Страница 40 из 65
- Полагаю, сегодня ты не думаешь возвращаться к родителям? – спросил он.
- Так и полагай.
- Думаю, пожалуй, ты не хотела бы вернуться в квартиру одна.
Я тоже так думаю.
А вслух произнесла:
- Со мной все в порядке.
Рядом с полноприводной тачкой Морелли к бордюру подкатил «сине-белый». Из машины вышел Эдди Газарра и направился в нашу сторону. Мы встретили его на улице, и все вместе посмотрели на магазинчик.
- Разверни ленту, чтобы огородить место преступления, - предложил Морелли.
- Дерьмо, - выразился Газарра. – Не нравится мне все это.
Никому это не понравилось бы. Не очень-то этично хоронить тела в подвале магазинчика сладостей. И особенно было противно обвинять Мо в организации сих похорон.
Появился еще один «сине-белый». На месте преступления возникли еще несколько копов из убойного отдела. Со своим инструментарием и фотокамерой пришел криминалист. У крыльца начали скапливаться люди, которые стояли, скрестив на груди руки и перегораживая дорогу транспорту. А на крыльце росла толпа. За пределами ленты стоял, сунув руки в карманы, репортер.
Двумя часами позже, когда я все еще сидела в машине Морелли, копы вынесли первый пакет с телом. Масштабы прессы возросли до видеокамеры и полудюжины репортеров и фотографов. Из подвала на носилках выкатили еще три тела. Фотографы ринулись делать снимки. Соседи покинули уютные гостиные и высыпали на веранды.
Я подкралась к Морелли.
– Началось?
- Началось, - подтвердил Морелли. – Четыре трупа.
- И?
- И больше тебе ничего не могу сказать.
- А в костях застряли какие-нибудь пули сорок пятого калибра?
Морелли уставился на меня. Ответ говорил сам за себя.
- Что-нибудь указывает на Мо? – снова спросила я.
Еще один пристальный взгляд.
Взгляд Морелли переместился куда-то поверх моего левого плеча. Я проследила за ним и увидела подкравшегося незаметно Рейнжера.
- Йо, - поприветствовал Рейнжер. – Что тут за дела?
Морелли посмотрел в сторону магазинчика.
– Кто-то похоронил четырех парней в лавке Мо. Последнего еле присыпали.
И, наверно, похоронили не очень давно, подумала я. Похоже, есть вероятность, что той ночью, когда Мо украл машину Рейнжера и пах погребом, грязью и кое-чем похуже.
- Я должен идти, - сказал Морелли. – Мне еще заполнять бумаги.
Я тоже должна идти. Чувствовала себя так, словно в меня воткнули иголку и выпустили весь воздух. Я порылась в кармане и выудила ключи от машины. В последний раз вытерла нос и настроила себя на прогулку к своей машине.
- Как ты себя чувствуешь? – задала я Рейнжеру вопрос.
- Прекрасно.
- Хочешь, завтра утром побегаем?
Он поднял брови, но не задал ни единого вопроса.
– Увидимся в шесть.
- Шесть – хорошее время, - заметила я.
Уже на полпути домой я поймала в зеркале заднего вида фары. Когда сворачивала на Гамильтон, то снова взглянула. Фары принадлежали полноприводной «тойоте». С тремя антеннами. Машина Морелли. Он следовал за мной до дома, чтобы убедиться в моей безопасности.
Я помахала Морелли, а он в ответ просигналил. Иногда Морелли мог быть и нормальным.
Проехав два квартала по Сент Джеймс, я попала на Дануорт. Потом свернула на свою стоянку и в середине нашла местечко. Следом за мной припарковался Морелли.
- Благодарю, - произнесла я, закрывая машину и пытаясь удержать при этом сумку с продуктами.
Морелли отошел от своей машины и взглянул на сумку.
– Если хочешь, я мог бы зайти.
- Знаю я тебя, - проворчала я. – Тебя только одно интересует, Морелли.
- Раскусила меня, что ли?
- Да. И можешь об этом забыть. Не получишь моих остатков от обеда.
Морелли обхватил пальцами воротник моей куртки и притянул меня поближе.
– Милая, если бы мне хотелось твоих «остатков», у тебя, черт возьми, не осталось бы ни шанса их сохранить.
- Это отвратительно.
Морелли оскалился, белые зубы выделялись на фоне смуглой кожи и однодневной щетины.
– Я провожу тебя до двери.
Я развернулась на каблуках.
- Спасибо тебе, я сама о себе позабочусь.
Сама заносчивость. Обозленная, поскольку Морелли, наверно, прав насчет «остатков».
Он все еще глядел вслед, когда я вошла в дом, и с размаху за мной закрылась стеклянная дверь. Я еще раз ему помахала. Он махнул в ответ и отчалил.
Когда я вошла в лифт, там была миссис Бестлер.
- Поднимаемся, - скомандовала она. – Третий этаж. Женское нижнее белье и дамские сумочки.
Временами, чтобы развеять скуку, миссис Бестлер играет в лифтера.
- Мне на второй этаж, - попросила я ее.
- Ах, - сказала она. – Хороший выбор. Лучшие платья и модельные туфли.
Я вышла из лифта, еле волоча ноги, доплелась до квартиры, открыла дверь и почти упала в прихожую. Смертельно устала, как собака. Я наспех прогулялась по квартире, проверяя окна и двери, удостоверившись, что они закрыты, проверила также туалет и темные углы.
Потом свалила одежду кучей на полу, залепила пластырем ожог и ступила под душ. Долой, проклятые неприятности. Став розовой и чистенькой, я вползла в кровать и представила себя в Диснейлэнде. Стефани Плам, мастер отрицаний. Зачем иметь дело с травмой, приносящей только мучения, когда можно бесконечно от нее отмахиваться? Однажды, когда память переполнится, вот тогда я выужу эту травму оттуда и уделю ей внимание. Правило Стефани Плам для сохранения душевного здоровья – всегда оставляй неприятное на потом. В конце концов, я могла бы просмотреть все завтра, а никогда не следует пытаться смириться с ситуацией, ко всему придираясь.
* * * *
В пять тридцать меня разбудил звонок телефона.
- Йо, - поздоровался Рейнжер. – Ты все еще хочешь побегать?
- Да. Встречу тебя внизу в шесть.
Черт меня дери, если я еще раз позволю парочке парней-неудачников взять надо мной верх. Мышечный тонус вряд ли сильно поможет, когда дело касается перцового баллончика, но произошедшее довело меня до ручки. Умственная готовность и физическая пригодность будут отныне моим новым девизом.
Я натянула длинные кальсоны, спортивный костюм и зашнуровала кроссовки. Налила Рексу свежей водички и наполнила его маленькую керамическую мисочку хомячьими кусочками и изюминами. Уделила пятнадцать минут растяжке и спустилась по лестнице.
Рейнжер бегал на месте, когда я добралась до парковки. Я увидела, как его глаза зыркнули в сторону моих волос.
- Молчи, - предупредила я его. – Ни слова не говори.
Рейнжер поднял вверх руки в защитном жесте.
– Не мое это дело.
Однако уголки рта его задергались.
Я подбоченилась.
– Ты надо мной смеешься!
- Ты выглядишь, как Рональд Макдональд.
- Да не так уж все плохо!
- Хочешь, я позабочусь о твоем парикмахере?
- Нет! Он не виноват.
Мы молча бежали обычной своей дорогой. На обратном пути прихватили еще один квартал, мерно сохраняя темп. С легкостью для Рейнжера. С трудом для меня. Я наклонилась в поясе, переводя дыхание, когда мы подбежали к задней двери. Я была счастлива побегать. А стала еще счастливее, когда пробежка осталась позади.
По улице с ревом неслась машина, направляясь на стоянку. Рейнжер встал впереди меня и вытащил пистолет. Затормозив, машина остановилась, и высунулась голова Лулы.
- Я его засекла! – вопила она. – Я его засекла! Я его засекла!
- Кого?
- Старину Носочлена! Я видела Старину Носочлена! Я могла бы его достать, но ты вечно талдычишь, что мне нельзя ничего предпринимать, и прав у меня нет никаких. Поэтому я тебе пыталась позвонить, но тебя же нет дома. И вот я сюда прикатила. Где, черт возьми, ты была в шесть утра?
- Кто такой Старина Носочлен? – поинтересовался Рейнжер.
- Мо, - пояснила я. – Лула думает, что его нос похож на член.
Рейнжер улыбнулся.
– Где ты его видела?
- Я видела его на Шестой улице прямо напротив своего дома. Обычно я так рано не встаю, но сегодня у меня проблемы с кишечником. Думаю, это все буррито, что я съела за ужином. И вот пока я там сидела в туалете, то выглянула из окна и увидела Мо, входящего в дом напротив.