Страница 17 из 59
Едва отгремели праздничные звуки свадебных пиршеств, как молодой князь спешит на западные рубежи псковских и новгородских владений. Время торопит — купцы, совмещавшие свою профессию со сбором разведывательных данных о противной стороне, доставляли из прибалтийских земель и из-за Варяжского моря неутешительные вести. Новгородской Руси с Запада грозил большой военный поход, к которому крестоносное воинство готовилось в открытую.
Новгородский князь приступает к строительству порубежных деревянных крепостей-острогов на реке Шелонь. Они должны были преградить путь литовцам, ходившим в разбойные походы на русские земли, и немецким рыцарям, если тем вздумалось бы нанести по Великому Новгороду удар с южного порубежья.
Объединение тевтонского и ливонского орденов поставило вольный город Новгород в весьма невыгодное положение. Тевтонцы по своим военным возможностям заметно превосходили ливонцев — недавних меченосцев, наголову разбитых князем Ярославом Всеволодовичем в битве на реке Эмбах. Более того, за объединенным орденским рыцарством зримо стояли воинственные германские княжества и папство.
На земли Новгородской Руси посягал и датский король, «зоной влияния» которого стала северная Эстония — Эстляндия — с городом Ревелем.
Но это было еще не все. Римский папа Григорий IX отпустил северным рыцарям-крестоносцам из Швеции за предстоящие «подвиги» в земле финнов, ижорян и карел все возможные и невозможные грехи. Такая папская милость вызвала среди феодалов и рыцарства Шведского королевства настоящий энтузиазм. Кроме отпущения грехов крестоносцы могли получить еще и немалую военную добычу.
Так что бережение северо-западных границ Руси, избегнувших страшного Батыева погрома, являлось делом чести для молодого новгородского князя, достойного продолжателя ратных трудов своего отца-воителя Ярослава Всеволодовича. Грядущие испытания не заставили себя долго ждать…
В Древней Руси люди мужали рано и в менее тревожное время. Можно с определенностью говорить, что к двадцати годам Александр Ярославич, добывший славу русскому оружию в битве на Неве, уже сформировался и как князь, и как воитель. Только сочетание таких двух сторон личности возвели его в звание великого древнерусского полководца. И не просто великого, но еще и святого, национального героя государства Российского. Не многие из его действительно великих людей входили в таком звании в отечественную историю.
Можно довольно ясно представить себе исторический образ князя Александра Ярославича, еще не ставшего Невским. И в бою, и в походе он — тяжеловооруженный русский всадник, умеющий одинаково хорошо владеть колющим, рубящим и ударным оружием. Одним словом — витязь. Всегда на испытанном и верном боевом коне. Всегда во главе дружины или войска. Всегда под княжеским стягом. С одной лишь щемящей заботой в сердце — сберечь землю Русскую, вернее, ту ее часть, до которой так и не докатилась лавина батыевых полчищ.
Известно и оружие, которое имел при себе князь Александр Ярославич. В общем-то это было полное вооружение дружинника-профессионала, только богаче и, скорее всего, качеством повыше. Хорошее оружие всегда стоило дорого. Он имел тяжелое копье (или два), меч или саблю — последняя входила в моду на Руси как более удобное оружие в конном бою, сулицы-дротики, боевой лук со стрелами, увесистый кистень на кожаном ремне, булаву, боевой топорик, засопожный нож. Все отточенное, всегда готовое для ведения схватки с врагом.
Почти ничем не отличались от защитного вооружения дружинника и княжеские доспехи, все та же добротно сделанная русскими кузнецами плотно облегающая грудь кольчуга, щит, заметно меньше рыцарского. Голову прикрывал шлем с пристегнутой к нему бармицей для защиты от ударов шеи и затылка. Некоторые шлемы — «шеломы», «шишаки» — с забралом («нос») выковывались из одного куска металла, что придавало им особую прочность и легкость.
Княжеские шлемы и шеломы воевод, бояр покрывались серебром и золотом. В битве такие блестящие головные уборы служили одним из средств управления войском. Воины, замечая в горячке рукопашной схватки блеск такого шлема, узнавали своего военачальника и легко определяли, где им следовало держаться вместе.
Но и это еще не все в боевой экипировке древнерусского князя-ратоборца. Все крепилось и носилось на крепких сыромятных ремнях: оружие, доспехи. И ножны, и футляр для топорика, и колчан для лука и стрел, для сулиц были отдельно. На руках — боевые рукавицы из крепкой кожи, к которым с тыльной стороны иногда пришивали металлические полоски.
У некоторых историков бытует мнение о том, что, мол, русские воины плохо владели луком. Но ведь даже князь предстает перед нами как опытный конный лучник-стрелок. Он делал, обязан был делать шесть прицельных пусков стрел в одну минуту на расстояние до 200 метров. За 10 секунд пустить стрелу прицельно в неприятеля! Притом прицеливаться приходилось мгновенно, одновременно натягивая тугую тетиву, хорошо разбираясь в типах стрел. В то время наконечников копий и стрел насчитывалось десятки видов.
Такое поистине пудовое вооружение мог нести на себе только человек, физически очень крепкий, натренированный годами, умеющий ладно сидеть на боевом коне и сражаться в конном строю.
На Руси князь-воитель твердо знал свое место в сражении, в его завязке. Битву начинали лучники, которые осыпая недругов тучей стрел каленых, испытывали тем самым на прочность вражеские ряды. Сейчас такое начало называется разведкой боем. И сразу после нее сходились в рукопашной схватке два войска. Князь лично возглавлял верную ему дружину — прижав к бедру тяжелое копье, он становился частицей ринувшихся вперед конных воинов.
В начале битвы место князю отводилось всегда в первом ряду. Бесспорно, что рядом с ним находились наиболее искусные в рукопашной схватке, верные дружинники, которые выполняли обязанности телохранителей своего государя. Однако когда противники вступали в бой, князю всегда приходилось схватываться с кем-либо из неприятелей. После первой сшибки с вражеской конницей в дело шло помимо тяжелого копья и другое оружие.
От отца и воспитателей, из ратных наставлений древнерусских летописей молодой князь Александр Ярославич знал, сколь важны в быстротечном конном бою скорость принятия решений предводителем войска, мгновенная реакция на опасность, решительность и смелость, выучка боевого коня и совершенство владения им, от которого во многом зависела судьба воина.
Из военной истории князь знал, что при удачном начале можно выиграть битву в первые же ее минуты. А она всегда виделась до предела ожесточенной, яростной, трудно предсказуемой, с такой желанной для всех победой.
Князь Александр Ярославич сполна познал тактические секреты русского военного искусства. Пример всегда был перед ним — его отец, ратоборец со славой. В погони за лихими в набегах литовцами новгородский князь брал с собой легковооруженную конницу, чтобы сыграть на опережение противника, не дать ему уйти в Литву. Если предстояла осада крепости и большой поход — ставил под свое княжеское знамя городских и сельских пеших ополченцев. Против закованных в металл рыцарей-кре-стоносцев выводил в поле хорошо оснащенную личную конную дружину, подкрепленную конным ополчением.
Знал молодой новгородский князь, как брать каменные и деревянные крепости. Военно-инженерное искусство на Руси к тому времени было развито «отменно». Русичи умели сооружать различные осадные метательные орудия — пороки. Название их происходило от слова «прак» — праща. При осаде крепостей их отынивали — то есть окружали крепким тыном из заостренных стволов деревьев, чтобы врагу не было хода ни туда ни сюда. Для отвода источников воды осажденных делались подкопы. Если крепости брались штурмом, то на стены взбирались, умело забрасывая наверх штурмовые лестницы.
Знал Александр Ярославич и как сидеть в осаде. Врага тогда следовало сокрушать днем и ночью посредством внезапных и дерзких вылазок. А с высоты крепостных стен обстреливать из луков и самострелов конных и пеших воинов, засевших в осаде на ближних подступах к городу-крепости.