Страница 12 из 25
В. Танасийчук
Ленинград
На карте и в жизни
На этой карте не показаны рельеф и речная сеть Венгрии, не нанесены пути сообщения и города, села и каналы. И все-таки без этой карты, так не похожей на карту в строгом, привычном смысле слова, нельзя представить сегодняшнюю Венгрию. Это карта-поправка, карта-дополнение.
И главная особенность ее в том, что она живет, растет, меняется.
Что может быть привычнее для облика Венгрии, чем озеро Балатон. Берега «венгерского моря» — это край солнца и отдыха, край знаменитых виноградников. Но люди, прошлым летом «штурмовавшие» склоны горы Бадачонь, не были похожи на отдыхающих, хотя они так же весело шутили и пели, так же отчаянно подставляли полуголые тела солнцу. Лопаты, кирки, носилки были их «пляжным инвентарем». Солнце жгло вовсю, но ребята упрямо вгрызались в гору. Вверх-вниз сновали они с носилками, нагруженными камнем; звенели, натыкаясь на щебень, лопаты — крутизна такая, что никакие машины не могли бы взобраться на склон. И вот уже наметились контуры стенки, выровнялась площадка — готова терраса для нового виноградника.
По всей республике за один год обработано под виноградники больше тысячи гектаров.
На полях опытной станции в Дунантуле испытывают сорта сои и подсолнечника, хмеля и кукурузы. В кооперативах, над которыми шефствует молодежь станции, дают оценку выведенным сортам, внедряют квадратно-гнездовые посевы гибридных сортов кукурузы.
А это льноводы молодежной бригады из села Туркеве. Осень подводит итог году их работы, и нужно убрать все, до единого, стебля льна.
Нефтяные вышки стоят в области Зала давно. Но и здесь новое пробивается буквально «из земли» — на промыслах Надьлендьель буры нащупали еще один богатый пласт. Бурение уже идет на глубине четырех с лишним тысяч метров.
Сообщения об удачных итогах разведки в перспективных на нефть районах поступают сейчас с востока страны, из областей, которые еще недавно считались в этом отношении безнадежными. Вышки шагнули на юг Альфельда, к подножью гор Бюкк.
Уже около полутора лет дает ток Тисапальконьская ТЭЦ. А рядом сооружают химкомбинат, который будет давать втрое больше удобрений, чем крупнейший в стране Боршодский. Пять тысяч человек работают на стройке. Полоса недавно высаженных деревьев отделяет строительную площадку рождающегося комбината от жилых кварталов. Но вот «беда» — у строителей, съехавшихся сюда со всей Венгрии, нет адреса. Городу еще не дано имя. Пожалуй, самое подходящее — назвать его Тисауйварош — Новый город на Тисе.
Этот «уйварош» не одинок. Город Комло носит имя деревушки, на месте которой он возник. Имя — это, пожалуй, все, что досталось ему от прошлого. Ведь население Комло в короткий срок с полутора тысяч возросло до двадцати четырех! Несколько лет назад венгерский комсомол взял шефство над строительством города и шахт. Не хватало электроэнергии, машин. Тогда молодежь подхватила лозунг «Кирками выполним план!». Теперь кирка — далекое прошлое. Теперь людей без высокой технической квалификации, как говорится, «земля не принимает». Поэтому на курсах забойщиков, проходчиков учатся сотни. Город шахтеров — Комло. Мягкие холмы держат дома в своих ладонях, словно подставляя их лучам солнца. А повыше, на склонах, пока едва видные, тянутся вверх саженцы: тут будет тенистый парк.
«Двенадцать процентов поверхности Венгрии занято лесами», — уныло сообщали справочники еще лет двадцать назад.
12 процентов означает, что страна должна была платить зерном за железнодорожные шпалы, за крепления для шахт, за лес для строек, за сырье для бумажной промышленности.
Довести площадь лесов Венгрии до двадцати процентов за двадцать лет — это цифра из перспективного плана развития страны. Только за год руками молодых высажено в разных концах страны почти двадцать миллионов деревьев. В степном Альфельде и холмистом Дунантуле, на склонах гор Мечен и в пригородах Будапешта шелестят листьями совсем юные леса.
Реальность самых смелых проектов подтверждается сегодняшними делами молодежи. В прошлом году пять миллионов часов отдала она общественным работам, выполняемым в свободное от учебы и других занятий время.
Молодежь страны сооружала трансформаторный завод в Чепеле, промышленном сердце Будапешта, сейчас она возводит молодежные кварталы в городе Байя, построила рудообогатительную фабрику на металлургическом комбинате имени В.И. Ленина в Мишкольце.
Молодежь страны участвовала в создании Дунайского металлургического комбината и социалистического города Сталинварош, именно она осваивает сейчас земли Хортобади. Уже несколько лет орошает их восточный канал. Специальное судно «Новая Тиса», снабженное дождевальной установкой, поливает поля риса, овощей, кукурузы. Вчерашняя «пуста», где нечем было порой и овцу напоить, становится районом доходной отрасли хозяйства — рыбоводства.
Молодежь трудится не только на больших стройках, но и на сотнях малых, которые возникают в каждом районе, в каждом городе, в каждом селе. И пусть построенный в одном кооперативе пятикилометровый канал осушил всего пятьсот гектаров болот; пусть дамба, сооруженная в другом, оградила от наводнений одно поле; пусть узкоколейка, проложенная к шахте, протянулась лишь на полтора километра; пусть по одной силосной башне и новой ферме для скота появилось в кооперативах — сотни таких небольших строек вносят изменения в жизнь всей страны.
Обновлять землю начала совсем недавно — полтора десятка лет назад — венгерская молодежь. Дела молодежи различны по масштабам, но они охватили всю страну — от западной Залы до восточной области Боршод. И там, где молодежь приложила руки, молодеет сама Венгрия.
И неудивительно, что академическая карта не успевает отражать эти перемены. Через несколько лет прочно лягут на карту значки строящихся городов и каналов, зеленые пятна посаженных сейчас виноградников и лесов окрасят выжженные горы и равнины. Но тогда венгерская молодежь уже будет строить недалеко от Восточного — Западный оросительный канал, водохранилища и гидростанции на Дунае и Тисе, будет бурить скважины в Шомоди, Ваше, Бекеше — в новых нефтяных и газоносных районах.
И тогда снова понадобится карта-поправка, карта-дополнение.
Л. Павлов
Зажигалка из Сант-Анджело
«Неаполь, Капри, Ишиа — названия, от которых веет очарованием юга, его прелестью и жизнерадостностью», — так обычно начинают журналисты путевые заметки по Италии. История, которую мы хотим рассказать, тоже произошла в этих солнечных, благословенных местах.
Там, где в море врезаются острые скалы, в стороне от белоснежных вилл и пляжа с креслами-корзинками, приютилась маленькая рыбацкая деревушка Сант-Анджело.
Стоит жаркая, знойная пора. Солнце клонится к закату. Большинство деревенских мужчин еще не вернулось из Неаполя. С тех пор как итало-американский концерн с его современными судами стал хозяйничать в водах Неаполитанского залива, рыбаки превратились в носильщиков, рассыльных, кельнеров.
В деревне царит тишина, но от нее веет страхом, в деревне полиция. Полицейские обходят один за другим покосившиеся домишки, прилепившиеся к крутому обрыву. Стоя в дверях своих хибарок, женщины перекликаются друг с другом:
— Кого ищут?
И каждая, боязливо прижимая к себе детей, думает: «Нас это не коснется!» Но ни одна из них не уверена.
Полицейские идут к старосте, показывают ему зажигалку и спрашивают, кому она принадлежит. Потом направляются к дому вдовы Руокко.
— Где твои сыновья?
— Какие? — отвечает она вопросом на вопрос. За ее спиной стоит парень лет шестнадцати, а перед ней толкутся двое тринадцатилетних. Близнецы никогда не видели отца: сразу после войны он подорвался на мине в нескольких метрах от берега.