Страница 7 из 59
– Черт, – выругалась я. – Ненавижу стрельбу. Ты же знаешь, как я ненавижу стрельбу
– Просто предосторожность, – успокоил Рейнджер. – Наверно, стрелять никто и не будет.
Наверно?
Мы ехали в молчании через центр города. Рейнджер был в своей стихии. Погрузился в размышления. Парни на заднем сидении выглядели так, словно у них совсем не было мыслей – и сроду не бывало. И я, спорившая с собой, не выскочить ли мне на следующем светофоре и не бежать ли, как черт от ладана, назад до самой квартиры. И в то же самое время, как бы нелепо это не звучало, я во все глаза выискивала дядюшку Фреда. Он засел у меня в мозгах. Так же было с моей кошкой Катериной. Уже пятнадцать лет, как она сбежала, а я всегда лишний раз оборачиваюсь, когда где–нибудь мелькает черная кошка. Незаконченное дело, полагаю.
– Куда мы направляемся? – наконец поинтересовалась я.
– Многоквартирное здание на Слоун. Требуется кое–какая домовая чистка.
Слоун–стрит бежала параллельно Старк в двух кварталах от нее. Старк – самая худшая улица в городе, скопище наркоты, отчаяния и прибежище всяких тварей. Гетто облагораживается в виде кварталов, марширующих с юга, и большая часть Слоун представляет собой демаркационную линию, разделяющую беззаконность и законопослушание. Велась вечная борьба, чтобы удержать эту линию и не подпускать толкачей и уличных проституток к Слоун. Хотя по слухам в последнее время Слоун битву проигрывает.
Рейнджер проехал три квартала по Слоун и остановил машину. Он кивнул в сторону здания из желтого кирпича через улицу, с двумя дверями.
– Вот наше здание. Нам нужно на третий этаж.
Здание было четырехэтажное, и я предположила, что на каждом этаже имелись две или три маленькие квартиры. Цокольный уровень был покрыт бандитскими граффити. В окнах темно. На улице не было транспорта. Гонимый ветром мусор кучами валялся у тротуаров и собирался у дверей.
Я перевела взгляд со здания на Рейнджера:
– Ты уверен, что это законно?
– Узаконено домовладельцем, – ответил Рейнджер.
– А эта домоочистка включает людей или просто… вещи?
Рейнджер воззрился на меня.
– Ведь существует легальный процесс вышвыривания людей и их имущества из квартир, – напомнила я. – Нужно представить уведомление о выселении и…
– Легальный процесс обычно двигается черепашьим шагом, – заметил Рейнджер. – А между тем, детишки в этом здании страдают от людишек, которые ходят ширяться в 3С.
– Считай, что это работа во благо обществу, – сказал один из парней с заднего сиденья.
Двое других закивали.
– Ага, – поддержали они. – Общественная работа.
Я похрустела костяшками и пожевала нижнюю губу.
Рейнджер вылез из машины, обошел сзади «рейндж ровер» и открыл дверь. Раздал всем бронежилеты, вручил каждому черную ветровку, которая имела надпись на спине большими белыми буквами – ОХРАНА.
Я застегнула жилет и понаблюдала, как все облачаются в черные нейлоновые ремни, и каждый цепляет кобуру с оружием.
– Дай–ка выскажу дикую догадку, – произнес Рейнджер, обхватив рукой меня за плечо. – Ты забыла взять с собой пистолет.
– Отделочники не пользуются оружием.
– В этом районе еще как пользуются.
Мужчины выстроились передо мной.
– Джентльмены, это мисс Плам, – представил Рейнджер.
Парень неопределенного происхождения протянул руку:
– Лестер Сантос.
Стоящий рядом в очереди проделал то же самое:
– Бобби Браун.
Последнего парня звали Танк. Легко было догадаться, как он приобрел это имя.
– Лучше мне не ввязываться во все это, – сказала я Рейнджеру. – Если меня арестуют, вот будет неприятность. Ненавижу аресты.
Сантос хмыкнул:
– Мужик, тебе не нравиться стрелять. Ты не любишь аресты. Так ты совсем ничего не смыслишь в веселье.
Рейнджер натянул куртку и отправился через улицу с бандой веселеньких парней, сомкнувших ряды позади него.
Мы вошли в здание и поднялись на два лестничных пролета. Рейнджер позвонил в квартиру 3С и прислушался к двери. Остальные прижались к стене. Все молчали. Рейнджер и Сантос держали в руках оружие. Браун и Танк светили фонариками.
Я собрала себя в кулак, ожидая, что Рейнджер сейчас вышибет пинком дверь, но вместо этого он достал из кармана ключ и вставил в замок. Дверь открылась, но держалась на цепочке. Рейнджер отступил на два шага, бросился на дверь, вышибив ее плечом с цепочки. Дверь с треском распахнулась, и первым вошел Рейнджер. Следом все, кроме меня. Зажегся свет. Рейнджер прокричал: «Охрана!» И наступил хаос. С матрасов на полу повскакивали полураздетые люди. Женщины визжали. Мужчины сыпали проклятиями.
Рейнджер проходил комнату за комнатой, надевая на людей наручники, выстраивая их вдоль стены в гостиной. В общей сложности оказалось шесть человек.
Один из типов обезумел, махал руками, не давая надеть наручники.
– Не имеете права, вы, ублюдки, – вопил он. – Это моя квартира. Это частная собственность. Кто–нибудь вызовите гребаную полицию.
Он вытащил из кармана штанов нож и щелкнул лезвием.
Танк сгреб мужика сзади за рубашку, приподнял и выкинул в окно.
Все оцепенели, онемело уставившись на разбитое стекло. Я раскрыла рот от удивления, а сердце замерло в груди.
Рейнджер и бровью не повел.
– Придется заменить это стекло, – заметил он.
Я услышала стон и какие–то скребущие звуки. Пересекла комнату и выглянула в окно. Парень с ножом распластался на пожарной лестнице, делая слабые попытки прийти в себя.
Я прижала руку к сердцу, с облегчением обнаружив, что оно вновь забилось.
– Он на пожарной лестнице! Боже, минуту назад я думала, что вы сбросили его с третьего этажа.
Танк выглянул в окно рядом со мной.
– Ты права. Он на пожарной лестнице. Вот же ублюдок.
Квартирка была маленькой. Одна крошечная спальня, одна маленькая ванная, кухонка и небольшая гостиная. Кухонные стойки были завалены упаковками и пакетами из–под фаст–фуда, пустыми банками от газировки, покрытыми налетом пищи тарелками и дешевыми помятыми кастрюлями. Пластик носил на себе прожженные следы от сигарет и трещины от посуды. Использованные шприцы, недоеденные рогалики, противные посудные полотенца и неопределенный мусор, забивший раковину. Два грязных и порванных матраса подпирали стену в гостиной. Ни ламп, ни столов, ни стульев, ничего такого, чем заполняет всякий цивилизованный человек свое жилище. Просто грязь и беспорядок. То, что не досталось канавам снаружи, осело внутри комнат квартиры 3C. В спертом воздухе воняло мочой, «травкой», немытыми телами и и еще чем–то мерзким.
Сантос и Браун вывели стадо грязных обитателей в холл и повели вниз по лестнице.
– Что с ними будет теперь? – спросила я у Рейнджера.
– Бобби отвезет их клинику для наркоманов и оставит там. Оттуда они уж своим ходом.
– Никаких арестов?
– Мы не занимаемся арестами. Если только это не НЯС.
Танк вернулся в машину с картонной коробкой, полной барахла, предназначенного украсить быт, в данном конкретном случае это были одноразовые перчатки, мешки для мусора и банка из–под кофе с одноразовыми шприцами.
– Входит в сделку, – пояснил мне Рейнджер. – Мы отчищаем квартиру ото всего, что не прикреплено гвоздями. Завтра домовладелец пришлет кого–нибудь вымыть и сделать ремонт.
– Что удерживает жителей, чтобы не вернуться?
Рейнджер просто посмотрел на меня.
– Правильно, – сказала я. – Глупый вопрос.
* * * * *
Утро было уже в разгаре, когда мы покончили с метлами. Сантос и Браун устроились на складных стульях внизу в маленьком вестибюле. Они заступили в первую смену в караул. Танк уже отправился своей дорогой на мусорную свалку с матрасами и мешками с мусором. Мы с Рейнджером остались, чтобы закрыть квартиру.
Рейнджер надвинул козырек бейсболки с логотипом «морских котиков», чтобы спрятать глаза.
– Итак, – начал он, – что ты думаешь о работе в охране? Хочешь в команду? Могу поставить тебя в ночную смену с Танком.