Городская девчонка (ЛП)

Сальзар проорал маленькому вертолетику, дескать, уходим, и птичка поднялась в воздух.

С земли последовали залпы огня вслед улетающему вертолету. Я прикрыла глаза от кружащейся в воздухе пыли, но даже сквозь пыль видела языки пламени, вырывающиеся из-под шасси. Вертолет завис на пару секунд, затем закружился, как сумасшедший волчок. Он пошел вверх, потом вниз и свалился в болото. Раздались два взрыва, и в небо взлетело пламя, а потом перекинулось на болотную растительность.

Сзади подошел Хукер. Он схватил и крепко прижал меня к себе.

– С тобой все хорошо? – проорал он.

– Просто вышибло дух.

– Я переживал, что ты умерла. Вот же было бы ужасно. Я бы рыдал перед всеми этими парнями.

– В НАСКАР не плачут?

– Нет, черт возьми. Мы же настоящие мужики.

А потом он крепко поцеловал меня: язык глубоко во рту, и рука на заднице.

– Твоя рука на моей заднице, – сказала я ему, когда он прервал поцелуй.

– Ты уверена?

– Ладно, чья-торука на моей заднице.

– Тогда догадываюсь, что моя, – признался он.

Я толкнула Мерзкую Рожу ногой и перевернула его на живот. В его спине торчало десять дротиков. Дротики были довольно большими, чтобы свалить лося. У Торреса таких в груди торчали три.

– Вижу, ты использовал снотворные дротики, вроде тех, о которых мы говорили, – заметила я Хукеру. – Кто-то настоящий меткий стрелок.

– Милочка, это же НАСКАР. Мы все любим попить пивка, погоняться за юбками, поездить с сумасшедшей скоростью, не уступая никому дороги. И мы все умеем стрелять.

Кто-то включил свет в гараже, и снаружи все тоже залило светом, позволяя мне увидеть впервые полный масштаб операции. Я насчитала двадцать три человека с Сальзаром. Мне показалось, что с Хукером явилось человек шестьдесят. Возможно, больше. Трудно сказать по ходу действия.

НАСКАР использовали большие тракторные трейлеры, в которых они перевозят машины и оборудование. Один из восемнадцатиколесных перевозчиков Хукера был припаркован задом к гаражным дверям. Его служебный грузовик стоял рядом с перевозчиком. Тут же присутствовала куча «харлеев» и полудюжина мощных сделанных на заказ пикапов. Есть три различных звука, от которых у меня мурашки по телу. Когда НАСКАР на старте заводят моторы, хорошо отлаженный «порше» и ревущие «харлеи». «Харлеи» на площадке были что надо, включая выхлопные трубы. Неудивительно, что они при езде гремели, как гром. Второй перевозчик и грузовик другой команды притулились сбоку здания. Мужчины трудились, убирая сварочное оборудование с крыши и загружая его в грузовик.

Вонь от сгоревшего авиационного топлива стояла в воздухе. На взлетной площадке оседала пыль. А неистовый штурм перешел в упорядоченную суету.

– Все закончено, – сообщил Хукер. – Сальзар скопытился, а Торрес у нас. Мы предоставили самим себе людей Сальзара в болоте. Удачи им там. Кроме Мерзкой Рожи. Насчет Рожи и Торреса у нас свои планы.

Мы с Хукером вернулись в гараж и стали наблюдать, как Билл ведет погрузчик к арендованному вэну. Билл погрузил ящик с золотом в машину и отъехал на погрузчике. Мы с Хукером закрыли двери вэна. Затем Билл объехал здание, и мы погрузили на погрузчик все еще не очнувшихся Рожу и Торреса и свалили их в ящик на перевозчике Хукера. Потом Билл отвел погрузчик в сторону, а сам запрыгнул помочь Хукеру забить крышку ящика.

Сенатор Гил заключил сделку с кубинцами, что они обменяют Хуана Раффлеса на золото или на Сальзара. Нас устраивало. Контракт сенатора с Кубой был заключен в свете того, что Куба рассматривала Сальзара как врага правительства, и правительство было бы счастливо обменять его на Хуана. Я подозревала, что правительство будет еще счастливей, когда откроет ящик и обнаружит Маркоса Торреса. Вроде как неожиданный рождественский подарок раньше срока. Одной политической пираньей меньше, чтобы Кастро беспокоился об этом. Кастро откроет как-нибудь под покровом ночи ящик в Гаване и, возможно, избавится от содержимого. Но это уже не моя проблема.

Мы заботливо уложили все еще завернутый в одеяло Джуди контейнер рядом с ящиком, в котором спали Мерзкая Рожа и Торрес.

Джуди хлопотал вокруг Марии. Он усадил ее на стул, поил кофе и кормил батончиком мюсли.

– Как ты? – спросила я Марию.

– Да ничего страшного. До свадьбы заживет.

– Мы приняли меры, чтобы освободили твоего папу.

– Джуди сказал мне, – тихо произнесла она.

У Марии глаза наполнились слезами, но она не заплакала. Чего нельзя было сказать обо мне. Меня переполняли эмоции. Я была готова зареветь, чуть тронь меня. Я даже не заметила, как выпила чашку кофе одним глотком и съела батончик. Только посмотрела на пустую обертку в руке.

– Что это? – спросила я Джуди.

– Батончик мюсли, – ответил он. – Ты его съела.

Через открытые двери гаража я могла видеть, как парни на мотоциклах уезжают. Парни из НАСКАР остались, чтобы зачистить место, собрав дротики, не достигшие цели, и подобрав гильзы от настоящих пуль. Вскоре объявится полиция, привлеченная дымом, все еще вздымавшимся от упавшего вертолета. Мы хотели убраться до появления копов.

Машину Хукера, ту, что предназначалась налаживать связи с общественностью, выкатили из перевозчика, чтобы освободить место для ящика с Торресом и Мерзкой Рожей.

– Я приехал на перевозчике, – сообщил Хукер, – но назад мы можем возвратиться на этой самоходной тележке.

– Ладно, – согласилась я, – но я поведу.

– Ты с ума сошла? Я не позволю тебе вести мою машину. Ты маньячка.

– Я неманьячка. И, кроме того, это просто самоходная тележка. И мнестоит дать вести, потому что у меня психологическая травма.

– Стоит дать повести мне, потому я тебя спас. Я Парень из НАСКАР к тому же.

– Если ты хочешь, чтобы тебе повезло, тебе следует дать мне повести.

Хукер стал немножечко похож на Брайана, которому дали кусочек пряного печенья.

– Правда? Все, что мне нужно сделать, – это дать тебе поводить?

– Угу.

Он обнял меня.

– Мне ведь что-то обломится, даже если я тебе не дам вести, верно?

Я улыбнулась ему.

– Угу.

– Давай договоримся, – предложил он. – Ты можешь вести, но должна быть осторожна. Не ковбойствуй. Это гоночная машина. Ее водят не так, как обычные автомобили.

– Да неужели?

– Ты когда-нибудь залезала внутрь такой тачки?

Я поравнялась с окошком и щелкнула тумблером. Водитель, на старт.

– Просто садись, – предложила я. – Думаю, я справлюсь.

Первым выехал перевозчик Хукера, за ним последовали мы с Хукером на пиар-машине. За нами Билл с Марией на вэне везли золото. Позади вэна на пикапе ехали Джуди с бригадиром Хукера. Остальные также были на дороге. На горизонте показалось солнце. Гараж опустел. Далеко над болотом поднимались струйки дыма. До сих пор не было признаков, что болотная полиция преступила к расследованию. Черт, возможно, здесь все время падают вертолеты, а полиция только раз в неделю проводит чистку от них.

Мы все направлялись в сторону Хомстедской базы военно-воздушных сил, где нам предстоял обмен. Самолет, который привез отца Марии на американскую землю, увезет Торреса и Рожу обратно на Кубу. Военные заберут контейнер с газом, и, будем надеяться, что SovarK2 обретет покой на газовых небесах. Хуан отправится домой с Марией… также, как и золото.

Мы уже почти подъехали к соединению с Шоссе 997, когда мимо проехал синий «краун вик». Слизняк с Хромоногом. Опоздали на вечеринку.

Я махом развернула пиар-машину Хукера и бросилась вслед.

– О, черт, – воскликнул Хукер. – Снова начинается.

Я догнала Слизняка и Хромонога и поравнялась с ними. Потом посмотрела в сторону и увидела ужас на их физиономиях, когда они узрели нас, сидевших в пиар-машине.

– «Главное – выбор места и времени», – процитировала я. Потом швырнула пиар-машину, подцепила «краун вика» так, что он накренился и слетел с дороги. Он завис в воздухе, ударился о воду с громким хлюпом и засел в болоте.