Дай пять

Я улыбнулась и поблагодарила. Хотя за что, сама не знаю. Полагаю, за подходящее отношение к оружию. Или, возможно, за заботу о моей безопасности. Во всяком случае, улыбка и спасибо приободрили Морелли. И он притянул меня к себе и поцеловал на сей раз жарко и по–настоящему. Поцелуй, который мне и забыть будет нелегко, и не хотелось, чтобы он кончался.

Оторвавшись от моих губ и все еще прижимая меня к себе, Морелли снова ухмыльнулся.

– Так уже лучше, – заметил он. – Позвоню, когда смогу.

И ушел.

Черт!Я закрыла за ним дверь и шлепнула себя ладонью по лбу. Я такая наркоманка. Я только что целовала Морелли, словно завтра не наступит никогда. И совсем никаких сообщений, которые мне хотелось ему выложить. Что насчет Терри Гилман? И что насчет Торчка? А как насчет Рейнджера? Неважно насчет Рейнджера, подумала я. Рейнджер тут ни при чем. Он – это уже совсем другая проблема.

Бриггс высунул голову из дверного проема ванной комнаты.

– Можно уже выйти?

– Что ты там делаешь?

– Услышал тебя в холле и не захотел мешаться. По разговору было похоже, что у тебя наконец–то появился приятель.

– Спасибо, но он совсем не тот приятель.

– Оно и вижу.

*    *    *    *    *

В час ночи я все еще не спала. Из–за того поцелуя. Я не могла перестать думать о том поцелуе и о том, что я чувствовала, когда меня обнимал Морелли. А потом я дошла до того, что представила, что бы я почувствовала, если бы он сорвал с меня одежду и стал целовать в другиеместа. А потом уже обнаженного Морелли. И дальше обнаженного и возбужденного Морелли. И Морелли уже что–то проделывает, будучи обнаженным и возбужденным. И вот тут я уже не могла уснуть. Как всегда.

В два часа я и близко не подошла ко сну. Проклятый Морелли. Я вылезла из кровати и прошлепала босиком на кухню. Там пошарилась в холодильнике и шкафах, но не нашла ничего, что могло утолить мой голод. Конечно, мне хотелось Морелли, но поскольку того у меня не было, на худой конец сошло бы печенье «Орео». Мне следовало позаботиться об «Орео», когда я была в магазине.

«Грэнд юнион» работал круглосуточно. Соблазнительно, но опасно. Там мог быть Рамирез. И так хватает неприятностей следить за ним весь день, когда видимость хорошая, и люди кругом. Выходить же по ночам – по–глупому рисковать.

Я вернулась в постель и вместо того, чтобы вспоминать о Джо Морелли, поймала себя на том, что думаю о Рамирезе, размышляю, где он там: припарковался ли на стоянке или на одной из сторон улицы. На стоянке мне все машины были знакомы. Если там появится какая–нибудь странная машина, я ее вычислю.

Сейчас меня разобрало любопытство. И азарт от возможности провести задержание. Если Рамирез на моей площадке, я запросто могу его арестовать. Я выскользнула из–под одеяла и подошла к окну. Стоянка была хорошо освещена. Я раздвинула шторы. Я рассчитывала взглянуть на парковку. А вместо этого уперлась прямо в обсидиановые глаза Бенито Рамиреза. Он оказался на пожарной лестнице и злобно таращился на меня, лицо его освещали уличные фонари, его массивное тело угрожающе темнело на фоне ночного неба, он упирался руками в оконную раму.

Я отпрыгнула назад и завизжала, ужас охватил каждую клеточку моего тела. Я не могла дышать. Не могла двигаться. Не могла ничего соображать.

– Стефани, – пропел он приглушенным за черным стеклом голосом. Потом тихо засмеялся и снова пропел мое имя. – Стефанииии.

Я развернулась и бросилась вон из спальни в кухню, там нащупала в сумке пистолет. Вытащила его и побежала обратно в спальню, но Рамирез ушел. Окно все еще было закрыто на защелку, занавески наполовину раздвинуты. На пожарной лестнице пусто. На парковке его ни слухом ни духом. Никакой странной машины я не видела. На мгновение я подумала, что мне померещилось все это. Но потом я увидела бумагу, приклеенную с обратной стороны окна. На ней значились печатными буквами написанные от руки слова.

Бог ждет тебя. Скоро настанет твой час, и ты встретишься  с ним.

Я побежала обратно в кухню, чтобы позвонить в полицию. Руки тряслись, и пальцы не могли попасть по нужным клавишам телефона. Я постаралась выровнять дыхание и попыталась снова.  Еще раз вдохнув, я поговорила с дежурным офицером о Рамирезе. Потом повесила трубку и начала звонить Морелли. Но прервала соединение на середине. Вдруг ответит Терри. Глупая мысль, сказала я себе. Она его бросила. Не раздувай из мухи слона. Должно быть какое–то объяснение. И даже если Джо не лучший в мире бойфренд, он все еще чертовски хороший коп.

Я перезвонила и подождала, пока не раздалось гудков семь. Наконец, включился автоответчик Морелли. Его не было дома. Морелли работал. Точно на девяносто процентов, и остаются десять процентов сомнений. И эти десять процентов удержали меня от того, чтобы позвонить ему на сотовый или на пейджер.

Вдруг я осознала, что рядом со мной стоит Бриггс.

В его голосе отсутствовал обычный сарказм.

– Не думаю, что видел когда–нибудь, чтобы кто–то так испугался, – произнес он. – Ты не слышала ничего из того, что я тебе говорил.

– Там на пожарной лестнице был мужчина.

– Рамирез.

– Да. Ты знаешь, кто он такой?

– Боксер.

– Гораздо больше. Он очень опасная личность.

– Давай заварим чай, – предложил Бриггс. – Ты не очень хорошо выглядишь.

Я притащила подушку и одеяло в гостиную и устроилась на диване с Бриггсом. Включила все освещение в квартире и положила пистолет в пределах досягаемости на кофейный столик. И просидела так до утра, время от времени дремля. Когда встало солнце, я вернулась в постель и проспала, пока в одиннадцать меня не разбудил телефон.

Звонила Маргарет Бургер.

– Я нашла чек, – сообщила она. – Тот, что не учли. С того раза, когда Сол спорил с кабельной компанией. Я помню, что мистер Торчок интересовался им, но не знаю, как с ним связаться.

– Я могу с ним связаться, – предложила я ей. – Я поеду по делам и могу к вам заскочить.

– Я буду дома весь день, – предупредила Маргарет.

Я не знала, что буду делать с этим чеком, но подумала, что не помешает взглянуть на него. Заварила свежий кофе и нацедила стакан апельсинового сока. Потом быстро приняла душ, оделась в свою обычную униформу: джинсы «левайз» и футболку с длинными рукавами, выпила кофе, съела печенье «Поп–Тартс» с начинкой и позвонила Морелли. Тот все еще не отвечал, но на сей раз я оставила сообщение. Пусть позвонит мне немедленно, если поймают Рамиреза.

Я вытащила из сумки перцовый баллончик и пристегнула к поясу джинсов.

Когда я уходила, в кухне сидел Бриггс.

– Будь осторожна, – предостерег он.

Желудок завязало узлом, когда я дошла до лифта, и это повторилось, когда выходила из вестибюля на стоянку. Я быстро дошла до машины, завела «порше» и пока ехала, поглядывала в зеркало заднего вида.

Само собой как–то случилось, что я уже не заглядывала в каждый угол в поисках дядюшки Фреда. Каким–то непостижимым образом поиски дяди Фреда превратились в тайну расчлененной женщины, гибели офисных служащих и конфликта с мусорной компанией. Я сказала себе, что это одно и то же. Все это как–то завязано с исчезновением дяди Фреда. Но полной убежденности не было. Все еще возможно, что дядя Фред где–нибудь на юге во Флориде, а я понапрасну колесю по городу, пока Торчок надо мной смеется. Возможно, Торчок на самом деле переодетый Аллен Фант (известный режиссер, придумавший шоу «Скрытой камерой» – Прим.пер.), и надо мной, охотницей за головами,  устроили самый глупый на свете розыгрыш.

При первом же стуке Маргарет открыла дверь. Она уже приготовила погашенный чек и ждала меня. Я внимательно изучила его, но не заметила ничего из ряда вон выходящего.

– Вы можете забрать его, если хотите, – предложила Маргарет. – Мне он ни к чему. Возможно, он пригодится, и мистер Торчок захотел бы тоже его увидеть.

Я сунула чек в сумку и поблагодарила Маргарет. У меня все еще в душе сидел страх после того, как я обнаружила Рамиреза на пожарной лестнице, поэтому я поехала в контору, посмотреть, не захочет ли Лула поездить со мной для страховки остаток дня.