Забытый легион

«Как же Ромул похож на Брака, — думал он. — Как родные. Ромул не хочет убивать безоружного. И Брак тоже не захотел бы».

Галл закрыл глаза.

Ланиста допустит только один исход.

Толпа в закрытом со всех сторон дворе зашумела, отчего давящая атмосфера арены сделалась еще тяжелее.

Ромул заметил, как Мемор кивнул.

Пора.

Чувствуя, как его сотрясает от каждого удара сердца, как бурлит в венах разогретая от возбуждения кровь, юноша подошел ближе. Вопреки всему он выиграл гладиаторский поединок. Ромул не желал казнить Лентула, но слова Бренна эхом прозвучали в его ушах: «Убей или умри».

Так он стоял, собираясь с духом, прислушиваясь к крикам зрителей.

И, словно во сне, увидел, как противник неуверенным движением потянулся к нему с коротким ножом, который достал из-за кожаной наручи. Ромул стоял слишком близко и не мог уклониться от удара. Ему удалось лишь оттолкнуть руку Лентула щитом, который дал ему Бренн, и лезвие не попало в бедренную артерию.

Это движение спасло ему жизнь.

Ромул попятился, у него начал туманиться взгляд; глубоко всаженный кинжал торчал в правом бедре. Секутор, злобно осклабившись, пытался дотянуться до рукояти и дернуть за нее — одно движение отделяло его от победы.

Еще немного, и Ромул сам лишится сознания от шока. Резко взмахнув щитом, он рубанул Лентула острым краем по запястью. Брызнула кровь. Гот опять выругался и отшатнулся.

Ромул больше не выжидал. Наклонившись, он нанес Лентулу удар острием клинка по горлу, перерезав главные сосуды. Ярко-алая кровь теплым дождем хлынула ему на руки.

Лентул гортанно захрипел, а потом его глотка заполнилась кровью, и он больше не издал ни звука. Лишь вцепился тщетным усилием в опущенный клинок и уставился Ромулу в глаза. Казалось, что он безмерно удивлен. Он еще раз попытался что-то сказать, но не смог.

А юношу охватили тоска и отвращение.

— Ро-мул! Ро-мул! — Ему показалось, что крики стали громче.

«Убей или умри», — мрачно подумал он, рывком высвобождая гладиус из бессильного захвата.

Лентул с каким-то чмокающим звуком упал ничком на песок и больше не шевелился.

Боль внезапно стала невыносимой. Ромул покачнулся и уставился на рукоять ножа, торчавшего у него из бедра. Бросил наземь меч и щит, потянулся…

— Не смей! — рявкнул Бренн, внезапно оказавшийся рядом с ним.

Ромул начал падать, но его поддержала могучая рука галла. Великан гладиатор осторожно положил его на песок.

— Я отвлекся… — пробормотал Ромул. Голос его прозвучал совсем слабо, сознание ускользало.

— Лекаря сюда!

Слова доносились до него, как из тумана. Голова кружилась. Ромул больше не мог ни о чем думать. Боль подымалась от пораненного бедра, накатывая жгучими волнами. Сверхчеловеческими усилиями он удерживался, чтобы не закричать.

— Я умру?

— Все будет хорошо. — Он почувствовал ладонью железное пожатие Бренна. — Ты молодец, паренек.

Последнее, что запомнил Ромул, был звук голоса его друга, который снова требовал позвать грека-лекаря.

Открыв глаза, Ромул прежде всего увидел соблазнительные формы Астории, склонившейся над жаровней. Он ощутил густой незнакомый, не слишком приятный запах и заворочался под одеялом.

— Есть хочу. — Он с усилием приподнялся на локте. — Времени сколько?

— Полдень миновал… следующего дня. Ты проспал почти полтора суток, — отозвалась Астория. — Чувствуешь-то как себя?

— Живой… — Ромул опустил руку и нащупал на правом бедре тугую повязку. — Нога болит, — добавил он, поморщившись.

— Рана глубокая. Грек напоил тебя отваром мандрагоры, чтобы унять боль. — Астория взяла чашу и шагнула к импровизированному ложу. — Пора выпить еще.

Юноша сделал маленький глоток и непроизвольно сморщился.

— Какая гадость!

— Зато потом будет меньше болеть. Пей.

Ромул послушно выпил горький настой до дна. Только на это у него и хватило сил.

— А теперь лежи спокойно и отдыхай.

— Рана серьезная?

— Лентул ударил на волосок от артерии. Боги сжалились над тобой. — Она улыбнулась. — Дионисий остановил кровотечение и сшил мускулы.

— Когда я смогу вновь упражняться?

Астория закатила глаза.

Ромул попытался сказать что-то еще, но язык вдруг сделался ужасно толстым и непослушным. Начала действовать мандрагора.

— Дней через десять. — Бренн тяжело переступил порог, его голый торс лоснился от пота. — Но только самые легкие упражнения!

Ромул попытался открыть сомкнувшиеся веки. Безуспешно. Через несколько мгновений он уже крепко спал.

— В лазарете его оставлять нельзя, это точно, — сказал Бренн. — Фигул или кто-нибудь еще из той шайки быстро перережут ему глотку.

— Верно. К тому же тебе не помешает друг, способный прикрыть спину.

Галл вздохнул. Уже много лет он не доверял никому. Однако Ромул очень сильно напоминал ему Брака. Воспоминание, никак не терявшее своей свежести, пробудило в нем печаль.

— У тебя же нет глаз на затылке, — повысила гол ос Астория. — И десять человек сряду ты убить не сможешь.

Перед Бренном, как наяву, возникла горящая деревня. Умирающий Брак. Плен.

«В тот день я убил больше десяти сряду. И все же недостаточно».

— Было бы и впрямь хорошо иметь рядом надежного человека, — пробормотал он.

— Ты сам говорил давеча, что Ромул хороший боец.

Бренн задумчиво потер ладонью подбородок.

— Да, то, как я поступил с мирмиллонами, понравилось не всем.

— Фигул и Галлит вовсю мутят воду, — встревожено сообщила нубийка. — Похоже, они всерьез хотят разделаться с тобою, любимый.

— В лудус никто не осмелится тронуть меня, — уверил Бренн и погладил ее по руке.

— В одиночку — никто. Ну а толпой? — ответила она. — Ты должен помнить об опасности!

— Да знаю я… — чуть помолчав, отозвался галл. — А Ромул, по-моему, хороший парень. В любом случае надо присмотреть за ним, пока он не начнет снова ходить.

Слегка приободрившись, Астория поцеловала его.

— А там посмотрим, захочет ли Ромул.

Бренн и Астория были верны своему слову. На протяжении следующих десяти дней Ромул был окружен такой заботой, какой не знал с младенческих времен. Уже на третий день юный гладиатор смог спустить обе ноги с ложа и встать без посторонней помощи. Еще через два дня он, к восхищению Бренна, начал понемногу ходить, опираясь на палку. Галл стоял рядом и подбадривал его.

— Они, похоже, не очень рады. — Ромул указал на Фигула и Галлита, которые угрюмо глядели на них с противоположной стороны двора.

— Ну и что? — Бренн демонстративно плюнул в их сторону.

Ромул ответил не сразу.

Эти бойцы были опасными врагами. Большой и сильный Фигул, ветеран-фракиец, подвешивал к широкому кожаному поясу больше десятка викторий — значков, свидетельствовавших о победе в поединке. Низкорослый коренастый Галлит заметно прихрамывал, но в искусстве владения сетью и трезубцем не знал себе равных в школе.

— Этих тоже придется убить, — заявил Ромул, вложив в свои слова всю браваду, на какую был способен.

— Смелые слова, мой юный друг! Но ты им пока что не ровня, — усмехнулся Бренн. — Пока что. Вот года через два-три…

— Слишком долго. А если они захотят убить меня раньше?

— В том-то и дело… — Галл помолчал, собираясь с мыслями. — Поэтому я хочу предложить тебе союз. Будем приглядывать друг да другом.

— Я — за тобой? — Ромул даже рот открыл от удивления. — Но мне ведь только четырнадцать.

— И уже двое убитых. Причем один в честном поединке, — сказал Бренн, сверкнув глазами. — У тебя есть способности. Когда-нибудь ты станешь великим бойцом.

— Почту за честь.

— У моего народа дружба завязывается непросто. — Лицо галла на мгновение исказилось тенью давней боли. — Но когда дерешься насмерть друг за друга, без нее нельзя. И тогда уже — как братья на всю жизнь. — Он стиснул зубы. — Ты готов к этому?

Ромул ответил не сразу. Он сознавал, как много это предложение значит для Бренна. И для него тоже. Прежде он доверял из всех людей одному только Юбе. Он набрал полную грудь, воздуха, а потом кивнул.