Страница 72 из 133
Для демонстрации силы «нефтяная оппозиция» периодически создавала кризисные ситуации, организуя, к примеру, нехватку бензина в каком-либо штате. Особо опасной Родригесу казалась оппозиционная группа «Люди нефти» (Gente de Petróleo), претендовавшая на защиту «профессиональных интересов» сотрудников компании. Её неформальный лидер Хуан Фернандес провозгласил главной задачей группы «борьбу с политизацией PDVSA», хотя именно этим «Люди нефти» и занимались, проводя митинги и размещая в Интернете и СМИ Венесуэлы призывы к проведению референдума по вопросу пребывания Чавеса на президентском посту. Даже неискушённые в проблемах PDVSA люди понимали: компания переживает серьёзный внутренний кризис и раскол носит прежде всего политический характер.
Чтобы успокоить общественное мнение, Али Родригес делал успокаивающие заявления о планах PDVSA по увеличению добычи нефти в 2003 году. Послание «между строк» адресовалось также Вашингтону: венесуэльская нефть будет беспрепятственно в возрастающем объёме направляться в США. В июле Родригес обещал поставлять нефть по 20 долларов за баррель до конца 2002 года. Впрочем, Чавес в своих выступлениях прогнозировал, что в мире грядут новые — более справедливые! — цены на чёрное золото: 25–32 доллара за баррель, и Венесуэла на ближайшем заседании ОПЕК будет отстаивать именно эту позицию!
Все усилия Чавеса восстановить поставки нефти на Кубу наталкивались на упорное противодействие «меритократов» в PDVSA. Они искали предлог, чтобы вообще аннулировать нефтяной контракт с Cupet (Cubapetroleo). Прибегали к различным уловкам, обвиняли Гавану в неуплате денег за поставленную нефть. Чавес почти ежедневно совещался с президентом PDVSA Али Родригесом и министром энергетики Рафаэлем Рамиресом: «Отсутствие поставок — это подтверждение того, что линия Вашингтона на экономическое удушение Кубы берёт верх. Мы демонстрируем слабость, хотя не должны этого допускать».
С большим трудом Родригес преодолевал внутренний саботаж в PDVSA. Он всё же добился заключения с кубинцами соглашения о рефинансировании долга в 142 миллиона долларов. В середине сентября 2002 года в телепрограмме «Алло, президент!» Чавес не без торжества сообщил, что танкеры с нефтью вновь пошли на Кубу.
В ежедневных сводках DISIP и военной контрразведки, которые докладывались президенту, регулярно появлялось имя Энрике Техеры. Престарелый деятель партии Acción Democrática не примирился со своим провалом в апреле, когда «этот выскочка» Кармона узурпировал президентское кресло. Особняк Техеры в Орипото, пригороде столицы, стал местом тайных сборищ заговорщиков. Техера считал, что есть все условия, для того чтобы он мог успешно повторить попытку. Сопротивление режиму нарастает. Заявлениям Чавеса о готовности к диалогу и компромиссам верить нельзя. Он всего лишь пытается выиграть время, консолидировать власть, чтобы подготовить контрнаступление и разгромить своих врагов. Он военный и мыслит только в таких категориях.
В совещаниях в резиденции Техеры участвовал агент военной контрразведки Z. Его доклады были, по мнению Чавеса, более чем убедительными: Техера готовит «второе издание» путча. Если действия его конспиративной группы и всеобщая забастовка, планируемая ДКЦ, совпадут по времени — беды не миновать. Поэтому без упреждающих действий не обойтись.
Ранним утром 5 октября сотрудники военной контрразведки и DISIP окружили особняк Техеры, проникли внутрь и приступили к обыску. Он длился четыре часа. Изъятый инкриминирующий материал был обильным. В тот же день вечером Чавес, выступая перед руководителями и активистами «Движения Пятая Республика» в Муниципальном театре, сообщил им о хитросплетениях сорванного заговора. Техера резервировал для себя пост президента Верховного правительственного совета, в который должны были войти военные и гражданские лица (в основном члены Acción Democrática и COPEI). Под их контролем планировалось создание Федерального совета. Об этом должны были заявить военные, сделав упор на том, что Конституция 1961 года сохраняет силу, хотя «нельзя игнорировать, что существует другой конституционный текст, принятый на референдуме 1999 года». Военные оправдают своё участие в заговоре намерением пресечь попытки «режима» установить в Венесуэле диктатуру, а также тем, что «вполне вероятно сползание страны к анархии» из-за всеобщей забастовки и акций гражданского сопротивления.
На подробной карте Каракаса, обнаруженной в резиденции Техеры, были отмечены узловые пункты города, где намечалось блокировать движение транспорта «с помощью радикальных средств». За каждый «боевой участок» отвечали конкретные исполнители — офицеры или комиссары столичной полиции. О методах, к которым намеревался прибегнуть Верховный правительственный совет, свидетельствует проект «Декрета № 2». Один из его первых пунктов провозглашал отмену конституционных гарантий. Далее следовали такие предписания:
«Первые 24 часа (после захвата власти заговорщиками) запрещается какое-либо передвижение по всей стране: все остаются по своему месту жительства. После этого вводится чрезвычайное положение с 6 часов вечера до 6 часов утра в течение недели. В последующий период чрезвычайное положение будет соблюдаться с 10 вечера до 5 утра. В ночное время передвижение осуществляется только со специальными пропусками, которые будут выдаваться военными властями. Право на собственность будет ограничено: на неделю закроют все нотариальные конторы; временно прекратится передача имущества из одних рук в другие; назначается прокурор для осуществления имущественного контроля, когда имеются основания считать, что имущество нажито в результате нанесения ущерба государству. В течение 15 дней запрещаются любые мероприятия в общественных местах; право на манифестации, какими бы ни были мотивы их проведения, аннулируется на 30 дней».
Ключевая проблема, которую предстояло решить «новой власти», в бумагах Техеры формулировалась так: «Что делать с президентом Чавесом? Изгнание за границу — физическая ликвидация — тюрьма».
Техера привлёк опытных адвокатов, чтобы поставить под сомнение и подлинность документов («мне их подсунули»), и законность процедуры обыска («не было соответствующего ордера»). Судейские проволочки позволили ему остаться на свободе, а в марте 2003 года все обвинения в конспиративной деятельности были с него сняты: в судебных структурах Венесуэлы доминировали сторонники Четвёртой республики, то есть оппозиция. Чавес не стал оспаривать этого решения, полагая, что публичного разоблачения заговорщицкой деятельности Техеры вполне достаточно. Престарелый политик сделал правильные выводы: стал уделять больше внимания внукам и второму тому своих мемуаров.
С приближением Рождества 2002 года посольство США в Каракасе заметно оживило свою работу, что заставило Чавеса пристальнее присмотреться к послу Чарльзу Шапиро[98]. Американец вручил верительные грамоты Чавесу незадолго до апрельских событий. Тогда, во время аудиенции, Шапиро был красноречив и эмоционален, уверял, что будет твёрдо следовать инструкциям президента Буша на поддержание демократии и законно избранной власти в Венесуэле. Наглая, бесстыдная ложь! Когда Кармона украсил себя президентской лентой, Шапиро поспешил в Мирафлорес, чтобы первым поздравить узурпатора. Американский посол уверяет, что вынужденно пошёл на этот шаг, поскольку, мол, в стране «был нарушен конституционный порядок» и требовалось как можно скорее наладить отношения с «преемником». Ещё одна ложь! Шапиро заранее знал о действиях заговорщиков и, пожимая руку Кармоне, демонстрировал, что Вашингтон поддерживает его.
Позднее Шапиро делал вид, что «стоит над схваткой», претендовал на роль посредника между правительством и оппозицией, призывал к поиску диалога и одновременно помогал укреплению авторитета оппозиции на международной арене. Намёки Шапиро на то, что обстановка в стране ещё больше ухудшится, если к его «рекомендациям» не прислушаются, звучали как угроза. Его высказывание «меня шокирует участие военных в политике» Чавес принял на свой счёт, тем более что Шапиро пояснил: «В Венесуэле это происходит с 1992 года».
98
В биографической справке Госдепартамента, куда Шапиро поступил на работу в 1977 году, сообщалось, что он учился в Пенсильванском университете, защитил кандидатскую диссертацию в университете города Джорджия (Алабама). Обладает большим опытом работы в Латинской Америке, является экспертом по кубинским вопросам. Курировал андские страны, работал советником в посольстве США в Сальвадоре (1985–1988) в период гражданской войны в этой стране. Некоторое время возглавлял Латиноамериканское бюро по борьбе с наркотиками.