Страница 60 из 146
После ленча 4 сентября Кеннеди пригласил восьмерых ведущих депутатов конгресса от демократической партии и семерых членов руководства республиканской партии на специальную встречу по Кубе. Поддерживаемый с флангов госсекретарем Раском и министром обороны Макнамарой, он детально изложил, что удалось и чего не удалось обнаружить ЦРУ и Пентагону на острове Факты свидетельствуют, подчеркнул Кеннеди, что Хрущев строит на Кубе оборонительные объекты и ничего более. Как бы неприятно это ни было для США, такие действия не нарушают доктрину Монро. Если они и означают что-либо, то только слабость эксперимента Кастро по строительству государственного социализма{32}.
После того как ему, по-видимому, удалось удовлетворить интерес конгрессменов, Кеннеди поручил своему пресс-секретарю Пьеру Сэллинджеру зачитать заявление президента на пресс-конференции, организованной в тот же вечер. «В последние четыре дня из разных источников в правительство США поступала информация, которая без сомнения свидетельствует, что русские предоставили кубинскому правительству целый ряд противовоздушных оборонительных ракет с радиусом действия 25 миль, подобных первым моделям наших ракет „Найк“ Белый дом заверял американский народ, что администрация держит этот вопрос под контролем и будет „продолжать знакомить общественность с новой информацией немедленно по мере ее поступления и после тщательной проверки“»{33}.
Сообщая о том, что Соединенным Штатам известно о поставках советских торпедных катеров и радаров, а также о прибытии на Кубу 3500 советских специалистов, Кеннеди в своем заявлении точно указал, какие виды советской помощи будут неприемлемы для США Были перечислены 5 изменений в статус-кво на Кубе, которые будут расценены американским правительством как угроза жизненно важным интересам США «Самые серьезные проблемы возникнут, — предупреждал Кеннеди, — если будут обнаружены доказательства присутствия на Кубе советских боевых формирований, советских военных баз на острове, нарушения американо-кубинского договора 1934 года, гарантирующего американский контроль над Гуантанамо; наличие наступательных ракет класса „земля-земля“, а также другого существенного наступательного потенциала». Кеннеди не предполагал, что очень скоро три из этих условия будут нарушены{34}.
Решение, принятое в Пицунде
Заявление Кеннеди было как раз тем, чего более всего опасался Хрущев. Хрущев его, возможно, получил в середине дня 5 сентября, когда он еще находился на отдыхе на Черном море. Жесткий тон заявления, казалось, разрешал вопрос о том, какая из двух тенденций в американской внешней политике возобладала. В Кремле больше не могли рассчитывать на то, что молодой руководитель США «проглотит» ракетную базу на Кубе, как сделал это Хрущев с «Юпитерами» в Турции. Предположение, которого придерживался Хрущев в июле и в августе и которое придавало ему уверенность, оказалось неверным
Хрущева охватила тревога, что американские военные готовятся предпринять действия против Кубы в ближайшие дни или недели, а на 5 сентября Советский Союз еще не располагал возможностями отразить нападение США. Согласно графику развертывания, одобренному в июле, ракеты среднего радиуса действия приведут в боевую готовность не ранее середины октября, а ракеты промежуточного радиуса — еще позже, по меньшей мере в конце ноября. Поскольку Хрущев не допускал мысли о том, чтобы оставить Кубу на произвол судьбы, он сделал выбор в пользу решительных временных мер. Ему было нужно оружие небольшого размера, которое можно доставить на Кубу за несколько дней, но достаточно мощное, чтобы остановить высадку десанта с американских амфибий В 1962 году Двум этим требованиям отвечало только тактическое верное оружие. Понимая это, Хрущев спросил Малиновского, нельзя ли немедленно доставить на Кубу по воздуху тактическое ядерное оружие.
Запрос привел Министерство обороны в замешательство Нужно было определить, есть ли у Советского Союза самолеты, способные перевозить тактическое ядерное оружие. Первый советский контингент, направлений на Кубу, летел через Конакри, столицу Гвинеи. По этому же маршруту следовало переправить ядерные боеголовки, если это позволят технические характеристики самолетов. Затем вставал вопрос, сколько потребуется боеголовок, чтобы удержать США от вторжения Даже если где-то и была мысль о том, как ответить США на ядерную атаку, то в документах, подготовленных для Хрущева Генеральным штабом, никаких следов по этому поводу найти не удалось
Хрущеву требовалась также дополнительная информация о Джоне Кеннеди. По стечению обстоятельств один из членов американского правительства путешествовал в это время по Советскому Союзу. Министр внутренних дел Стюарт Юдал заканчивал свою 10-дневную поездку доброй воли по советским гидроэлектростанциям. Юдал и его жена Ли часто обедали в Вашингтоне с послом Анатолием Добрыниным, и на одном из этих дипломатических приемов Юдал проявил интерес к посещению гигантской плотины у города Куйбышева{35}. Так он стал первым членом кабинета министров Кеннеди, который посетил Советский Союз.
До отъезда из России Юдалу оставалось несколько дней, и он не рассчитывал на возможность встречи с советским премьером 5 сентября он вернулся в Москву после путешествия по Волге, полагая, что сможет немного отдохнуть перед отчетом в США, запланированным на понедельник. Но у Хрущева были другие планы Юдалу сказали, что советский лидер хочет встретиться с ним Не успел он сойти с трапа самолета, доставившего его из Волгограда, как пришлось лететь в Сочи, откуда его доставили в резиденцию Хрущева в Пицунде.
Юдал не имел представления, зачем его хочет видеть Хрущев Он был известен как один из четырех членов клуба ЗКДВ (За Кеннеди До Висконсина), входивших в правительство{36}. Но он не принадлежал к той группе которая определяла внешнюю политику Соединенных Штатов Джон Кеннеди четко отделял своих советников по внутренним делам и советников по внешней политике, исключение здесь составляли лишь Роберт Кеннеди и министр финансов Дуглас Диллон{37}.
Неожиданное приглашение к Хрущеву Юдала создало такую внешнеполитическую возможность, которую Вашингтон не хотел упустить. Неизвестно, успел ли Белый дом подготовить его к встрече, хотя Юдал имел беседу с американским послом в Москве. Ежедневно читая газеты, Юдал знал, что в тот момент русские вели в печати две кампании против США. В последние недели на первые страницы вернулся Берлин, поскольку Москва была недовольна ростом числа инцидентов на демаркационной линии. А в самую последнюю неделю Кремль стал протестовать против нарушения воздушного пространства Советского Союза в районе острова Сахалин на Дальнем Востоке заблудившимся самолетом У-2. Юдал полагал, что один из этих вопросов мог быть причиной столь неожиданного приглашения.
Хрущев встретил Юдала перед входом в свою резиденцию, но ничем не развеял недоумения американца. Манеры Хрущева были «грубоваты», но обстановка «приятной» У главного дома, построенного из камня всего несколько лет назад, имелись большие окна и три балкона, выходившие на море, с которых открывался прекрасный вид Хрущев задумал строительство этой резиденции в конце 50-х годов после посещения дачи своего бывшего соперника Георгия Маленкова, расположенной всего в нескольких километрах по прибрежной дороге{38}. Центром активности на даче был бассейн со съемной стеклянной крышей, о котором Юдал писал, что он был «шикарным и сооружен по самым высоким стандартам». Бассейн располагался перед домом вдоль морского побережья{39}.
Хотя Генеральный секретарь не умел плавать, он любил купаться и с удовольствием качался на воде, пользуясь надувной резиновой камерой. Когда Хрущев вел Юдала мимо бассейна, чтобы расположиться за столом и начать беседу, американский гость пустился в рассуждения, которые он подготовил во время длительного перелета на юг. В посольстве Юдалу посоветовали «обозначить, кто он такой и каковы его убеждения», поэтому этот неловкий дипломат решил взять на себя инициативу и заговорить.