Страница 41 из 54
*****
Металлическая волна с грохотом выбила входную дверь «Русалки» и с лязгом раскатилась по первому этажу маленькой гостиницы. Ее яростная энергия была такова, что казалось нет силы способной остановить эту железную мощь, ощетинившуюся мечами, копьями и взведенными арбалетами. Тем неожиданнее был эффект от появления на лестнице одинокой, закованной в гибкую сталь «драконьего» доспеха, фигуры, в фиолетовом плаще, украшенном золотой пчелой.
Стальная волна бушующая в холле, неумолимо грозящая захлестнуть всю крохотную гостиницу с головой, вдруг сдулась, потеряла энергию разбега и тихо расплескалась у подножия лестницы, на отдельные капли, закованных в блестящие доспехи воинов. В наступившей тишине стал слышен нестройный шорох голосов:
– …пчела!... задница небесная – это же фиолетовый… почему лейтенант не предупредил!... пчела… пчела… фиолетовый!.. пчела… пчела… справедливые… лейтенант ур-р-род… подставил гад…
Из-за солдатских спин, выбрался, судя по дорогому доспеху и яркому плюмажу на шлеме, их командир. Он откинул забрало и попытался заговорить с фиолетовым, но поняв, что из-за солдатского галдежа его никто не слышит, растеряно замолчал, вместо того, чтобы навести порядок среди подчиненных. Тут же испуганно замолчали и солдаты – за спиной фиолетового рыцаря показались еще две такие же фигуры и, в наступившей тишине, небольшой отряд, построившись клином, начал медленно, но от этого еще более зловеще, спускаться вниз.
Солдаты, словно овцы при виде волков, сбились в плотную кучу и постарались отодвинуться от спускавшихся на возможно большее расстояние, образовав у двери монолитную стальную толщу. У лестницы остался один командир. Судя по его побледневшему и покрывшемуся крупными каплями пота лицу, далась ему эта неподвижность с большим трудом.
Ш’Аран, стоящий на первой ступеньке лестницы и глядящий глаза в глаза высоченному «предводителю стальной когорты», вошел в кадат, и сдвинул точку сборки в положение «Смерть». Зрелище, открывшееся при этом «предводителю», изменило цвет его лица с бледного на какой-то синюшный, а в воздухе явственно потянуло дерьмецом.
– Обосрался, – негромко, как бы про себя, констатировал ш’Аран, и тут же рявкнул так, что вздрогнул даже самый дальний солдат, прижатый спиной к входной двери и прикрытый от страшного монстра, в фиолетовом плаще, тремя рядами тел, закованных в броню: – Имя! Звание!! Какого!! Хер-р-ра!!!
– т-т-т… т-т-т-т…
– Что ты мне тут т-т-т-тыкаешь?! – сделал вид, что страшно разозлился ш’Аран, – тебе что?! – отрезать последнее висящее, чтобы ты знал как следует разговаривать с Фиолетовым Офицером Ордена Пчелы!
Видимо угроза так подействовала на «предводителя», что он сумел собрать остатки мужества в кулак и довольно внятно отрапортовать:
– т-т-тер’А-ал-л-лаф… л-л-лейтен-н-ант в-вне-ешней с-страж-жи… п-п-прика-аз д-д-доста-авить н-некого Ш-шэфа на д-до-опрос к г-г-господину т-т-тер’О-о-оно-осу… В-во-от, – он протянул ш’Арану свернутый в трубку лист пергамента, перевязанный широкой лентой и запечатанный сургучной печатью.
Небрежно сорвав печать, ш’Аран пробежал глазами содержимое пергамента и поднял глаза на лейтенанта стражи:
– Тебе известно, что означает приставка «ш» перед именем офицера Ордена Пчелы? – глаза лейтенанта испуганно расширились:
– Я-я н-не з-знал, что это – п-п-приставка – тер’Онос п-п-приказал а-ар-рестовать Шэфа… в п-приказе было н-н-ааписано «Шэф» – он мне п-показал, п-прежде чем зап-п-ечатать…
– Хорошо… допустим… но ты знаешь, что означает приставка «ш» перед именем офицера?
– З-знаю – ф-фиолет-товый о-о-фицер…
– А скажи-ка голубчик, – продолжил ласково ш’Аран, отчего лейтенанту стало еще тоскливее, – тебе известно что бывает за нападение на Пчел? Не говоря уже о старших офицерах?
– Д-да.
– То есть, ты знаешь, что если с нами что-нибудь случится, – тут ш’Аран пренебрежительно хмыкнул, показывая, что такая гипотеза рассматривается как совершенно абстрактная и не имеющая никакого отношения к жизненным реалиям, – то максимум через десятидневку в Хазрет войдет корпус «Справедливость» и проведет дознание среди всех причастных лиц, невзирая на титулы, звания и должности, занимаемые этими лицами?
– Да. – Твердо отозвался лейтенант, осознавший, что на месте его убивать вроде не собираются и от этого немного приободрившийся.
– А ты знаешь, что с причастных к нападению на Пчел сдирают кожу и кидают в соль?
– Д-да.
– А ты знаешь, что вас послали арестовывать Мастера войны Северной обители Ордена Пчелы, имеющего полномочия «Рука Магистра»?.. – от этого известия синее лицо лейтенанта покрылось красными пятнами, сделавшись похожим на «веселенький» ситчик, так любимый девушками за МКАДом.
– Н-н-нет!!! Я-я н-н-не зна-ал!!!
– Верю… подставил вас этот жирный боров, поэтому проваливайте, а тер’Оносу передай… – тут у него из-за спины послышалось покашливание, и ш’Аран закончил: – ничего не передавай.
*****
– Ну что ж, товарищи краснофлотцы, прошу высказываться в порядке, так сказать, старшинства, – Шэф внимательно оглядел своих гвардейцев, сидящих за щедро уставленным столом, и остановил взгляд на ш’Ихе, – давай.
Самым младшим по возрасту из офицеров был ш’Иха, затем следовал ш’Кол, а возглавлял тройку ш’Аран. Надо заметить, что особой дисциплинированностью, до встречи с Шэфом, они не отличались, впрочем как и любые другие Пчелы.
Человек выдержавший курс обучения в Ордене и «дослужившийся» до фиолетового пояса, по определению, не мог быть заурядной натурой, склонной к повиновению и готовой выполнять приказы номинального руководства. Мало ли кого, сдуру, назначат начальником, а ты подчиняйся… – хрен вам в обе руки! Фиолетовый мог повиноваться или более сильному, или более уважаемому.
В начале знакомства, когда Великий Магистр Северной обители представил трем своим гвардейцам их командира на время операции в Хазрете, скептицизма в их глазах не заметил бы только слепой. Шэф им сразу не глянулся – юнец, моложе их, а выражение глаз как у Великого Магистра: старик – стариком. Вообще мутный какой-то… да и откуда взялся непонятно. Ходили какие-то смутные слухи, что он ровесник Магистра, и вообще, чуть ли не вместе с ним пришел в Обитель, но это была явная чушь – Магистр глубокий старик, а этот перец младше их, и туда же – Мастер войны!
Никакого страха ш’Эф им не внушал, хотя за короткое время пребывания в Северной обители он и потрепал много их знакомых и даже друзей, но фиолетовых среди них не было, а уважать его?.. да за что?! – мало ли как он добыл титул Мастера войны – может купил в Центральной обители… больно уж молод для мастера-то…
Резюмируя можно сказать, что гвардейцы Шэфа не знали, не уважали и не боялись… а зря. Убедиться в собственном заблуждении им пришлось в первый же день путешествия, когда дилижанс остановился на ночевку в придорожном трактире. Шэф, прекрасно знавший орденские нравы и норовы, приказал накрыть им ужин не в общем зале, а в отдельном кабинете.
У всех Пчел, а особенно у высокопоставленных, была среди работников общепита и гостиничного бизнеса не самая хорошая репутация: за недостаточно качественное обслуживание они не писали претензии в «Книгу жалоб и предложений», а выписывали провинившемуся персоналу по рогам. Поэтому, трактирные слуги шустро, как дрессированные обезьяны, накрыли на стол, чтобы ни-ни! не огорчить «уважаемых» клиентов. Когда они уселись за стол и только-только приступили к трапезе, Шэф «вспомнил», что не заказал жгучий перец, совершенно необходимую приправу для жаренного мяса и красного вина, и со смущенной улыбкой попросил ш’Арана, самого старшего из гвардейцев:
– Ш’Аран, спустись пожалуйста и спроси красного перца.
– Почему я? – невозмутимо отозвался тот, не прекращая вгрызаться крепкими молодыми зубами в брызжущее соком мясо, и не делая ни малейшей попытки подняться.
Шэф растерянно оглядел открыто ухмылявшихся гвардейцев, явно наслаждавшихся ситуацией, и неуверенным тоном обратился к ш’Ихе: