.

- Кира, представляешь, эта засранка загнала Шекспира на шкаф, а потом возмущается, что он от неё сбежал... - Миша замолчал на полуслове, уставившись куда-то за спину сестры, на задумчивого Алексея. После чего, пропуская Киру, несвязно пробормотал, - козюль, мы там с Лисой хотели пойти погулять... не хочешь сходить вместо меня? Мне кажется, нам надо поговорить с Лёхой. А тебе будет очень полезен свежий воздух.

- Миш, не стоит, наверное... - обернувшись на Мартынова, тихонько, попыталась возразить Кира. Но поймав на себе вопросительный взгляд Лёши, махнув рукой, вышла прочь, на ходу окликнув племянницу, что, судя по веселому щебетанию, снова гоняла по квартире кота, - Алиска, пойдем гулять, зайка!

А этим двоим, хочется говорить, пускай разбираются. Она слишком устала ото всех этих откровенных разговоров, разборок, которые, в конечном счете, ни к чему не приводят. Отчасти хотелось надеяться, что Мишка образумит Лёшу. Более того, она отчаянно этого желала. Как никогда и ничего другого в этой жизни.

Кира, видимо, не в себе, если готова была принять Мартынова тут же, не сомневайся ни капли он в ней. Но ведь она так сильно любила этого мужчину... Что даже гордость готова была запихать куда подальше. Только бы он был рядом. Только бы верил... Особенно теперь, когда носила под сердцем его ребенка. Его плоть и кровь. Плод их любви... Удручающей и убивающей. Но любви... Настоящей, безрассудной. Порой не понятной и не понимающей... Любви, которая не имеет объяснения...

За что она вообще любила Лёшу? Ответ на данный вопрос Кира неоднократно пыталась отыскать в сознании. Но за все время так и не нашла ничего даже приблизительно подходящего, что можно списать за причину. Не зря ведь говорят, если можешь ответить за что, значит и не любовь это вовсе...

Если любишь по-настоящему, то любишь не за что-то. Любишь просто так... Потому что он есть. Важный и родной человек. Ходит где-то по этой же земле, что и ты. Видит то же звездное небо. Греется под тем же солнцем... Что ветер, который сейчас развевает твои волосы, совсем недавно касался и его... Вдыхает тот же воздух... Просто где-то живет...

И во имя такой любви Кира готова была дать Лёшке еще один шанс. Попытайся он хотя бы услышать её... Понять и принять... Ведь... не отрекаются любя...

Глава 28

- Папуля, мы ушли! - из прихожей раздался детский звонкий голосок. А перед глазами отчетливо появился Кирин малыш. Их будущий малыш. Как наваждение. Как надежда на светлое будущее. Что-то такое... неимоверное, не до конца осязаемое, но до безумия желанное...

- Ну что? - когда входная дверь захлопнулась, давая понять, что девчонки ушли, Михаил, до этого куривший у окна, повернулся к Алексею. И нещадно сминая в пепельнице окурок, сверля Мартынова хмурым взглядом, уточнил, - я так, понял, тебя можно поздравлять?

- Значит, ты уже все знаешь? - не представляя, что ответить, только и смог уточнить Алексей, опускаясь на табурет. Настраиваясь на еще один, не самый простой разговор.

- Я живу с Кирой под одной крышей, - опираясь о кухонный гарнитур, и сложив руки на груди, Слепцов, нервно отметил, - как ты думаешь, я знаю, что происходит с моей сестрой или нет?

- Миш, я хочу, чтобы ты знал, я не собираюсь отказываться от Киры, - честно признался Лёша, уверенный до конца в своем решении. Теперь уже наверняка, - что бы там не происходило, и...

- И даже если ребенок не твой, - фыркнув, закончил за Мартынова Михаил, и снова поднимая со стола открытую пачку сигарет, и покрутив её в руках, внимательно взглянул на Лёшку, предположив, - а ты не допускаешь мысли, что ребенок все-таки твой?

- Миш, ты же в курсе ситуации, - как бы неприятно и не тяжело это было признавать, неуверенно отмахнулся Алексей, выдерживая на себе пытливый взгляд, - это же просто нереально. Ты же сам прекрасно знаешь... - тяжело вздохнув, на секунды зажмурился, - я бесплоден. Какие могут быть дети?