Страница 64 из 90
— Вы это чего? — не понял Хали.
— Это же Макс! Вот хитрый ублюдок… Он умудрился связаться с нами через КНЧ-передатчик.
Хали выругался, потянулся к компьютеру и открыл новое окно с записью диалога из кабинета Гила Мартелла.
— И почему я сразу об этом не подумал?.. — рассерженно воскликнул он. На экране были знакомые слова:
Я НЕ… (1:13) ДА… (3:57) РАССВЕТ И НЕБЕС… (1:17) ЗАПУСКАЙТЕ-КА ЭНЧЕ… (0:24) КЛЮЧ… (1:12) ЗАВТРА (3:38) В ЭТОМ НЕТ (0:43) ЗА МИНУТУ… (6:50) ДО ВСТРЕЧИ (1:12)
— Не понимаю, к чему ты это.
— Четвертый отрывок. «Запускайте-ка энче…». Оказывается, это КНЧ. Запускайте КНЧ. У ресионсивистов есть собственный КНЧ-передатчик.
— На кой черт им это? — спросил Хуан и тут же сам ответил: — Если они выпускают токсины на лайнерах, КНЧ- передатчик поможет им синхронизировать атаку по всему земному шару.
Кабрильо сгорал от нетерпения: сообщение Макса расшифровывалось непростительно долго, а он все еще боролся со сном, насладиться которым ему так и не дали.
— Хали, так можно вечность ждать. Пойду-ка я к себе в каюту. Разбуди, когда расшифруешь все до конца, и отследи источник сигнала. Теперь это приоритетная задача. Пускай Эрик поможет, чем сможет. — Хуан повернулся к компьютеру, будто бы Макс мог его слышать. — Не знаю, как тебе это удается, дружище, но ты тот еще проныра.
ГЛАВА 28
Трюк был стар как мир — и все равно сработал безотказно.
Макс заметил обрыв сразу же, как только выехал из подземного бункера. Он разогнался и в последний момент спрыгнул с внедорожника, отправив его в полет. В темноте невозможно было разобрать, куда он приземлился, но Хэнли был уверен, что Ковач прочешет окрестности в поисках беглеца и машину обязательно найдут.
Он вернулся к входу в бункер и, пользуясь суматохой выдвигавшихся поисковых групп и медиков, обрабатывавших механикам раны, как ни в чем не бывало проник внутрь. Ковачу ни за что не придет в голову, что он, так сказать, вернется на место преступления.
В подземном комплексе было предостаточно подходящих мест, чтобы спрятаться. Расхаживать в комбинезоне механика было поспокойнее, и теперь Макс осмеливался заглядывать в некоторые двери, мимо которых проходил при первом побеге. Многие комнаты были обставлены как спальни: множество кроватей с отгораживающими занавесками и просторные души, как в раздевалках. По подсчетам Макса, здесь разместилась бы не одна сотня человек, хотя сейчас в комплексе была лишь их часть. В одном из помещений он обнаружил кафетерий. Осмотрев конфорки плит, понял, что они еще ни разу не использовались. Холодильные камеры были забиты едой, а найденный им склад был до потолка завален консервами и бутылками воды.
Вообще, этот комплекс походил на противорадиационное убежище. Он был автономен, в нем было достаточно еды, воды, энергии и места, чтобы люди могли с комфортом пережить катастрофу. Судя по тому, что бункер был совсем новым и построили его респонсивисты, они же и собирались устроить эту катастрофу. Макс припомнил ужасы, увиденные на борту «Золотого рассвета», и содрогнулся.
Он залпом опорожнил две бутылки воды и банку консервированных груш, вылавливая кусочки рукой, так что сладкий сироп стекал с разодранного подбородка. Тут же нашел и бинты и сделал себе тугую повязку на грудь, хоть и знал, что сломанные ребра лучше не перевязывать. Давление повязки значительно облегчило боль, а еда и вода немного восстановили его силы. Потом прихватил еще пару бутылок с водой, спрятав их в глубокие карманы комбинезона, и продолжил путь. Этажом выше своей недавней клетки Макс узнал, что не все респонсивисты собираются пережидать Армагеддон в бетонном лабиринте. Он наткнулся на двойную дверь с электронной панелью. Устройство разбирали: на полу у небольшой табуреточки лежали инструменты. Видно, ремонтник отлучился на минутку забрать забытую вещь.
Ни секунды не медля, Макс вошел в охраняемую зону. Полы были устелены толстыми зелеными коврами, а стены обшиты деревянными панелями. В воздухе чувствовался запах краски, значит, краска свежая. Освещалось все лампами дневного света, хоть и лучшего качества, изредка встречались даже бра. Висевшие на стенах картины были абсолютно безвкусны. Почему- то это напомнило Максу офис одного из адвокатов по разводу. Столовая походила на ресторан высшего качества, на стенах вместо настоящих окон висели плоские экраны. Тяжелые стулья обиты мягкой кожей, а столешница бара из красного дерева.
Здесь же он нашел кучу кабинок для целой армии секретарей, а также центр коммуникаций, в котором Хали Касим визжал бы от восторга. Макс принялся искать телефон или рацию, но таких систем он никогда прежде не видел. Почувствовав себя беззащитным в тесной комнатке, он поспешил вернуться, отметив про себя это место.
В стороне от отсека, названного Максом «административным крылом», он обнаружил спальни, обставленные как номера в пятизвездочном отеле вплоть до мини-баров. Вместо библий Гидеона на прикроватных тумбочках покоились копии книги Лайделла Купера «Мы размножаемся до смерти». Места здесь хватило бы для сорока человек. Видно, это крыло было предназначено для самых сливок респонсивистского движения: лидеров, совета директоров и самых состоятельных его членов. В дальнем конце административного крыла были спальни Тома Сэверенса и его жены. Они были роскошнее всех: одна только ванная размером с однокомнатную квартиру, а для бассейна потребовался бы спасатель.
Макс переночевал на кровати Сэверенса, а утром принялся чистить зубы щеткой, которая, скорее всего, будет принадлежать Тому, как только тот сюда переедет. Он вздрогнув от неожиданности, услышав доносившиеся из зала голоса. Макс узнал сильный акцент и четкую дикцию Зелимира Ковача, затем услышал второй голос, помягче, должно быть, он принадлежал Тому Сэверенсу. Третий голос ошарашил его: это был доктор Адам Дженнер, депрограммер.
Макс в шоке прислушивался к разговору, и каждое новое открытие шокировало его пуще прежнего. Дженнер на самом деле оказался не кем иным, как самим Лайделлом Купером. Он был настоящим гением маскировки, и Макс неохотно проникся к нему уважением. Никогда прежде он не встречал столь отчаянной самоотдачи и верности своему делу. Это была самая настоящая религия, со своими пророками, мучениками и безграничным желанием пойти на все ради своих убеждений.
Сэверенс упомянул самоубийство Гила Мартелла — наверное, приказал Ковачу прикончить его. А потом Хэнли узнал ужасающую правду об их планах по распространению созданного в лаборатории вируса по всему миру и стерилизации половины человечества.
На сей раз об уважении не могло быть и речи, хоть Макс и не мог не признать всю гениальность их задумки. Цивилизация ни за что не выживет после глобальной скоординированной биоатаки, способной истребить половину населения земного шара, но жить после нее будет можно. Человечество будет отброшено на целое поколение, но в конце концов восстанет из пепла — сильнее и богаче, чем когда-либо. Когда бывшая рассказала Максу про беду сына, он почитал кое-что о движении респонсивистов. Купер писал, что Средневековье никогда бы не закончилось, если бы не чума, стершая пол-Европы с лица земли и расчистившая путь для новой эры процветания. Через полсотни лет после пандемии население восполнит пробелы, возникшие от столь резкого сокращения численности, и быть может, мир действительно станет лучше. Но быть частью такого мира Макс не хотел. У Купера, Сэверенса и Ковача не больше прав решать, что лучше для человечества, чем у Ларри, Мо и Керли.
Его обуяло желание выскочить из ванной и наброситься на них в одиночку. Может, ему удастся сделать пять или даже шесть шагов, прежде чем Ковач пристрелит его. Собрав всю силу воли в кулак, Макс попытался успокоиться. У него еще будет шанс. Надо лишь немного подождать.
Когда троица вышла, Макс выскользнул из номера и спрятался в кладовке одной из прилежащих комнат, решив, что здесь до поры до времени он в безопасности. Мысли постоянно перескакивали на грядущие ужасы, уготовленные Сэверенсом и его командой, но Хэнли заставил себя сконцентрироваться на том, как именно они собираются все провернуть.