Страница 7 из 55
Какую-то секунду, с замершим сердцем и оцепенев от ужаса, я таращилась на него, а потом принялась вопить.
Он сграбастал меня за рубашку, вытащил из кровати, словно тряпичную куклу, и принялся трясти.
– Прекрати, – процедил он. – Заткнись или я тебя стукну. – Потом присмотрелся ко мне, болтающейся в его вытянутых руках. – Может, я так и так тебя стукну. Просто забавы ради.
Я была так ошеломлена, что губы у меня застыли.
– Што хто што хати? – выдавила я.
Он еще раз встряхнул меня:
– Что?
– Что вы хотите?
– Я знаю, кто ты такая. Я знаю много всякого дерьма, и мне нужен твой брат. У него есть кое-что, что принадлежит моему боссу. И мой босс хочет это вернуть. Раз уж мы не можем найти твоего брата, мы возьмем тебя вместо него. Поглядим, не сможем ли мы из тебя что выжать. А если твой брат не пойдет на сделку, тоже ладно, тогда ты достанешься мне.
– Что такое есть у Билла, что принадлежит твоему боссу? О чем вообще речь?
– У Билла женщина. А речь о страхе, и что он может с тобой сделать. И том, что нужно быть умницей. Мой босс очень умный человек. И когда-нибудь станет по-настоящему могущественным. Более могущественным, чем сейчас.
– Кто твой босс?
– Скоро сама увидишь. И тебе стоит сотрудничать или кончишь так, как тот ночной сторож. Он не хотел нам ничего говорить и попытался не дать нам войти в офис начальника пристани, чтобы посмотреть список арендаторов. Вот же дурень.
– Поэтому вы убили его?
– Ты задаешь слишком много вопросов. Сейчас я отпущу тебя, и ты пойдешь со мной, и чтобы никаких мне неприятностей, лады?
– Лады, – подтвердила я. А потом пнула его со всей силы по яйцам.
Пару секунд он просто стоял, не шевелясь, поэтому я пнула его снова.
Второй пинок пришелся куда надо, потому что у бедняги почти выскочил фальшивый глаз из орбиты. Он разжал хватку и упал на колени. Потом схватился за промежность, его вырвало, и он упал физиономией вниз в сотворенное им же месиво.
Я шлепнулась на задницу и бочком-бочком по-крабьи поползла прочь. Потом вскочила на ноги и стремглав выскочила из спальни, пробежала через гостиную и ринулась вниз по лестнице. Я была уже на тротуаре, изготовившись бежать и не останавливаться до самого Балтимора, когда к бордюру подъехал Хукер в своем «порше».
– Г-г-громила, – выдавила я. – Г-г-громила в квартире Билла.
Хукер полез под сиденье, вытащил пистолет и вылез из машины.
Думаете, я почувствовала себя в безопасности? Если уж на то пошло, это только прибавило паники.
– Не беспокойся насчет пистолета, – успокоил Хукер – Я ведь из Техаса. Нам там дарят пистолеты на крещение. Я выучился стрелять раньше, чем читать.
– Я не л-л-люблю пистолеты.
– Разумеется, но иногда они требуются. Большинству народа в Техасе они нужны, чтобы отстреливать зловредных хищников.
– Койотов что ли?
– Это только в сельской местности. В моем районе по большей части взбешенные мужья стреляют парням по голым задницам, когда те выпрыгивают из окон супружеских спален.
Хукер посмотрел на открытую дверь, а затем на окна.
– Расскажи, что за громила.
– Большой. Огромный просто. Типа он даже в собственной шкуре не помещается. Вроде Халка, только не зеленый. И у него нет шеи. Через все лицо сбоку у него шрам, из-за него у него рот как оскаленный и слюнявый. И этот глаз… его глаз. На самом деле глаза-то нет. Только один. Другой фальшивка, только фальшивка дешевая. Вроде такой круглой штуки, слишком большой, чтобы сойти за настоящийглаз. И не двигается совсем. Неважно, что там делал живой глаз, но этот искусственный глазище таращился все время на меня. Даже не моргнул ни разу. Это так… жутко.
– Имя у него есть?
– Я назвала его Мерзкая Рожа.
– Ну и Мерзкая Рожа сказал что-нибудь интересное? Типа, почему он залез в спальню Билла?
– Он сказал, что у Билла женщина, которая принадлежит его боссу, поэтому он собрался взамен забрать меня. И что его босс умник, и что-то все насчет страха, который можно обеспечить мне.
В окне квартиры Билла чуть отодвинулась штора. Хукер прицелился в окно. Шторка вернулась на место, и моментом позже мы услышали грохот с другой стороны здания. Кто-то охнул. А затем раздались звуки удаляющихся шагов. Та-дам, та-дам, та-дам.
– Похоже, кто-то выпрыгнул из Биллова окна, – заметил Хукер. – И дальше похромал.
– Я пнула его по яйцам.
– Да уж, от этого можно еще как охрометь. Ты еще хочешь выступать на клубной сцене?
Я кивнула:
– Мне придется найти Билла.
Хукер с помощью пульта открыл «порше», порылся и кинул мне какой-то воздушный кусок ткани.
– Надеюсь, это подойдет. Лучшее, что смог достать за короткий срок.
– Оно еще теплое.
– Ага, наверно, ты не захочешь знать детали.
Я держала платье за тоненькие бретельки.
– Да, негусто.
– Уж поверь мне, ты не захочешь закрытое платье. Здесь же Майами. А значит, тут считают так: чем меньше, тем лучше.
Я пошла следом за Хукером в квартиру, внимательно осматриваясь вокруг.
– Я немного возбуждена, – поделилась я.
– Абсолютно тебя понимаю. Если тебе нужно помочь влезть в платье…
Ну, конечно. Не настолько и не поэтому.
– Ну и гадость, – произнес Хукер, скривив верхнюю губу при виде рвоты на полу.
– Его вырвало, когда я пнула его во второй раз.
Хукер непроизвольно прикрыл руками свою упаковку:
– Меня уже от одной только мысли тошнит, как представлю.
Я потащилась с платьем в ванную комнату. Там сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, прежде чем приступить к делу. Снаружи Хукер с пистолетом, ты здесь в безопасности, твердила я себе. Просто переоденься и вперед.
Я сняла одежду и поменяла обычные трусики на стринги. Потом надела платье через голову. Оно было из серебристой металлизированной ткани с добавлением спандекса. V-образный вырез опускался до середины моих штуковин, а юбка была ниже задницы всего на два дюйма. Я нанесла на ресницы тушь, взбила волосы так, что стало похоже, будто у меня взорвались мозги, и накрасила губы. С собой я взяла две пары обуви… кеды и пару серебристых босоножек на четырехдюймовых шпильках. Обувь на все случаи жизни. Я влезла в босоножки и выплыла из ванной.
– Вот это да! – не удержался Хукер.
– Слишком короткое?
– А вот сейчас явозбужден.
Хукер с помощью геля зачесал волосы назад. На нем были черные парусиновые брюки, черная шелковая рубашка с короткими рукавами, расцвеченная флюоресцирующими красными пальмочками, и мокасины на босу ногу. На запястье часы от Картье, и пах он замечательно.
– Легко представить, как Мерзкая Рожа проник сюда. Дверь разнесена в щепки, – заметил Хукер. – Если у тебя имеется что ценное здесь, спрячь или возьми с собой.
Я дала Хукеру фото Билла, чтобы он положил его себе в карман.
– Единственная ценная вещь здесь – телевизор, и тот не ахти что.
Я последовала за Хукером вниз по лестницы к «порше». Хукер проехал полтора квартала к Вашингтон, и служитель припарковал машину перед клубом.
– Мы могли бы дойти пешком, – заметила я.
– Много ты понимаешь, дружок. Ты наверно думаешь, что владеть «порше» имеет отношение к власти и откровенной демонстрации деньжат. Ладно, частично это власть и деньги, но в большинстве своем крутость состоит в парковке со служителями. Тебе завидуют, пресмыкаются и смотрят влюбленными глазами. Дело в твоем прибытии, детка.
Смешно, конечно, но в чем-то он был прав. Вокруг клуба толклись сотни людей. Эти люди не были достаточно избранными, молодыми, богатыми или известными, чтобы попасть в первостатейный список. Никто из них не появился в «порше». И ни у кого не было достаточно денег, чтобы сунуть их вышибале в знак компенсации их ущербности.
Вышибала на входе улыбнулся, увидев Хукера, и протолкнул его вперед. Полагаю, быть Парнем из НАСКАР и есть такая компенсация. Улыбка стала шире, когда он узрел меня, как приложение к Хукеру. Я догадалась, что иметь ноги от ушей тоже своего рода компенсация.