Шалунья

— Отец! — закричала она и рванулась к дому, спотыкаясь.

Морган с обеспокоенным и мрачным лицом преградил ей дорогу.

— Позволь посмотреть сначала мне, Хетер. Дрожащими пальцами она схватила его за руку:

— Найди его, Морган. Пожалуйста. — Затем ноги отказали ей, и она опустилась, всхлипывая, в грязь.

Сначала он нашёл Педро. Выносливый маленький мексиканец был наполовину погребён под тяжёлым кухонным столом. Большая часть кровли и стены обрушилась вокруг него и помешала ему выбраться. Тяжёлый стол чудом защитил его, и Педро, выкрикивавший быстрый поток испанских проклятий, остался жив и сравнительно невредим.

Освободившись, Педро бросился помогать Моргану в поисках Гаса. Они окликали его и напрягали слух, чтобы уловить хотя бы слабейший ответ, но его не было. Они продолжали поиски, осторожно ступая в развалинах и торопливо роясь в обломках.

Наконец Педро заметил руку, торчащую из-под обрушившейся кучи кирпича, из которого был сложен камин в гостиной. Остальная часть тела была скрыта под обломками.

— Айи-и-и! — заголосил Педро. — Dios mio! Бедный сеньор Гас!

— Перестань вопить, Педро, и помоги мне разобрать эти кирпичи, — мрачно приказал Морган. — Мы должны посмотреть, жив ли он ещё.

— Я думать, нет, сеньор.

— Но мы всё равно не можем оставить его в таком положении.

Им понадобилось четверть часа, чтобы откопать Гаса из-под кучи кирпича. Всё это время Гас не подавал никаких признаков жизни. Не было их и после того, как они извлекли из-под обломков его разбитое и окровавленное тело. Морган начинал склоняться к мнению Педро. Бедный Гас в момент удара, вероятно, был застигнут врасплох. Хетер будет неутешна.

Наконец они полностью освободили Гаса, и Морган осторожно перевернул его на спину. Не испытывая особой надежды, он приложил пальцы к шее, нащупывая пульс. К своему удивлению и облегчению, он нашёл его. Пульс был слабый и неровный.

— Он жив, — сказал Морган взволнованному Педро. — Я не знаю, сколько он ещё проживёт, но пока он жив. Пойди позови Хетер. Только предупреди её, что отец в плохом состоянии. Для неё будет большим ударом увидеть его таким.

Педро побежал за ней. Едва Хетер увидела своего отца, как бросилась на пол рядом с ним.

— О, папа! — вскричала она, нежно касаясь его исцарапанной, грязной щеки. — Папа, пожалуйста, не умирай! — Незамечаемые ею слёзы текли по её щекам.

— Мы должны доставить его в город к доктору, — сказал Морган. — Я не могу судить, насколько серьёзны его раны, но думаю, что довольно тяжёлые. Я вижу, например, что левая нога у него сломана, и Бог знает, какие там повреждения внутри.

— Но как? — уныло спросила Хетер. — Лошади отрезаны в стойлах. Мы сами еле выползли из сарая.

— Мы с Педро вызволим их оттуда. Или же поймаем пару лошадей на пастбище, если они ещё там, и запряжём их в фургон, если будет надо. Они, вероятно, не приучены бегать в упряжке, но мы заставим их.

— Если мы найдём фургон и он окажется цел, — напомнила она.

Педро принёс пару одеял, и, используя их как носилки, они вынесли Гаса из разрушенного дома. Странно, но покосившееся переднее крыльцо осталось совершенно целым, и Гаса уложили на нём.

— Останься с ним, Хетер. Оторви полосу от твоей нижней юбки и попробуй немного очистить его лицо. Может быть, тебе удастся остановить кровотечение из раны на его голове. Мы с Педро позаботимся о лошадях и фургоне.

— Поторопись, Морган. Пожалуйста, — умоляла она.

Морган и Педро сумели расчистить в разрушенном сарае тропинку и вывели лошадей из стойл. С фургоном всё было иначе. Он исчез. Его не было видно на скотном дворе, хотя Педро клялся, что он стоял рядом со старым курятником. Курятник, кстати, тоже исчез. На том месте, где он находился, не осталось ни одной щепки. Тем не менее всего лишь на расстоянии каких-нибудь двенадцати футов осталась целёхонькой старая уборная, несмотря на её очевидную непрочность.

Озадаченный и обеспокоенный, Морган пытался придумать более подходящий план действий.

— Может быть, нам удастся смастерить носилки, — сказал он. — Попробуем натянуть одеяла на двух деревяшках.

— Подождите, сеньор! — воскликнул Педро. — Смотрите! Смотрите!

Морган посмотрел в том направлении, куда указывал Педро. Его глаза расширились от изумления. Там, прямо на середине пастбища, стоял старый курятник, по всем признакам совершенно целый, до единого гвоздя. На его оцинкованной крыше примостился фургон, с виду в отличном состоянии.

— Черт бы меня побрал! — заявил Морган, присвистнув от удивления. — Это самое удивительное из всего, что мне приходилось видеть в жизни!

— Мне тоже, — подтвердил Педро и наскоро осенил себя крестом.

Хотя это был тяжёлый, изнурительный труд, Морган и Педро сумели обвязать фургон верёвками и опустить его на землю. Из подземной части сарая они достали сбрую, которой хватило, чтобы запрячь пару лошадей, и сухой соломы, чтобы выстелить дно фургона. Со всей возможной осторожностью они погрузили Гаса в фургон. Хетер разместилась рядом с отцом, положив его голову себе на колени. Морган уселся на своё место и взял вожжи.

— Ты уверен, что не хочешь ехать с нами, Педро? — спросил он в последний раз.

Педро отрицательно покачал головой:

— Grasias, нет. Я остаюсь здесь и смотреть за животными для сеньора Гаса. Ты вези его в город быстро. Не беспокоиться о Педро. Со мной все быть в порядке.

— Я пришлю пару человек с припасами, чтобы помочь тебе, — пообещал Морган. — Я только молю Господа, чтобы Додж ещё был на месте.

Хотя они понимали, что надо торопиться, им пришлось перейти на умеренный ход, чтобы не беспокоить раны Гаса. К этому времени они уже достигли окрестностей Додж-Сити. По всем признакам город избежал судьбы, постигшей ранчо Гаса. Все здания стояли на своих местах, и в барах и пивных, расположенных вдоль Фронт-стрит, было, как обычно, оживлённо. Когда Морган остановил фургон возле «Галереи» и крикнул Боба и Ллойда, он уже понял, что торнадо миновал город.

Морган немедленно взял на себя руководство, выкрикивая приказания, как армейский сержант. В этот момент, учитывая серьёзность ситуации, никто не осмелился оспаривать его право на это. В течение нескольких минут Гас был уложен в постель, и док Дженкинс занял место у его кровати. Морган расположился с противоположной стороны, готовый отдать новые указания в соответствии с поручениями врача. Хетер стояла в ногах отца, бледная, словно привидение. Нервы её были напряжены, как струны, в ожидании решения врача.

Дженкинс закончил осмотр. Со вздохом он сказал:

— Я не буду обманывать вас или давать обещания, которых не смогу выполнить. Боюсь, что в течение некоторого времени положение будет неясным, нет никакой гарантии, что Гас выкарабкается. Он здорово пострадал как внутри, так и внешне. И мне не нравится то обстоятельство, что он до сих пор не пришёл в себя. Это плохой признак. Я вправил ногу и руку, перевязал ему ребра и сделал всё, что было в моих силах. Но всё будет зависеть главным образом от Гаса и от Бога, и они сами решат, жить ему или нет. Тем не менее, Гас — сильный парень, а воля к жизни творит чудеса.

Весь штат работников и многие из постоянных посетителей были огорчены печальными известиями. Ужасная новость распространилась со скоростью лесного пожара, и вскоре даже улица перед пивной была заполнена людьми, желавшими узнать, что случилось и насколько Гас тяжело ранен. Естественно, Арлен Клэнси также узнала об этом и поспешила прийти.

Несмотря на усталость, Морган разогнал толпу любопытных, заявив, что бар этим вечером будет закрыт, и заверил, что обо всех новостях будет объявлено утром.

— Сейчас идите по домам, — повторял он устало. — Гас отдыхает, ему созданы все удобства, и док Дженкинс намеревается провести здесь ночь. Мисс Блэйр-Бёрнс и так достаточно переживает, да ещё вы все собрались здесь, как будто хотите проводить в последний путь человека, который ещё даже не умер. Пожалуйста, идите домой… и молитесь.