Страница 63 из 102
В общем, нечисть отступала медленно, нехотя, но непреклонно. И не столько благодаря усилиям людей, бросившихся ей вдогонку, сколько из-за страха перед светлыми богами.
Когда же враги разбежались уже совершенно точно, окончательно и бесповоротно, стало совершенно очевидно, что вопреки всем давно установленным природным явлениям, день сегодня наступит значительно раньше обычного.
Люди благословенно тянули руки к поспешно выезжающему на небосклон солнцу. Здравствуй, батюшка Даждьбог! Чудо, впервые увиденное, навечно врезается в память.
Редкие сполохи Огня терялись в бликах разбрасываемых солнцем, да и Перун вроде как посчитал свою работу выполненной и спешил убраться с небосвода.
- Помни.- Неожиданно для всех прогремел громовой голос.- Верь и сверши предначертанное, Девочка.
Слово Девочка ведь не имя и, в принципе, могло относиться, как к Топаз, так и ко всем присутствующим здесь женщинам, в том числе и к двум, на самом деле маленьким, девочкам, что по-прежнему в страхе прижимались к матерям. Ибо дети видят страх, и не могут в самом начале осознать, что скрывается за его первоначальной оболочкой, добро или зло. Так вот, несмотря на всё это, все присутствующие повернулись к Топаз, каким-то образом понимая, что слова те были обращены именно к ней. Да и сама она однозначно приняла их на свой счёт.
- Ну, да, меня когда-то звали просто Девочкой.- Прошипела она на ухо Алгорну.- Но я понятия не имею, что скрывается за этими словами и что именно мне предначертано.
Кий тоже услышал брошенные ею слова и вскинул голову к чистому светлому небу, но никаких признаков присутствия Перуна больше не обнаружил.
- Боги знают, что говорят и если и ошибаются, то очень редко. А раз знают они, значит, скоро узнаешь и ты, надо просто плыть по течению, предначертанного не изменить. А если ты до сих пор находишься под божьим покровительством, значит, до сих пор всё делаешь правильно. Следуй своей совести, Топаз, и держись Правды, и ты всегда будешь на верном пути.
Топаз кивнула, даже не глядя в его сторону. Она прекрасно понимала, что всё именно так на самом деле и обстоит.
На этом гиблом месте никто не хотел более оставаться и люди двинулись в путь сразу же, как только полностью посветлело, в сопровождении Топаз, Кия, Алгорна и Гелео. Они оказались беженцами, что двигались на телегах в более благословенные места и были захвачены нечистью врасплох. Вот только те отчего-то не спешили их сразу предавать смерти, а перво-наперво окружили и стали создавать вокруг видимость поселения. И лишь гораздо позже выяснилось, для чего именно всё это было предназначено. Но полакомиться парой-тройкой людишек оборотни не побрезговали, в этом они себе отказать не смогли. Так что ряды беженцев были значительно прорежены, отчасти вечно голодующим поголовьем местных вервольфов и упырей, отчасти, оттого, что крестьянам выстоять против вооружённой, в прямом смысле этого слова, до зубов нечисти, да против таковых же профессиональных воинов, было делом скорее противоестественным, чем наглядным. Так что, в таком прорежённом составе они и двинулись в путь, успокоенные лишь тем, что теперь какую-то часть пути их будут сопровождать, может быть, и не весть какие воины, но всё же люди, чьё оружие окрещено старшими и младшими богами, а уж в этом они имели возможность лично убедиться.
Простые люди и не подозревали, что измученной скитаниями и тяжкими переживаниями троице, тоже было гораздо спокойнее ехать в компании с искорёженным обозом, чем путешествовать одним, тем более что пока им было по пути. А горстка людей, перебирающихся в более счастливые места, мало, что заметно проредилась, так ещё и телеги их, и лошади, по большей части своей, отошли в мир иной. И если души животных ещё возвратились в светлый ирий, на что очень даже смело можно было надеяться, то уж телеги на четырёх скрипящих колёсах пали данью толи богу Огню, то ли не весть ещё кому. Но вывод оставался единым, из десятка средств передвижений, груженных нехитрым скарбом, невредимыми остались только две, ещё одну кое-как собрали по частям, остальные же ремонту не подлежали, даже капитальному. Благо ещё, что никто из ютившихся на них детей не пострадал, чего нельзя было сказать о большинстве взрослых. Но, жизнь продолжается, и надо было двигаться вперёд.
Так вот, трём усталым путникам было по душе проехаться рядом со вполне живыми людьми, а не с мертвяками и оборотнями, что следуют за ними по пятам на протяжении всего пути. Тут ещё откуда-то вынырнула чудом уцелевшая косоглазая и лопоухая собачонка и всех порадовала звонким лаем. Люди воспрянули духом. И, пока дети ласкали растаявшую под лаской многочисленных рук прихрамывающую грязную псину, ещё ни кто и никогда не уделял ей такого бесспорного внимания, взрослые собрали остатки своего и чужого добра, покидали на телеги, половили уцелевших лошадей и впрягли их в покорёженные средства передвижения.
Что ж, вероятно, именно так оно всё и должно было быть. Несмотря на все перипетии и сложность жизни, она продолжает цвести и жаждет будущего. Так почему же нам, людям, надо слаживать руки и ждать своего исхода в то время, когда нужно бороться, не сдаваться и идти вперёд, гордо вскинув буйную голову и не опуская её не при каких обстоятельствах.
Думая обо всем, об этом, Кий почесал таковую же и вновь провёл грязной, от крови, земли и золы, рукой по нежному розовому бутону, который продолжал расти среди копоти и гари, и тянул свои тонкие беззащитные лепестки и листочки к ясному солнышку. Да, жизнь продолжалась!
Лекарь оглянулся. Он был слаб, так как среди соратников нашлось несколько раненых, которых он тут же поспешил вылечить, как последний самаритянин, конечно же, в ущерб себе и своему собственному здоровью. Он даже вылечил сломанную ногу той дворняге, что теперь собиралась повсюду сопровождать обоз. Да и сам он получил несколько не столь глубоких, сколь болезненных ран, от которых тоже следовало избавиться, так как заражение крови никогда не заставляет себя долго ждать. А ему ведь ещё предстояло путешествовать пешком. Топаз потеряла свою лошадь в бою, уже вторую за последнее время, а он, как истинный джентльмен, не мог позволить своей даме сердца, ну, или хотя бы просто даме, идти пешком, в то время как он будет восседать на коне, как король на троне.
Топаз приняла его предложение без ложной скромности, так как слишком устала для того, чтобы идти пешком, а на телегах едва хватало места для тамошних женщин и малышни.
Дорога отчего-то была каменистой, хоть и находилась в некоторой отдалённости от горной гряды. Лошади, понуро опустив головы, двигались вперёд, напуганные и исцарапанные. Изредка они спотыкались и вновь брели вперёд, тяжело дыша и отфыркиваясь. Телеги неуверенно подпрыгивали на камнях. Люди вели себя тихо, главным образом, передвигаясь молча, за исключением нескольких ключевых фраз. Они постоянно ожидали если не прямого нападения, то предательского вражьего удара в спину. Оттого и находились в постоянном напряжении. Но минута тянулась за минутой, час за часом, а никакого нападения или удара не следовало. То ли враг был слишком напуган явлением светлых богов, что теперь уже очень редко представали перед людьми и тем более затевали с ними дружеские отношения, то ли боги настолько благоволили горстке напуганных людей, что незримо следовали за ними по пятам, отгоняя нелюдей и нечисть.
Но чтобы там на самом деле не вело к благоприятному их путешествию, так это новый день, что наступил так рано, возможно единожды отныне и впредь, и выдался тёплым, солнечным и удачным. И это несмотря на столь ранний час, отведённый, как правило, предрассветным сумеркам.
Дорога дорогой, движение движением, а усталость, голод и жажду пока ещё никто не отменял. Такое не под силу даже старшим богам.
Не по-детски молчаливые дети вскоре стали капризничать и, дёргая матерей за платья, просили кушать или, не умеючи разговаривать, показывали на раскрытые рты. Женщины, боясь внести свою коррективу в опасное путешествие, в которое ввязались не по своей воле, только тихо переглядывались, пытаясь успокоить детишек и, молча, косились на мужчин.