Страница 67 из 69
Я никогда и не говорил, что мне дома особо уютно жилось. Это «врата ада». Мы с братьями так двери отцовской лаборатории называли. Кухня, тут зомби-кухарки нам готовили. Пиршественный зал. Тут мы друг друга травить учились. Оружейная. Тут друг друга пытались убить. Эта лестница в темницы. Эта тоже. И эта… Следующие десять тоже. И за тем углом, и за этим, и еще на два этажа вниз, и вообще все это крыло — сплошные темницы. Через этот коридор лучше не ходить — на месте испепелит. В этом заморозит. Тут яд в стенах. За этой дверью портал в иной мир, что там — неведомо, еще никто не вернулся. Зеркало обмана. Не смотри, за минуту с ума сводит. Тут туман грез, осторожнее, думай о чем угодно, кроме розовых мартышек. Ни в коем случае не думай о розовых мартышках! О чем угодно, понял, но о розовых мартышках думать нельзя. Все, довольно, прошли. Если в этом тумане себе голову какой-то гадостью не забить, все мозги высосет. Осторожно, тут потолок на голову падает. К стене не подходи. К этой тоже. И к этой… Наступай только на белые камни, кроме вон того, того и того — это обманки. Извини, забыл предупредить, на этом нужно было два раза подпрыгнуть на одной ножке. Ты как, цел? Ничего, шлем — дело наживное, а волосы отрастут, главное — скальп на месте. А вот тут, собственно говоря, тронный зал. Если я ничего не путаю, а я ничего не путаю, первое живое существо мы встретим именно за этими дверьми…
Бедный… А я еще над ним смеялся… Да это не замок, это одна большая пыточная! Теперь понятно, почему он никогда не грустит, не унывает и ничего не боится — после такой обстановочки даже логово дракона раем земным покажется… И мертвецы повсюду, мертвецы — причем живых из них только половина, шатаются бесцельно, головой об стены бьются, еще четверть — скелеты, интерьер украшают, а остальные дохлыми телами на полу валяются… Принц через них как через пустое место переступает. А меня каждый раз дрожь берет. Хоть и тертый богатырь, но такого отродясь в жизни не видывал.
Слава богу, кончились мучения. Сейчас распахнем двери и выдадим королю-некроманту все, что о нем думаем… Распахнули и и… ошалели. Причем оба. Я хоть никогда бати парня не видывал, но на троне сидит явно не он. Явно уставший мужчина средних лет, морда красная, лоб морщинами изрезан, уши в стороны торчат, на лбу залысина, нос картошкой. Какой из него некромант? Шут гороховый, да на троне, видать, не первый день сидит. Телеса широкие по бокам свисают, во взгляде тоска смертная… На нас глянул мельком да отвернулся.
— А, это вы… — устало вздохнул он. — Я вас ждал. Присаживайся, братец, в ногах правды нет… И ты, Тиналис-богатырь, садись, нам долгий разговор предстоит…
— Додж? Это ты? Или очередная придурь отцовская? — не спешил отзываться на приглашение принц.
— Да я это, я. Хочешь, расскажу, как мы в детстве от Сигизмунда в Поющей Башне прятались? Или как на похоронах Марата ему в могилу вместе плевали? Не бойся, не укушу, я тебе не Герхард чудовищем оборачиваться. Да садись же ты, черт побери!
— Но что ты тут делаешь? — осторожно полюбопытствовал парень. — Ты же за море…
— Он не уплывал! — Только тут ко мне пришло гениальное озарение, — Он не уплывал, принц, и никогда не собирался! Я ведь сразу почуял, что-то не то во всей этой истории. Если твой отец действительно мстительный параноик, то он просто не мог позволить еще одному сыну уплыть! Ты же сам говорил — не той напастью, так этой погубит, а значит…
— Умный ты для богатыря, Тиналис. Очень умный. И братец у меня умнее, чем я думал, оказался. Нашел, кому жизнь свою доверить. Ну что, рассказать вам, как на самом деле все было? Так уж и быть, да и какое это теперь значение имеет… Короче, прав ты, богатырь. Я ведь как волю отца услышал, так сразу догадался. Хочет от нас троих одним махом избавиться. Дан, как последний дурак, на коня своего вскочил — и на север. Совсем ум за разум заехал, решил, что отец добровольно ему престол уступит… Этот идиот про Пустынь Семи Ветров даже не слышал, вздумал против йети черной магией бороться… Сгинул, глупец…
— Поскорбим? — предложил принц.
— Поскорбим, — согласился Додж.
Секунд десять скорбели. А потом Додж продолжил свою историю. Как я и предположил, никуда уплывать он даже не собирался. Все эти сборы на скорую руку только для отвода глаз. На деле Додж замок и не думал покидать — примостился в укромном уголочке, магическим плащом укрылся, а все беды мира на пустой морок обрушились. Мираж, а не Додж собственной персоной, в шторме уцелел, призрак от пиратов скрылся, морок русалок перехитрил, тень от стервятников сбежала. Все эти дни король-отец за собственной галлюцинацией охотился, все силы извел на то, чтоб эфирное видение угробить. Пустой магический фантом, которому никакие катаклизмы нестрашны, в то время как настоящий Додж в двух шагах притаился, момент нужный выжидал, и, когда почуял, что ослаб батя, когда нашел брешь в его защите, нанес ответный удар…
— Ты??? — удивился его брат. — Но ведь ты никакой не маг! Додж, сколько я тебя помню, ты даже свечу не мог взглядом зажечь и…
— Эх, братишка, вон каким уже вымахал, а сама наивность! Ну скажи на милость, у нас в семье можно все свои козыри открывать? Да чтоб ты знал, самой сильной колдуньей в нашем роду Лея была, она отца могла в один присест за пояс заткнуть, кабы захотела! Артур с Робером неплохие были маги, Марат послабее… Из совсем бесталанных — ты да Сигизмунд. Даром магическим вас природа обделила, зато выживать научила! Дан, отцовский любимчик, вас немногим сильнее был, да тупой как пробка. Мы над ним все потешались, ждали, когда отец этого выскочку прихлопнет наконец. Ну а я сам… Скромничать не буду, до Леи мне далеко, Артур тоже посильнее был, с Робером на равных, а что до отца… Когда он в силе, даже пытаться не стоило с ним дело иметь. Только ты представить себе не можешь, сколько сил все эти шторма да пираты отнимают! Настоящему некроманту подпитка постоянная нужна, а он так увлекся, что жертвы вовремя забывал приносить, вот и… Короче, я рискнул…
— Все равно не верю. Додж, извини. Может, ты и сильный маг, но я знаю тебя не первый год. Один на один, с отцом? Ты не дурак и не самоубийца. Он тебя в четыре раза дольше прожил, на одном опыте уделать смог бы.
— Короче, я рискнул, — будто и не заметил замечание брата Додж. — Я рискнул и сделал то же самое, что и ты, — я обратился за помощью.
— И какой же богатырь согласился тебе помочь? — на полном автомате спросил я, прикидывая, с кем из своих знакомых можно попрощаться.
— Э не, Тиналис, не богатырь и не маг согласился службу мне сослужить. Да вы и сами могли бы догадаться. Барым-паша, хан чигирейский на помощь пришел! Род чигирейский древен, столько мудрости, сколько у них накоплено, отцу и не снилось. Вместе с Барым-пашой мы замок непроницаемой стеной закрыли, чтоб не сбежал отец да подмогу не привел, и на каждую напасть, что он на нас посылал, своей отвечали.
— Так вот чей остров у берегов столичных стоял! — догадался принц.
— Верно, братец. Барым-паше туда хода нет, но, если есть нужда, в любую точку мира свой волшебный замок призвать может. Там вся его сила, вся мудрость упрятана. Отец пытался по острову удар нанести, да куда ему до силы чигирейской! Короче, долго мы сражались. Он саранчу нашлет — мы ядовитыми муравьями отвечаем, он пожары — мы ливнями тушим, он чуму крысиную — мы холеру волчью, что от чумы крысиной лучшее лекарство. Сила против силы, мудрость против мудрости. Он бил, — мы защищались и свой удар готовили. А как настал час, ударили вместе и всей силы отца лишили! Всех зобми из подчинения вывели. Все потоки магические замка на себе замкнули. Такие вот дела.
— И теперь ты король, Додж?
— Э не… Теперь тебе корону примерять! Ты уж извини, братец, но сам видишь — тесен для меня трон. Я тут тебя дожидался, чтоб бразды правления передать. Да и заслужил ты, вон головой драконьей красуешься. А я, между прочим, отцовскую волю не выполнил, зверя южного не сразил, так что нечего мне на троне делать. У меня тут, между прочим, свои дела. И так больше положенного засиделся. Вот возложу на тебя корону и свалю на все четыре стороны! А то сам знаешь, двоим королям на одном престоле не усидеть.