Лотерея для неудачников

Придется выбрасывать, вздохнула Валечка, и апельсины с окаменевшей за ночь цедрой полетели вслед за салфетками и пластиковой посудой. Стряхнув со стола крошки, Валечка приволокла бутылку с чистой водой и, скрючившись, как вопросительный знак, от тяжести, вставила ее в паз для бутыли. Можно было, конечно, дождаться кого-нибудь из мужчин, но те слишком часто забывали о Валечкиных просьбах, а Анну Васильевну просто трясло от вида пустых бутылок, стоящих на кулере.

Разобравшись с водой и остатками вина, Валечка вспомнила о грязных чашках, которые Анна Васильевна имела обыкновение оставлять у себя на столе. Заскочив в кабинет начальницы, Валечка забрала чашку и пластиковый стакан, но вымыть их не успела, потому что в сумке настойчиво затренькал мобильный телефон.

Звонил Саша Плюйский, менеджер по Таиланду. В конторе у него была репутация веселого раздолбая, он запросто мог опоздать или вовсе не выйти на работу, но многое ему прощалось из-за веселого нрава, постоянных клиентов, год за годом оставлявших в агентстве немалые суммы, и просто хорошего отношения Анны Васильевны, которая, по ее собственным словам, любила «счастливчиков».

Валечка к «счастливчикам», «везунчикам» и «любимчикам» не относилась. И потому Саша Плюйский звонил ей, а не наоборот.

– Валечка? – надломленным голосом поинтересовался Саша, как будто трубку Валечкиного телефона мог снять кто-то другой.

– Привет, Саш, – поздоровалась Валечка, стараясь подхватить одной рукой и чашку, и стакан. – Что-то случилось?

– Да ты – провидица, – простонал в трубку Саша. – Заболел я. Совсем мне что-то фигово. Видать, вчера просквозило. Таксист, собака, некурящий оказался, весь мозг мне вынес, чтоб я форточку открыл… Кхе-кхе… – для пущей убедительности кашлянул Саша. – Так что сегодня я не выйду. Ты уж Анне Васильевне скажи как-нибудь…

– Конечно, – ответила Валечка, представляя себе гневный взгляд Анны Васильевны, которой еще вчера Саша клятвенно обещал не прогуливать без особой надобности. – А ты поправляйся, – сочувственно добавила она. – Травок попей. Чабрец от горла помогает…

– Обязательно. Прямо сейчас и заварю, – бодро ответил Саша. Необходимость звонить начальству отпала, и это подействовало на него лучше всякого лекарства. – Спасибо, Валечка…

– Не за что…

Оставив мобильный на столе, Валечка понеслась споласкивать чашку. Оказалось, что возле мойки красуется целая батарея клонированных кружек с надписью «Трэвел пипл». Как будто у всех вчера отшибло память, и все как один забыли вымыть за собой посуду. К грязной посуде Анна Васильевна относилась немногим лучше, чем к опустевшей бутылке в кулере. Поэтому Валечка, проклиная головную боль, перебегающую от одного виска к другому, вооружилась губкой и остатками средства для мытья.

– Привет, Золушка! – нарисовалась в дверном проеме Людка Овсеева, которая обычно приходила раньше всех остальных сотрудников, не считая Валечки. – Как самочувствие?

– Фигово, – призналась Валечка. – Но жить можно… Помнишь вчерашние клятвы Плюйского?

– Угу, – кивнула Людка, разглядывая свое лицо в карманном зеркальце.

– Так вот, он только что звонил… Сказал, что простудился… – печально изрекла Валечка, выплескивая кофейную гущу в жерло сливного отверстия.

– Простудился он! – хмыкнула Людка, не отрывая глаз от собственного отражения. – Слушай больше! У него такая же простуда, как у нас с тобой. Но мы-то на работу вышли…

– Может, и так, – пожала плечами Валечка, – только отчитываться перед Анной Васильевной мне придется…

– Сашка на это и рассчитывал. Сорвется-то наша Аня на тебе, а Сашка придет – с него как с гуся вода. Сказала бы ему, пусть сам звонит… Слушай, Валечка… – Людка оторвалась от зеркала и пристально посмотрела на коллегу. – У меня тут запара… Не выручишь? Делов в принципе немного, – торопливо принялась объяснять Людка. – Надо страниц пять-шесть напечатать. У меня работа в институте горит, а ты сама знаешь, я текст набираю с черепашьей скоростью… Выручишь? – с надеждой посмотрела на нее Людка.

– Когда?

– Сегодня.

– Не могу я, Людочка… – Валечка виновато покосилась на девушку. – Свидание у меня вечером. Совершенно никак не могу.

– А завтра?

– Завтра смогу, – обрадованно согласилась Валечка.

– Надеюсь, препод подождет, – мрачно кивнула Людка. – Совру, что собака до сумки добралась. Бред, конечно, а чё делать-то…

– Ты уж извини, сегодня никак не выходит… – продолжала оправдываться Валечка, параллельно домывая оставшиеся чашки. – А завтречка обязательно все сделаю. В лучшем виде…

– Договорились, – повеселела Людка. – С меня – шоколадка.

Валечка не любила сладкое, но вся контора «расплачивалась» с ней шоколадками, печеньем и пирожными. Поначалу Валечка отказывалась, а потом смирилась. Ленка любила сладкое, поэтому все презенты доставались ей. А коллеги твердили свое извечное «нам же это ничего не стоит». И действительно, что стоит шоколадка в сравнении с часом-тремя потраченного времени? При зарплате в пять раз больше Валечкиной?

День прошел как обычно, с той лишь разницей, что головная боль к середине дня усилилась, и Валечке пришлось обежать весь офис в поисках таблетки. Людка Овсеева дала ей шипучий аспирин, что не ускользнуло от всевидящего ока Анны Васильевны, которая, как назло, в этот момент выплыла из своего кабинета.

– Таблеточками балуемся? – ехидно поинтересовалась она у краснеющей Валечки. – Головушка болит? Ручки трясутся? Хорошо, значит, вчера посидели… То-то Плюйский на работу не вышел… У него небось заразилась?

Валечка промычала что-то насчет больного зуба и ретировалась за стаканом воды. Начальство всегда вызывало у нее благоговейный трепет. Особенно Анна Васильевна – властная сорокалетняя женщина, не лезущая в карман за острым словцом. Даже если Валечка ни в чем не была виновата, то Анна Васильевна доказывала обратное, и Валечка чувствовала себя преступницей. Вот и сейчас, хотя весь офис страдал похмельем, а Саша Плюйский и вовсе остался «болеть» дома, Валечка считала себя «асоциальным элементом» и старалась пить воду как можно тише, чтобы никто не слышал ее предательских глотков.

Ближе к концу дня Валечка получила эсэмэску от Славки, который подтверждал свою готовность встретиться на «ВДНХ», правда, сообщил, что вместо обещанных четырех будет на месте в пять. Валечку это опоздание даже обрадовало: теперь Людке не придется врать преподу, что с работой расправилась ее собака. Анна Васильевна, как обычно по четвергам, уехала из офиса около трех, так что Валечка надеялась успеть и Людке помочь, и со Славиком встретиться.

Валечка печатала быстро, но пять-шесть страниц почему-то превратились в одиннадцать, а еще Людка постоянно тащила ее в курилку, где по пять минут рассказывала о действительно живущем в ее квартире щенке, который и вправду постоянно обо что-то чесал свои свежевылупившиеся зубки. То о тапки мужа, то о Людкины новые сапоги, которые та купила по дешевке в «Терволине», то о свекровину кожаную сумку, из-за которой эта «старая коза чуть собаку с балкона не сбросила»… В общем, когда все было закончено, Валечка с ужасом обнаружила, что, даже если она вылетит из офиса сию же секунду, все равно опоздает на встречу.

Кинув панически-извиняющееся СМС на Славкин номер, Валечка натянула куртку, заперла офис и побежала к метро, по дороге лихорадочно соображая, ехать ли ей через битком забитое кольцо с двумя пересадками, руководствуясь мифом «по кольцу – быстрее», или через относительно спокойную радиальную – с одной. Сделав выбор в пользу злополучного кольца, Валечка, проклиная «Таганскую», «Краснопресненскую», Людкину работу и саму себя, протискивалась через плотные ряды пассажиров, получая от последних тычки и нелицеприятные замечания в свой адрес. На ступеньках Валечку шатнуло, и она наступила на ногу идущей позади женщины.

– Ох, простите, – краснея, обернулась Валечка. – Я не нарочно…

Немолодая надушенная блондинка посмотрела на Валечку уничижающим взглядом, в котором читалось гипертрофированное презрение и такая ненависть, что Валечка съежилась, превратившись в усохший кленовый листок.