Битва за Клык

Темех расслабился, и душа скользнула обратно к физическим оковам.

— Флот в хорошем состоянии, — сказал он. — Тебя стоит поздравить.

— Мне не нужно твоего одобрения. Мне нужно, чтобы ты был на мостике.

Темех склонил голову:

— Тогда я приду. И мы вместе очистим инструменты возмездия.

Афаэль нахмурился, уловив усталость в голосе Темеха.

— Брат, ты не хочешь посмотреть, как они будут полыхать? Не желаешь насладиться болью, что мы причиним Псам?

Темех чуть было не ответил словами, которые прочел всего несколько мгновений назад:

Есть в мести некая болезненная гармония. Если человек не отделит свои чувства от тех, кого желает уничтожить, то даже в победе уничтожит лишь часть самого себя.

— Причинение им боли не вернет Тизку, — промолвил он, отсутствующе глядя на скользивших в пучинах аквариума цихлид. — Но если мы пали настолько, что нашей единственной радостью станет их уничтожение, что ж, значит, это нужно сделать.

Его фиалковые глаза вспыхнули, встретившись с глазами собрата.

— Значит, они будут пылать, брат, — холодно промолвил он. — Они будут гореть так, как и представить себе не могут.

И лишь про себя, не вслух, он закончил фразу:

И то же самое случится с нами.

Фрейя Морекборн держала Кровавого Когтя за горло и не собиралась отпускать.

— Проклятье, чтоб тебя! — рявкнула она, прежде чем врезать кулаком по тупому широкоскулому лицу, выбивая зубы и разрывая кожу. Небесный Воин взирал на нее затуманенным взглядом, безвольно опустив руки. — Прояви. Немного. Уважения.

— Дочь моя!

Фрейя услышала далекий голос. Где-то глубоко в подсознании росло раздражение. Это сновидение ей определенно нравилось.

— Дочка!

На этот раз ее потрясли за плечо, выдергивая из сна. Последнее, что она увидела, был избитый космодесантник, падавший на пол, униженный и покоренный, чего никогда не бывало в реальном мире.

Девушка открыла глаза и увидела склонившегося над ней отца. В спальне все еще было темно, лишь горела неровным светом сальная свеча, закрепленная высоко на каменной стене.

— Что такое? — пробормотала она, сбрасывая с плеча его мозолистую руку.

— Вставай, — сказал отец.

Фрейя рывком поднялась с разбросанных на ложе шкур. Ее песочного цвета растрепанные волосы обрамляли лицо. В крошечной комнате было холодно, но она не обращала на это внимания. Везде на Фенрисе царил холод.

— Что происходит?

Морек Карекборн отыскал световую сферу и подбросил ее в воздух. Его простое честное лицо теперь полностью осветилось, и тревожные линии вокруг глаз казались глубже, чем когда-либо.

— План изменился, — промолвил старый воин, проведя усталой рукой по коротким волосам. — Одиннадцатая рота вызвана с планеты. Мы вновь на службе.

— Скитъя! — выругалась Фрейя, потирая глаза и пытаясь стряхнуть тяжелый дурман сна. — Опять?

— Ничего не спрашивай. Одевайся.

Фрейя с беспокойством посмотрела на отца. Морек был ривенмастером, командиром пятисот кэрлов Гвардии Этта. Обязанности сильно его изматывали, и он сам изматывал себя еще больше. На его лице залегли тени давней усталости.

«Они убивают его, — подумала она. — И даже не знают об этом».

— Мы же только что сменились, — запротестовала она, свесив ноги с постели и потянувшись к брошенному на пол серому мундиру. — Есть и другие подразделения, которые могут это сделать.

Морек прислонился к стене.

— Больше нет. Здесь остается только Двенадцатая рота. Привыкай — это продлится не одну неделю.

Фрейя все еще чувствовала туман в голове, натягивая форму и пытаясь привести волосы в порядок после сна. Позади целые недели изнурительных тренировок под надзором Небесных Воинов, которые напрочь забыли, что значит иметь смертное тело и смертные слабости.

— Отлично, — холодно промолвила она. — Просто чертовски отлично.

— Фрейя, дочь моя, — промолвил Морек, подойдя к девушке и решительно положив руки ей на плечи. — Будь осторожна. Думай, что делаешь и говоришь. Они терпят тебя из-за меня, но так будет не всегда.

Она хотела стряхнуть отцовские руки. Она ненавидела его нотации, как ненавидела слепую веру в его господ. Он боготворил их, хоть и знал, что когда-то они тоже были смертными. Небесные Воины едва ли знали, что существуют такие смертные, как Фрейя и ее отец, хотя без верной Гвардии Этта они не смогли бы поддерживать порядок даже в части громадного лабиринта, которым был Клык.

— Не беспокойся обо мне, — ответила она, подавив попытку неповиновения. — Я могу сражаться. Это все, о чем они заботятся.

Морек пристально посмотрел на дочь. Она знала, что творилось в его душе. Как и многие отцы, он хотел защитить ее от всего. Она была единственным, что у него осталось. Она хотела бы дать ему хоть немного утешения, немного уверенности, что пойдет по его стопам, усердно выполняя долг перед Руссом и бессмертными. Иногда ей действительно хотелось этого, но космодесантники делали эту задачу чертовски трудной.

— Ты слишком явно выказываешь свои чувства, — посетовал Морек, качая головой.

— И что ты хочешь, чтобы я делала? — выпалила девушка, стряхнув его руки и нагнувшись к ботинкам. — Если они хотят покорных, пугливых слуг, то выбрали не ту планету. Фекке, я дочь Фенриса, и у меня горячая кровь. К тому же смертная кровь. Они могут в ней утонуть.

Она подняла глаза, внезапно обеспокоившись, что переступила черту, и увидела, что отец смотрит на нее со странным выражением на лице.

— О да, ты действительно дочь Фенриса, — промолвил Морек, его карие глаза сияли. — Я горжусь тобой, Фрейя. И смертельно боюсь за тебя.

Он оттолкнулся от стены и собрался уходить.

— Быстрей надевай броню и собирай свое отделение. У нас есть час, чтобы принять пост от Одиннадцатой. Не хочу выглядеть плохо перед этим ублюдком Локкборном.

— Так что происходит?

Морек пожал плечами:

— Понятия не имею. Даже ума не приложу.

В Вальгарде с пусковых площадок стартовали корабли. Словно вороны покидали гнездо. «Громовые ястребы» смешались с несколькими оставшимися «Грозовыми птицами», создавая бесконечный поток зазубренных теней на холсте пасленово-синего неба. Тут были и более крупные эскортные корабли типа «Хлаупа», тяжеловооруженные аналоги эсминцев Имперского флота типа «Кобра». Суда такого размера обычно не могли входить в атмосферы планет, но исключительная высота посадочных площадок Вальгарда позволяла им приземляться на Фенрисе. Двенадцать кораблей уже улетели, быстро пустели громадные ангары. Прошло всего семь дней с открытия Къярлскара, а формирование флота уже подходило к концу.

Высоко над процессией атмосферных судов зависли корабли космического флота. Трэллы готовили плазменные двигатели для полета к точке прыжка. Некоторые суда прибыли на сбор совсем недавно, всего лишь несколько дней назад призванные Железным Шлемом с патрулирования. Другие многие месяцы находились на Фенрисе в состоянии боевой готовности. Острые тени ударных крейсеров скользили среди роя меньших судов. Каждый был отмечен символом Великой роты и черной волчьей головой ордена.

В самом центре скопления, отделенный ровными колоннами десантно-штурмовых кораблей, ожидавших разрешения войти в похожие на пещеры пусковые отсеки, находилась гордость ордена, гигантский «Руссвангум». Построенный по проекту, утраченному в катастрофе Ереси, громадный корабль неподвижно застыл в пустоте. Ударные крейсеры, тоже серьезные боевые корабли, пролетая под ним, полностью скрывались в его тени. «Руссвангум» господствовал над пространством, словно альфа-самец в своей стае. Как и все подобные корабли космодесантников, этот был создан лишь для одного — с орбиты обрушивать сокрушительную, уничтожающую все и вся мощь на поверхность непокорной планеты. Он проделывал это уже много раз, и его десантные капсулы и торпедные аппараты почернели от частого использования. Все среди Влка Фенрика были хищниками, и «Руссвангум» был, вероятно, самым впечатляющим воплощением их ужасающего размаха и силы. Только легендарный «Храфнкель» обладал большей мощью, но он остался лишь в сагах.