Ходок II

Сначала они заехали на свою базу, в «Русалку», где их уже поджидали четверо из шести бойцов невидимого фронта, тех самых, из «резерва главного командования» – пришла и их пора. «Бойцы из резерва» уже были в доспехах, передать им плащи было секундным делом, и бойцы невидимого фронта, под видом Шэфа и его команды, без задержки ринулись «мстить» начальнику внешней стражи, так неосторожно нажившему таких могущественных врагов.

Двое их товарищей, в черной карете, выехали в том же направлении еще раньше, сразу как выяснилось, где «скрывается» беглый начальник.

Для «мушкетеров» у Шэфа была запланирована другая работа. Пока группа прикрытия будет кататься туда-сюда по западному тракту, пуская пыль в глаза всевозможным свидетелям, ш’Иха будет следить за главными воротами дворца колдуна, а ш’Кол – за задними. Ш’Аран, по-прежнему будет «сидеть на хозяйстве» – он сегодня дежурный, вот пусть и дежурит. Озаботив соратников, Шэф завалился отдохнуть – до ночи ему делать было абсолютно нечего, а вот когда он сможет в следующей раз спокойно полежать в теплой, чистой постели, это был вопрос… большой вопрос.

Ш’Иха, по всем правилам разведывательно-контрразведывательной подготовки, без досконального знания которой не получить и зеленого пояса, прогулялся по улице, идущей параллельно той, на которой находился дворец мага, осмотрелся, и дождавшись момента, когда вокруг никого не было, бесшумно форсировал трехметровую ограду дворца, располагавшегося напротив Эркелевского.

Следует заметить, что низких и некрасивых оград в Садах не было. Каждый дворец, с окружающим парком, занимал целый квартал и хозяева на оградах не экономили – они были, если можно так выразиться, «лицом хозяина» – первым что видели гости, приближаясь к дворцу. Ограда, которую преодолел ш’Иха, с точки зрения земного искусствоведа, была шедевром декоративно-прикладного искусства, но среди своих сестер ничем не выделялась – встречались и покруче!

Оказавшись с внутренней стороны, ш’Иха незамеченным прокрался мимо дворца, не такого большого, как у Эркеля, но тоже ничего себе, и начал подыскивать место для наблюдательного пункта, откуда были бы видны главные ворота дворца колдуна.

В этом невинном занятии ему захотели помешать две здоровенные собаки – злые, лохматые и ростом с теленка! Собаки подвалили совершенно бесшумно – будто выросли из под земли, без всякого лая и рыка и с совершенно недвусмысленными намереньями кинулись к фиолетовому гвардейцу.

Их безобразное поведение видимо объяснялось тем, что у ш’Иха при себе не было никаких атрибутов: ни плаща, ни шарфика, и лохматые сторожа видимо приняли его за гражданское лицо. Но собачки не знали с кем связываются – ш’Иха вышел в кадат и показал им саблезубого тигра – это была его любимая фишка при общении с незнакомыми и воинственно настроенными «друзьями человека». Эффект был стереотипный: собачки, теряя спесь и кал, поджали хвосты и поскуливая быстро скрылись в неизвестном направлении – чего от них и требовалось.

После непродолжительных поисков, ш’Иха, в качестве наблюдательного пункта, выбрал развилку старого дуба, находящуюся метрах в пяти от земли, с которой парадные ворота дворца Эркеля были прекрасно видны, и, наоборот, ш’Иха ниоткуда виден не был.

Это может показаться странным, как это так, ворота видны, а ш’Иха нет? В действительности ничего странного не было: во-первых, ш’Иха скрывала густая листва, во-вторых, у него была припасена хитрая накидочка, точно такая же, как современные маскировочные сети. Поэтому, когда он устроился в развилке, для остального мира он исчез – был ш’Иха, и нет ш’Иха. Прижавшись спиной к шершавому, теплому стволу, он нашел положение в котором никакие части тела не затекают и не отсиживаются и превратился в зрение и слух.

Кроме использования глаз, ушей, а так же, на всякий случай – носа, ш’Иха раз в пять аратов – опять же согласно «Устава караульной службы для старших офицеров Ордена Пчелы», выходил в кадат и сканировал окружающую обстановку на своем максимальном радиусе – двадцать пять локтей. Такой охранный режим был принят для дневного времени суток, в мирное время, на дружественных территориях.

Но, день не вечен, южная ночь наступает быстро – вот только что яростное солнце пыталось высушить тебя до состояния мумии какого-нибудь Рамсеса, пара минут, и у тебя уже над головой бескрайнее черное небо, украшенное гроздьями мохнатых звезд, до которых, кажется, можно дотянуться рукой. Дрожь и трепет охватывают человека при взгляде на такое небо: дрожь от восхищения Тем Кто Все Это Сделал и трепет перед грандиозностью замысла Того Кто Все Это Сделал! К счастью, ш’Иха в небо не глядел, ворон не считал, а занимался вещами более прозаическими, но и более полезными – бдил!

С приходом ночи, кадат стал необходим не только для того, чтобы никто не подобрался незамеченным, но и потому что ничего не стало видно – темно, хоть глаз выколи, это тебе не Пятая Авеню и даже не Тверская, с ее подсветкой – до уличного освещения в Хазрете было еще далековато. Согласно устава, в ночное время, ш’Иха должен был сократить интервал до двух арат, но понадеялся на авось… в смысле на свои глаза и уши, и вот результат – вопрос снизу: «Ну что?», от которого он едва не свалился от испу… – ну-у… скажем так: от неожиданности.

– Ш’Эф это ты?! – задал он дурацкий вопрос.

– Нет, блин… главвоенмор Троцкий, – отозвался насмешливый голос, после чего ш’Иха облегченно выдохнул – таких непонятных слов никто кроме Мастера войны ш’Эфа не знал. – Рожай! – поторопил Шэф и ш’Иха четко доложил:

– Из главных ворот никто не выходил и не выезжал. В ворота заехал отряд из пяти красных, под командованием желтого. – Шэф немного помолчал, а потом поинтересовался:

– Помнишь, что надо делать?

– При появлении сигнала, напасть на охрану главных ворот, связать ее боем, чтобы они никуда от ворот не делись, продержаться не меньше двух арат и не больше пяти, затем, если не поступит иных приказов, отступить, сбросить хвост, если он будет и вернуться в «Русалку». Проникнуть скрытно, через окно на третьем этаже.

– Маску не забудь.

– Я помню, – отозвался ш’Иха доставая из-за пазухи маску наподобие омоновской. – А сигнал будет понятный? И вообще какой?

– Вот на этот счет можешь не беспокоиться – сигнал ни с чем не спутаешь!

– А скоро?

Вопрос повис в воздухе и ш’Иха понял, что внизу уже никого нет. До сих пор он был твердо уверен, что нельзя остаться невидимым для человека, находящегося в кадате. Сегодня эта уверенность была поколеблена – как только прозвучал вопрос Шэфа, ш’Иха тут же вышел в кадат, но и в состоянии поднятого сознания, он так и не разглядел Шэфа, и упустил момент, когда он ушел – это обескураживало.

*****

Ш’Аран, поджидал Шэфа на перекрестке. По его заданию, он навестил ш’Кола, аналогично ш’Ихе, сидевшего в засаде на дереве, выяснил, что по части убытия-прибытия, ничего заслуживающего внимания не произошло, и как было велено, замаскировался в густом кустарнике.

Так же как и ш’Иха, он был несколько озадачен неожиданным появлением Шэфа, но от вздрагивания сумел удержаться. Заслушав доклад, Шэф пару секунд помолчал, потом буднично поинтересовался:

– Все помнишь?

– Все.

– Повтори.

– Ждать сигнала. После получения, перебраться через ограду и помочь ш’Колу с охраной задних ворот. После появления повторного сигнала, если он будет, следовать к месту его появления, действовать по обстановке. При отсутствии сигнала до начала рассвета, собрать остальных и уходить из города, по тихому.

– Молодец. Все правильно.

– Ш’Эф… может все же…

– Нет. Если все пойдет хорошо – помощь не нужна… если плохо – ты мне не поможешь. Сто раз уже повторял. И вообще поручик – вы в армии, или кто?

Лица Шэфа, скрытого под странной черной кольчугой, облегавшей его с ног до головы, как вторая кожа, ш’Аран не видел, но догадаться что тот, как обычно, ехидно ухмыляется, было не трудно.

Шэфу пора было уходить, но на душе ш’Арана было как-то тревожно, и он инстинктивно попытался еще немного его задержать: