Страница 55 из 62
Спустя мгновение я поняла, что не слышу никаких характерных звуков. Шаги замерли посреди комнаты. Не слышалось звука открываемой сумочки. Шума бегущей воды из-под крана. Или как открылась и закрылась дверь кабинки. Посреди туалета кто-то молча стоял. Великолепно. Меня застали в туалете со спущенными трусиками. Самый худший кошмар из жизни женщины.
Сдается, у меня излишне богатое воображение. Я глубоко вздохнула и постаралась унять сердцебиение. Но сердце не желало успокаиваться, а легкие пылали, как в огне. Я провела инвентаризацию в своей сумочке и поняла, что единственным настоящим оружием в ней значился газовый баллончик.
Раздался стук каблуков по кафельному полу, и в поле зрения попала пара туфель. Красных.
Черт! Я зажала ладонью рот, чтобы не захныкать. Сейчас я уже была на ногах. Полностью одета. И чувствовала в желудке тошноту.
- Пора. Выходи, - произнес Сахарок.
Я потянулась за сумкой, висевшей с обратной стороны двери на крючке, но прежде, чем успела ее схватить, засов отдал концы, и дверь рывком распахнулась, утащив сумку у меня из-под носа.
- Я все для него делал, - пожаловался Сахарок, слезы струились у него по щекам. – Квартиру держал в чистоте, готовил его любимые блюда. И это хорошо работало – пока ты не появилась. Я ему нравился. Я знаю, что нравился. Ты все разрушила. Сейчас все, о чем он думает, только охота за головами. Я спать по ночам не могу. Все время беспокоюсь, что его убьют или покалечат. А ему и дела нет с этой охотой.
Одной рукой он держал пистолет, а другой размазывал слезы по лицу. Руки его тряслись, и меня он пугал до чертиков. Я сомневалась, что он способен на убийство, но ранение от случайного выстрела столь же смертельно, сколь и от умышленного.
- Ты все не так воспринимаешь, - произнесла я. – Салли просто расшифровывает для меня записки. Он не участвует ни в чем опасном. И, кроме того, ты ему действительно нравишься. Он считает, что ты потрясный. Он там, в зале. Ищет тебя весь вечер.
- Я все твердо решил, - сказал Сахарок. – Вот как все будет. Я от тебя избавлюсь. Только так я смогу защитить Салли. И это единственный способ его вернуть. - Он мотнул пистолетом в сторону двери. – Пошли-ка, выйдем наружу.
Что ж, прекрасно, подумала я. Выйти наружу хоть какая-то отсрочка. Когда мы пойдем через зал, Рейнжер его прикончит. Я осторожно подошла к двери и вступила в темный коридор, двигаясь медленно, дабы не нервировать Сахарка.
- Нет, нет, - возмутился Сахарок. – Ты не туда собралась. - И указал на дверь в другом конце коридора. - Вот сюда.
Проклятье.
- И не думай выкинуть какую-нибудь глупость. Тут же пристрелю, - предупредил он. - Я ведь могу, не сомневайся. Ради Салли я на все пойду.
- У тебя и так неприятности. Ты же не захочешь добавить к ним еще и убийство.
- Ах, я и на убийство пойду, - произнес он. – Я зашел уже слишком далеко. Меня ищет каждый коп в Трентоне. А ты же знаешь, что будет со мной, если меня арестуют. Никто не будет церемониться. Уж лучше попасть в камеру смертников. Им хоть причитается отдельная камера. Я слышал, там даже есть телевизор.
- Да, но в конечном итоге тебя же казнят!
Слезы струились по его щекам, но подводка даже не размазалась. Этот мужик знал толк в макияже.
- Хватит болтать, - сказал он, взводя курок на револьвере. – Выходи наружу. Сейчас же. Или я застрелю тебя здесь. Клянусь, застрелю.
Я открыла дверь и выглянула. С правой стороны находилась маленькая служебная парковка, а с левой два мусорных бака. Площадку освещала единственная лампочка. За баками проходила подъездная асфальтовая дорожка. Затем газон и дом престарелых. Действительно удобное место, чтобы застрелить меня. Уединенное, и шума отсюда не слышно. А у Сахарка имелось несколько отходов для бегства. Он мог даже вернуться назад в клуб.
Сердце мое выдавало тук-тук, тук-тук, а голова впитывала все, как губка.
- Погоди минутку, - сказала я. – Мне нужно вернуться внутрь. Я забыла сумку.
Он закрыл за собой дверью
- Тебе не понадобится сумка там, куда ты отправишься.
- И куда же это?
- Ну, я точно не знаю. Куда бы ты там не отправилась, когда умрешь. Полезай-ка в мусорный бак, чтобы я мог тебя застрелить.
- Ты что, совсем рехнулся? Не полезу я в бак. Там мерзко.
- Ладно, прекрасно, тогда я просто застрелю тебя здесь.
Он нажал на курок, и раздалось клик.
В патроннике не было пули. Стандартная процедура безопасности.
- Черт, - выругался он. – Ничего не могу сделать как полагается.
- Ты когда-нибудь стрелял из пистолета?
- Нет. Но это не казалось таким уж сложным. - Он взглянул на оружие: - А, я понял, в чем дело. Парень, у которого я одолжил пистолет, пропустил одну пулю.
Он нацелил на меня пистолет, и, прежде чем он успел нажать на курок, я прыгнула за один из мусорных баков. Бах, вжик. Пуля попала в контейнер. Снова бах, вжик.Мы оба так запаниковали, что стали выделывать черте что. Я носилась между мусорными баками, как жестяная утка в тире, а Сахарок палил в темноту.
Он сделал пять выстрелов, потом снова раздалось клик. У него кончились патроны. Я выглянула из укрытия.
- Дерьмо, - ругнулся он. – Я такой неудачник, даже не могу никого застрелить. Проклятье.
Потом сунул руку в красную сумочку и вытащил на свет божий нож.
Сахарок торчал между мной и задней дверью. У меня было два выхода: бегать, как чертов заяц, вокруг здания или броситься через газон к дому престарелых. Сахарок казался мускулистей меня, но он был на каблуках и в юбке, а я надела шорты и кеды.
- Я не сдамся, - предупредил он. – Если потребуется, я убью тебя голыми руками. Я вырву твое сердце!
Мне не понравилось, как это прозвучало, поэтому я во всю мочь рванула по траве к дому престарелых. Я уже была как-то в том доме. В это время суток там всегда у дверей сидит охранник. Фасад здания хорошо освещен. Нужно миновать двойные стеклянные двери, а там уж тот охранник. А за охранником находился вестибюль, где сидели старики.
Я слышала, как позади с трудом поспевает Сахарок, тяжело отдуваясь и пронзительно крича, чтобы я остановилась затем, чтобы он мог меня прикончить.
Я влетела на полной скорости в дверь и стала звать охранника, но никто не выбежал мне навстречу. Я оглянулась и увидела, как на меня опускается нож. Я отпрыгнула в сторону, и лезвие полоснуло по рукаву моей куртки с «Рейнджерз».
На диванах в вестибюле сидело полным-полно стариков.
- Помогите! – завопила я. – Звоните в полицию! Позовите охранника!
- Охраны нет, - пояснила одна женщина. – Сокращение бюджета.
Сахарок снова сделал выпад.
Я отпрыгнула прочь, выхватила у какого-то старого чудика трость и начала размахивать перед Сахарком.
Я из тех людей, что рисуют в своем воображении, как героически они ведут себя в бедственных ситуациях. Спасают детишек из школьных автобусов, опасно накренившихся над мостами. Оказывают первую помощь при авариях. Вытаскивают людей из горящих зданий. Но, по правде сказать, я совершенно теряю голову в критических ситуациях. И если все утрясается, то, ей-богу, это не моя заслуга.
Я слепо махала тростью перед Сахарком. Из носу у меня что-то текло, и я издавала какие-то животные звуки. Совершенно случайно я задела нож, и тот улетел куда-то в сторону.
- Ты сука! – визжал Сахарок. – Ненавижу тебя! Ненавижу!
Он бросился на меня, и мы покатились по полу.
- В мои дни вы бы никогда не увидели женскую драку вроде этой, - заметил один из стариков. – Все телевидение виновато. Кругом сплошное насилие. Вот что это такое.
Я обвилась вокруг Сахарка и орала:
- Звоните в полицию, звоните в полицию.
Сахарок схватил меня за волосы и дернул, я оттолкнула его, заехав коленом промеж ног и вогнав его гениталии на добрых шесть дюймов в тело. Он свернулся в позе эмбриона и разразился ругательствами.
Я шлепнулась на спину и взглянула снизу на Рейнжера.