Страница 26 из 69
— Просто интересно… — задумался о чем-то своем парень и внезапно спросил: — Тиналис, Алендас, почему вы так не любите друг друга?
— Потому, что он гад и изувер!
— Потому, что он редкая сволочь!
И кто из нас что выкрикнул? Даже я сам не понял — как-то само получилось, но в любом случае я прав, а Алендас на честного богатыря клевещет!
— Все ясно… — вздохнул принц. — Давайте договоримся так: вы сейчас пожмете друг другу руки и извинитесь, мы пойдем и убьем дракона, я отнесу его голову отцу, и выясняйте свои отношения сколько душе угодно! Кстати, вам никто не говорил, что вы похожи как близнецы-братья?
Ну нахал! Чтоб я на этого был похож… Да никогда в жизни! Все его подвиги дутые, и сам он пустышка и гнилоуст, еще и руку пожимать? Не дождетесь! А ты, парень, ничего в людях не смыслишь, если мог меня, настоящего героя, с таким вот ничтожеством сравнить! А какой хам — будто не я еду за тебя подвиг совершать, а ты сам собираешься с драконом драться, да еще и приказываешь своим спутникам: мол, с этим дело иметь, а с этим не иметь! Мал еще, молоко на губах утри!
— Не хотите? — задумался парень. — А придется, потому что иначе я с места этого не сдвинусь!
Странная угроза, будто он мне очень нужен — пусть хоть сто лет тут стоит, но руку Алендасу я пожимать не буду! Эй, он что, действительно решил остановиться? Да его же Алендас с потрохами сожрет! Нет, я такого не могу позволить, придется переступить через себя и протянуть этому чудовищу руку… Ну вот, он, оказывается, меня опередил, а как скривился, как скривился! Будто не я руку скорпиону в человеческом обличье пожимаю, а он!
— Мир, — гнусаво выплюнул Алендас.
— Мир, — брезгливо согласился я, пожимая ему руку.
— Ну вот и отлично! — улыбнулся парень.
«До первой поры, пока этот тип не покажет свою гнилую сущность!» — мысленно добавил я. Слово богатырское, конечно, крепко, но истинный герой тем от жалкой подделки и отличается, что знает, когда его нарушить. Только последний тугодум и отморозок будет до последнего свято следовать единожды данному обещанию. Встречал я таких: на вид добрый, а по поступкам — давно силам тьмы продался! Ведь слова что, тьфу, дуновение воздуха, а попробуешь каждому данному слову следовать, так найдутся умельцы, что из тебя за милую душу с десяток таких клятв вытянут… Вот по совести поступать — другое дело, хочет принц, чтоб я с Алендасом помирился и руку пожал? Будет ему мир, пока эта пародия на богатыря не покажет себя во всей красе!
Ладно, совсем уже волю эмоциям дал. Пора с этим заканчивать — Алендас хоть и сволочь порядочная, но не дело себе по этому поводу нервы трепать. Тем более вот и мост долгожданный — стоит, уже десятый век стоит дугой-радугой, будто и не в глубинке, а в самой что ни есть столице! Камни как новые, не осыпались, не потрескались, грязью не занесен. Иные мосты по строительству сразу более ветхими кажутся, а этот десятки королевств пережил и еще столько же простоит! Сюда бы мастеров водить, чтоб поучились у древних уму-разуму, как на века строить положено, да вот одна беда…
— Сто-о-о-о-о-ой!!! — голосом, переходящий в писк, закричал за спиной Лютик. — Тиналис, миленький, не шевелись! Это не простой мост! Это ловушка! Чую, живые камни! Ступишь — не сойдешь! Тиналис, поворачивай, другой путь будем искать, пока не поздно…
Но уже было поздно! За что я Лютика люблю и ценю — все ловушки, будь они магические или механические, насквозь видит! Дар дан такой от природы, когда по пещерам да руинам шастаешь, незаменимый! Иной раз не будь со мной Лютика, в жизни бы до чудища не смог дойти, а с ним, подстраховавшись, в самый страшный лабиринт полезу! Еще ни разу такого не бывало, чтоб ловушку не заметил. Да вот беда, натура он слишком чуткая, ранимая и увлекающаяся. Как байками Тронгвальда заслушается, слезы платком вытирая, как зазевается, так и заметит ловушку, только когда в нее попадем! Так что в древних руинах у нас святое правило — Тронгвальд помалкивает, Лютик в оба смотрит, но кто же мог подумать, что обычный старый мост, таких по всей стране видимо-невидимо напихано, ловушкой обернется? И только мой Цезарь на него ступит, камни оживут, из своих гнезд высунутся, все четыре копыта ухватят и опять замрут, будто и не просыпались. Стоит мой конь богатырский, друг верный, пошевелиться не может, а ведь мы, герои, своих коней никогда не бросаем, так что выручать надобно…
— А ну выходи на честный бой, сила нечистая! — заорал я. — Сразись как подобает! Али убоишься силушки богатырской изведать? А то рассерчаю…
— Грр-грр… — раздалось из-под моста утробное рычание, и с ловкостью, которой и Тронгвальд позавидует, на мост поднялось настоящее чудовище зеленое, в две сажени ростом, грива — лев от зависти удавится, в руках дубинушка в три моих роста, и не дубина это вовсе, а каменное дерево заморское, от веток очищенное. Глаза огнем горят, из пасти бездонной зловонием веет, лик страшен, как тещи визит негаданный! Идет — земля трясется, зубы так скрипят, что оглохнуть можно! Стрелу Тронгвальда даже не заметило, да и какая стрела такую шкуру пробьет?
— Убью… Грр… Съем… Грр… Съем… Грр… Съем… Ааргх… — голосом, отдаленно напоминающим человеческий, заявляло чудовище, приближаясь к вашему покорному слуге, а значит, пора уже что-то делать.
— Не стреляй, Тронгвальд, это Мостовой Тролль. Пока он на мосту, ты его сразить не сможешь… — закричал я.
— Да понял я уже… — без рифмы пробормотал эльф — от своей поэтической манеры говорить на моей памяти отошел всего в четвертый раз, причем все три раза до этого забывал рифмовать только во время сильных эмоциональных потрясений, когда мы были на краю верной гибели.
Хотя сейчас гибель — вернее не придумаешь! Тролли вообще сильные, но достаточно тупые создания, этакие живые горы, медлительные и неповоротливые. По голове кулаком попадет — мигом дух испустишь, только под тот кулак еще угодить надо, а на такое только полный тугодум способен, его и не жалко. Любой нормальный человек, ну или богатырь, с троллем повозится, конечно, но совладать сумеет — целые книжки пишут, «Методы борьбы с троллями для любителей, или Как заставить тролля убить себя об стену». Тролли только тогда опасны, когда их много, а твои движения скованны. Например, атака племени троллей надежнее любой кавалерии воинский строй разбивает, выпусти их на поле брани в пропорции один тролль на сто человек, чтоб друг друга не поубивали, так быстро всех утихомирят — и своих, и чужих.
Бороться с ними богатырям не положено — это ведь на самом деле не чудовища какие, а разумные существа, только думают они медленно, если не спешишь. С таким вот зеленокожим гигантом спокойно можно дело иметь. Живут среди людей, даже работают. У кузнецов молотобойцами, например. Работенка для их мозгов подходящая, для рук несложная, неделями могут молотом бить не уставая. Или поле от камней да пней расчистить — можно волами, можно мага пригласить, а можно тролля — и дешевле, и надежнее будет. Многие люди троллей побольше эльфов да гномов любят, а что в сказках они все больше злыми оказывается, так это только из педагогических целей. Попробуй ребенку объяснить, что гном — такой-сякой злодей, не поверит, а скажешь разок: «Будешь плохо себя вести — троллям отдам», — и сразу послушным станет.
Однако, как и среди любой породы, бывают у троллей исключения. Людей с особым даром чародеями кличут или волшебниками, колдунами, магами — по-разному, какой дар больше всего выражен, так и зовут. А вот те тролли, что из общей толпы выделяются, все, как один, Мостовыми Троллями зовутся. В первую очередь потому, что по загадочной прихоти природы их дар только на рукотворных мостах проявляется. Сойдет с моста на землю или в реку свалится — мигом в обычного тролля превратится, но пока на мосту стоит, и неважно, деревянном или каменном, почти ничем с ним не совладать! Стрелы не берут, мечи в секунду тупятся, самое крепкое копье сломается, один тролль на мосту может любую армию остановить, мост сам за него сражаться будет. Да это и так все видели — неспроста камни ожили, моего коня богатырского пленив, пробудила их магия тролля, страшная и первобытная, — другим, кто не взошел на мост, еще время есть спастись, отступив, а вот меня ждет верная погибель…