Инородное тело

Я виновато опустила глаза. В самом деле, прощения мне нет: Люда именно меня просила взять Дениса под свое крыло, а я решила, что с окончанием дела «Парацельса» закончился и срок действия данного мною обещания. Значит, вот что она имела в виду, когда писала – «позаботься о Дениске»! Она имела в виду не то конкретное дело, которым занимался ОМР, – конечно, она ведь даже не представляла, что именно произойдет, как и понятия не имела о степени участия в деле ее собственного сына![4] Люда либо знала, либо догадывалась о проблеме Дениса и понимала, что, оставшись один, он может увязнуть в этой своей адреналиновой зависимости.

– Не ваша вина, что вы не смогли стать Денису второй матерью, – словно читая мои мысли как открытую книгу, успокаивающе проговорил Павел. – Вопервых, он слишком взрослый для этого. Вовторых, у него уже была мать, и заменить ее невозможно. Ну и, наконец, втретьих, вы понятия не имели о том, насколько серьезна его проблема. Только за то, что вы сообразили обратиться за помощью к врачу, вам уже нужно поставить памятник в бронзе!

– Лишь бы не Дениске… в бронзе, – мрачно пробормотала я, теребя край юбки.

– И я вовсе не утверждал, что ему невозможно помочь. Он сейчас растерян, не уверен в том, что действительно нуждается в помощи, считает, что у него все в порядке, а вы только напрасно нагнетаете обстановку. Проблема в том, что термин «адреналиновая зависимость» до сих пор не признан официальной наукой, поэтому убедить пациента в том, что он нуждается в лечении, практически невозможно. Оптимальный вариант, если во время консультации с врачом составляется индивидуальная программа лечения, включающая в себя нормализацию давления, восстановление сна, повышение настроения и тонуса пациента с помощью правильно подобранного сочетания антидепрессантов активирующего типа.

– Антидепрессантов! – с сомнением и тревогой воскликнула я.

– По необходимости. Может статься, что это и не понадобится, но исключать такую возможность не стоит. Я могу порекомендовать вам телефон специалиста…

– Нет, Павел, так не пойдет! – перебила я. – Не думаю, что Денис согласится обратиться к другому психотерапевту – даже по вашей рекомендации. Я прошу, чтобы им занимались лично вы! Деньги – не проблема, если…

– Я ведь не изза денег предложил подключить своего коллегу, Агния, – покачал головой Кобзев. – Просто считаю неэтичным иметь дело с пациентом, который слишком близок с той, с кем я, в свою очередь, так же близко общаюсь.

– Я все понимаю, Павел, и все же прошу согласиться: я доверяю только вам.

Психиатр с минуту молчал, пребывая в нерешительности.

– Хорошо, – вздохнув, произнес он наконец. – Пусть будет так. А вообщето, Агния, наш мальчик неправильно выбрал профессию – отсюда и большинство его проблем. У врача, как вы понимаете, мало возможностей получить то, чего ему так недостает: надо было сразу идти в пожарные или спасатели. Возможно, в этом случае Денис и не дожил бы до старости, но его смерть, случись такое несчастье, по крайней мере, была бы не напрасной.

* * *

Женщина, сидевшая через стол от Андрея, выглядела изможденной. Ее лицо было приятным, но слегка желтоватым, и он рискнул предположить, что она больна. Андрей редко принимал жалобщиков лично – обычно ему «спускали» дела либо из Комитета по здравоохранению, либо непосредственно от майора Карпухина, когда тот понимал, что одними специалистами из органов внутренних дел им не обойтись и требуется привлечение медицинских работников. Однако Вика сказала, что эта женщина, Александра Журова, приходит уже несколько дней подряд, но до сих пор так и не смогла встретиться лично с Андреем, так как он почти не появлялся в офисе ОМР, будучи занят в клинике. Дама оказалась весьма упорной особой.

– Вот, – сказала она, едва усевшись на стул и протягивая Андрею выписку из истории болезни.

Он бегло просмотрел написанное неразборчивым почерком.

– Простите, но я не понимаю, какое отношение… – начал он, но женщина его перебила:

– У меня гепатит С.

– Но я не венеролог!

– Вы – тот человек, который занимается расследованием случаев халатности и злоупотреблений в сфере медицины в нашем городе. – я правильно понимаю?

– Правильно.

– Тогда я пришла по адресу: этих людей нужно наказать!

– Каких людей? – все еще недоумевая, спросил Андрей.

– Врачей. Вернее, одного врача, как минимум – того, кто произвел мне пересадку почки.

– Где вас оперировали?

– В ФГУ.

– Вы имеете в виду Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии – Центр «Алмазов»?

– Да. Во время операции произошла большая кровопотеря, и мне несколько раз переливали кровь. Именно тогда меня и заразили гепатитом С.

Андрей испытал острое чувство жалости. Молодая, привлекательная женщина, пережившая диализ, а потом еще и сложнейшую операцию, могла бы наслаждаться нормальным существованием, но ее лишили этой возможности, потому что изза чьейто нерадивости она заполучила неизлечимое заболевание!

– Кто проводил операцию?

– Никита Исаев.

Андрей надеялся, что выражение его лица не очень сильно изменилось при упоминании этого имени, но Журова беспокойно поинтересовалась:

– Вам плохо, Андрей Эдуардович?

– Ннет, – пробормотал он внезапно севшим голосом. – Почему… – он прокашлялся, пытаясь скрыть замешательство. – Почему вы обвиняете именно Исаева?

– Но ведь это он был ведущим хирургом! – пожала плечами посетительница. – От него зависит весь процесс и исход операции.

– Вы пытались выяснить происхождение крови, которую вам перелили?

– Пыталась, но вы же знаете, что бывает, когда пациент начинает задавать вопросы, – они обычно остаются без ответа, а врачебное руководство ограничивается отговорками и отписками!

Да уж, Андрею не надо было это объяснять: пациенту так же трудно вести собственное расследование в медицинском учреждении, как иностранцу пытаться делать то же самое в чужой стране. Он никогда не получит прямых ответов на свои вопросы, его будут гонять по инстанциям, пока он в конце концов не устанет и не опустит руки. Обычно Андрей с готовностью соглашался помогать больным, но сейчас в его голове впервые мелькнула мысль: может, оставить все как есть и позволить бюрократической машине совершить свой бесполезный круг и оставить пострадавшую ни с чем? В конце концов, она всего лишь одинединственный человек, от которого ничего не зависит…

Глаза Александры Журовой с ожиданием и надеждой смотрели на Андрея.

– Вы обращались в милицию или прокуратуру? – спросил он сухо.

– Да, но они ничего не предпринимают. Ах да, совсем забыла: это было бы не так ужасно, если бы с меня, ко всему прочему, не стребовали денег!

– Денег?

– Ну да, двадцать пять тысяч пришлось заплатить.

– За что – за операцию?

– За кровь.

– Переливание крови осуществляется на бесплатной основе. Единственное, о чем могут попросить в больнице, так это чтобы ваши родственники сдали свою кровь – если ожидается большая кровопотеря.

– У меня редкая группа. Мне сказали, что таких групп обычно не хватает, так что… Мало того, что я деньги выложила, так меня еще и заразили! В общем, дело мое лежит под сукном, а полиция и прокуратура бездействуют – уже больше двух месяцев прошло.

Андрей собрался было сказать, что два месяца – это еще далеко не предел для рассмотрения подобных жалоб и что, скорее всего, пациентка получит очередную отписку. Однако ничего такого он не сказал.

– Я займусь вашим делом, – произнес он, едва шевеля губами. – Оставьте свои данные у секретаря, и я перезвоню, как только у меня появятся какието сведения.

Лицо женщины осветила надежда. Андрей же мечтал лишь о том, чтобы она поскорее ушла. Нет, на самом деле ему хотелось, чтобы они никогда не встречались.

* * *

Погода вновь была отвратительной. Дождь лил уже третьи сутки подряд, словно природа вознамерилась в точности следовать предсказаниям астрологов о грядущем конце света. Неужели это начинается второй всемирный потоп, спрашивал себя Артем, кряхтя, вылезая из старенького автомобиля прямо под струи воды. Несмотря на разгар лета, они были ледяными, и это тоже оптимизма не прибавляло.