Страница 84 из 102
- Твоя жизнь тоже отнюдь не сахар.- Тихо произнесла Топаз.
- Да всё ж, наверное, послаще, чем твоя.
Топаз вопросительно взглянула на него.
- У меня остаётся надежда, что кто-то из моих по-прежнему жив.- Пояснил Кий.
- Значит, погибли не все?
- Ну, как тебе сказать? С кем-то из выживших мне поговорить не пришлось, но как сказывают, осталось таки нескольких выживших, взрослых и детей, но и те разбрелись по друзьям, знакомым или просто честным людям, не пожелавшим остаться в стороне от чужой беды. А, знаешь ли, с некоторых пор я начал верить слухам, по крайней мере, с надеждой просто проще жить. Осознание вины за то, что меня не было рядом....- Он посмотрел на раскрытую ладонь и до боли сжал её в кулак.
- Но ты же не виноват.- Возмущённо воскликнула Топаз.
- Я не виноват.- Согласился лекарь.- А кто? Кто тогда виноват? Изверги, что напали на благополучную деревню, в поисках поживы ли? Наслаждения чужими муками ли? Выполняя приказы ли? Или быть может мой отец, что вряд ли выпустил бы молот или меч из рук, предпочтя достойную смерть трусливому бегству, даже ради спасения своей собственной жизни и жизни близких? Мать, что никогда и ни за что на свете не покинула бы отца и не оставила бы его одного? Мой пёс, что, наверное, до последнего рвался с цепи, но так никем и не был услышан? Мои братья-сёстры, старшим из которых было тринадцать и семнадцать лет, а младшие ещё пешком под стол ходили? Нет, Топаз, я, конечно же, понимаю, что я не виноват. Я даже понимаю, что ничего из вышесказанного не знаю точно, это ведь всё мои выдумки, исходя из того, насколько я знал своих родных и близких. Да, с очевидцами я беседы не вёл и тех, кто выжил, не встречал и встречу ли. Но так, действительно, мне легче жить, лелея надежду, что может быть когда-нибудь....- Он замолчал.
Топаз помолчала с ним за компанию, а затем вдруг спросила.
- А когда это всё произошло, Кий?
- Где-то около полугода, то есть я там побывал около полугода тому назад.
Топаз ненадолго задумалась, пожевав губу, и, видимо, что-то просчитывая в голове.
- Кий, а твоя деревня? Она не у нас ли на пути встретиться должна, ближе к храму Отца Неба?
Кий покачал головой.
- Нет, в тех местах, я отродясь не бывал. Моя деревня стоит..., стояла далеко на севере, на самом севере Марионы. А чего ты спросила?
- Мы встретили подобные зверства с Алгорном по пути от храма, но было уже поздно. Мы предали покойников огню, а на утро Мать Земля поглотила кострище, как при тебе поглотила свою жрицу, оставив на его месте курган, вероятно, в память о погибших защитниках.- Поведала Топаз.
- Слышал, такие непотребства повторяются по всей Марионе и не только, редко, но случаются, да и этого уже вполне достаточно.
- Как думаешь, Морана приложила к этому свою когтистую лапу?
- Думаю, без Мораны здесь точно не обошлось.- Кивнул Кий.
- Морана.- Пробормотала Топаз, замолкая, и подумывая о том, что, пожалуй, пора бы уже подыскать более приятную тему для разговора, и она сказала первое, что пришло на ум.- Знаешь, в детстве я так завидовала людям, что были свободны, но даже подумать не могла, что когда-нибудь и сама стану свободной. Я, рабыня, буду лежать, вот так, посреди леса, в обществе свободного же мужчины-друга и двух кошек, различающихся лишь полом и размером. А теперь..., теперь я вольная.
- А как ты вообще стала рабыней?- Полюбопытствовал Кий.
- Рабыней я уже родилась. Мать моя была когда-то вольной, затем, не знаю, правда как, была продана в рабство, а отец был её хозяином. Потом он разорился и продал нас с ней разным хозяевам.
- Так просто продал женщину, что родила ему ребёнка и свою родную дочь?
Топаз улыбнулась.
- Когда у суки забирают щенков, даже уже заметно подросших, она почти всегда беспокоится и тоскливо скулит, а кабель вряд ли знает, какая сука от него понесла, щенилась ли его щенками и сколько их всего в помёте, а если даже и знает, то разве это его заботит? Ты всегда ведь был вольным, Кий.- Это было скорее утверждение, чем вопрос.- Так вот, рабыни часто рожают от своих господ, даже если те имеют законных жён. Порой беременеют, но не рожают, а если даже не беременеют..., в общем, их мнения в этом деле, как и во всех других, особо не спрашивают. Так кому интересно, понесла ли от него очередная рабыня, а если даже и понесла, если даже и родила, если даже дочь у смуглой темноволосой, самой ещё почти девочки рабыни, светлокож и светловолос, да что уж греха таить, является полной копией своего отца, за исключением разве что пола, со сглаженными лишь чертами женского лица? Да для кого это вообще имеет значение? А вот если девочка задержится у хозяина настолько, чтобы достичь своей половой зрелости или даже не достичь, в общем, в будущем привлечёт его внимание статной фигуркой или смазливой мордашкой, разве кто-нибудь посмотрит на то, что она его родная дочь? Она ведь, прежде всего, его рабыня.
- Твой отец..., он....- Тихо проговорил Кий.
Топаз не сразу поняла, что именно он имеет в виду, но, взглянув на его озадаченное лицо, догадалась и улыбнулась.
- Нет, он продал нас с матерью, когда мне было года три-четыре, то есть ещё совсем маленькой крошкой, и не успел, как говорится, приглядеться.
- Ты говорила это с таким знанием дела.
- Потому как встречалась с этим и не раз, не сама, но ведь меня тоже окружали рабы, а того, что не видела я сама, рассказывали вновь купленные. Хозяева, они ведь тоже бывают разными, как и все остальные, всё ж таки какие не какие, а тоже люди.
- Тяжело тебе пришлось.- Посочувствовал Кий.
Топаз улыбнулась и потрепала Кровопийцу за шкирку.
- Тяжело мне пришлось, когда на свадебный обоз моей молодой хозяйки напали вот хозяин Кровопийцы и его люди, в том числе и уже знакомый тебе Патрон. Моя хозяйка тогда спаслась ценою моей скромной персоны и мне подобных рабов, а чего нас жалеть-то, мы же не были людьми. Ведь даже в момент любой опасности, хозяева спасают вначале вещи и скотину, домашних животных, а только потом уж рабов. Это было второе в моей жизни предательство после отцовского, но в отличие от второго во время первого, я не тешила себя иллюзиями, потому как была ещё слишком мала, да и ему было на меня вовсе наплевать. К молодой же хозяйке я прикипела, пылала настоящей истиной любовью, всегда слушала её, слегка приоткрыв рот, и верила ей безотказно. Глупо, даже вспоминать стыдно.- Топаз подпёрла лоб рукой, прикусила губу и покачала головой.
Кий молчал, ожидая, когда Топаз продолжит или не продолжит.
Топаз продолжила.
- Когда они меня продали, вот когда по-настоящему начались мои злоключения.
- А сколько тебе тогда было?
Топаз улыбнулась и посмотрела ему в глаза.
- Двенадцать, примерно, ведь точный свой возраст я до сих пор не знаю, вернее, знаю, что мне семнадцать, а вот день когда мне исполнится восемнадцать, ведать не ведаю.
- И как получилось, что ты оказалась в храме?- Напряжённо спросил лекарь, понимая, что подбирается к самым страшным её воспоминаниям.
- Когда..., когда меня уже отпустили....
- Отпустили?
Топаз сердито взглянула на друга.
- Да, отпустили. Я не могла больше жить с такой виной, как мне казалось....
- А в чём заключалась твоя вина?
- Да что ты прицепился со своими вопросами? Или слушай или вообще отвали.- Разозлилась Топаз.
Кий прикусил язык.
Топаз промолчала, а за тем продолжила, потому как ей и самой хотелось высказаться.
- Так вот, когда я..., когда меня....- Она вновь замолчала, собираясь с мыслями, недовольно зыркнула в сторону Кия и вновь уставилась на огонь.- Когда маленькой Девочкой натешились, унизили, как могли, меня отпустили.... Хотя хозяин вряд ли бы принял такое решение, это всё Карен, его правая рука, он, к слову сказать, ко мне и пальцем не притронулся, у него ещё и дочка там была, тоже рабыня, он её вроде как выкупить мечтал. Может, уже и выкупил. Так вот, меня тогда накормили, дали одежду и отпустили, всё ночью происходило, но уже поздней, под самое утро, чтобы больше никто опомниться не успел, а то мало ли что им ещё взбредёт в голову, а я за несколько дней и так была еле жива. Но я не могла просто так уйти, во мне кипела ненависть и злоба. Я пробралась туда, где спали воины, и выместила свою ненависть на том, кого больше всех ненавидела в тот момент, и кто причинил мне наибольшее количество боли и зла, на Беззубом. Я просто перерезала ему глотку, перед этим разбудив и сказав пару ласковых.- Она с вызовом взглянула на добряка Кия, словно ожидая увидеть, как поразят его эти её последние слова.