Колыбель для мага

-- Да, высокородная дама, - ответила Аннеке, сделав реверанс.

Церемонию она знала уже наизусть. Весь месяц, пока она ждала этой аудиенции, поселившись с Нагути-ко и Мышонком Терентом в гостинице, построенной специально для ждущих счастья лицезреть королевских особ, с ней и с другими каждый день проводила занятия по дворцовому этикету молодая дама знатной фамилии, ученица Главной Распорядительницы Церемоний. Эта молодая дама была куда более высокомерна, чем ее наставница, во-первых, по молодости, а во вторых, потому, что считала свой род более знатным, корнями уходящим в предыдущую правящую династию.

Она не стеснялась намекать Аннеке, как неотесанны деревенские жители и как нагло и непочтительно ведут себя все маги, и будь ее, знатной дамы, воля, она бы всех колдунов отправляла на костер или топила в мешках. Нагути-ко вся кипела от этих намеков и мечтала навести порчу на учительницу этикета. Аннеке уговаривала ее и, заодно, себя, что недостойно предаваться гневу, и что дама в будущем, в этой жизни или в последующих осознает и исправит свои ошибки и заблуждения.

Но Нагути-ко хоть и молчала и опускала долу глаза, все-таки заслужила неприязнь распорядителей, потому оказалась не допущенной к аудиенции, от чего, впрочем, плакать не стала. Отдуваться за всех пришлось Аннеке.

Мест в гостинице '' Королевское гостеприимство'' вечно не хватало, потому любой компании, независимо от состава, предоставляли одну комнату на всех, внося по необходимости дополни-тельные кровати и стулья. Плату за постой и услуги драли однако настолько значительную, что девушки хотели было поселиться в другом месте, но им объяснили, что тогда им придется ждать королевской милости как дождя в пустыне Ноиру. Весь доход от ''Королевского гостеприимства'' поступал в казну и являлся, фактически, скрытой платой за аудиенцию.

Мышонку Теренту, назвавшемуся слугой, по обычаю Отиохиата постелили матрасик за занавеской, отделяющей часть комнаты и вход от хозяйского помещения.

Мышонок считал, что многого добился в жизни, став слугой волшебниц и переехав жить в столицу. За прошедший месяц Терент раззнакомился с множеством местных мальчишек, зарабатывающих на жизнь кто чем, часто вовсе незаконными способами, и важно говорил Аннеке, что ''приобрел нужные связи'' и в состоянии теперь защитить своих молодых и неопытных хозяек от любых напастей.

Нагути-ко за это время удалось немного оправиться от потрясения, к ней иногда возвращалась ее обычная живость и любознательность, но чаще все-таки она сидела на одном месте и печально смотрела в огонь камина или в магический шар. Аннеке никогда раньше не приходило в голову, что подруга так уж была влюблена в этого Лиора. И Лиор-то, на ее взгляд, того не стоил, и общались они друг с другом не как влюбленные, а как хорошие приятели. Скорее всего, Нагути-ко терзало уязвленное самолюбие, Аннеке надеялась на это и на целительные свойства времени.

Аннеке, сопровождаемая волнующейся как в первый раз церемониймейстершей, остановилась перед двустворчатыми дверями, подождала, пока они откроются и присела в заученном реверансе.

Учителя этикета были неплохи: тело само выполняло ритуальные движения, повинуясь малозаметным знакам от наставницы, позволяя свободно течь мыслям. Знахарка постаралась незаметно оглядеться. Зал аудиенций поражал пышным убранством, трон - богатством работы и использованными на украшения материалами. Дамы поражали драгоценностями и нарядами, телохранители - мускулатурой и суровостью лиц. Королева тоже поражала, ничем не напоминая молоденькую заплаканную девочку, найденную Аннеке будто бы совсем недавно у входа в пещерный храм.

Тут-то, видя восседающую на троне надменную даму, девушка подумала, что приход сюда может оказаться огромной ошибкой. Вряд ли эта, сегодняшняя Кэри, Ее Величество Королева, захочет вспомнить обстоятельства их знакомства, а тем более чтобы об этом вдруг узнал кто-нибудь еще. Но гадания-то были благоприятными! Еще сегодня утром они с Нагути-ко трижды вытаскивали гадальные фигурки! Ну, будь что будет! Аннеке собрала всю свою волю и сказала про себя: " Королева будет милостива к нам!"

Королева развернула свой веер и произнесла:

-- Подойди ближе. Твое лицо кажется мне знакомым.

Аннеке подошла к трону, остановившись в указанном круге из цветов на ковре, присела в реверансе, держа, как предписывалось, руки ладонями наружу для спокойствия телохранителей. Уметь надо так вывернуть кисти! Бедные придворные! Им надо делать специальную гимнастику!

Сквозь опущенные ресницы Аннеке пыталась разглядеть королеву повнимательнее, желая уловить ее настроение. Но это лицо, превращенное парфюмерами в розовую фарфоровую маску с накрашенными под куклу глазами и губками, выражало лишь холодную приветливость, губы заученно улыбались, глаза...

А вот в глубине глаз заметно нечто неподходящее королевскому облику. Тоска? Тревога? А может, королеве пригодится доверенное лицо, прибывшее из недавней, но такой далекой юности?

Королева качнула головой, отягощенной башней из замысловато свитых белокурых локонов и жемчужных нитей.

-- А, припоминаю! Ты была ученицей знахарки в деревне, расположенной во владениях моего отца, неподалеку от нашего замка! А потом еще лечила мою собачку... Ах, эта юность!

Она впилась взглядом в глаза Аннеке.

-- Так ли?

Аннеке присела в реверансе еще ниже.

-- Так, Ваше Королевское Величество.

-- Мне рассказывали слуги, что ты куда-то исчезла. Что же с тобой случилось и чего ты хочешь?

Аннеке, как учили, быстро и внятно произнесла:

-- Меня постигло несчастье, Ваше Королевское Величество. В поединке со злым колдуном я перенеслась в странное опасное место, долго искала путь домой, а когда вернулась в родную деревню, обнаружила, что лишилась крова и средств к существованию. Поэтому я осмелилась побеспокоить Ваше Королевское Величество просьбой о скромной должности при дворе Вашего Величества.

Знахарка достала и передала пергаментный свиток с изложением ее просьбы, написанным лучшим каллиграфом, перевязанный теперь розовой ленточкой пожелавшей принять его даме в розовом, таком же, как у церемониймейстерши, платье.

Королева несколько раз обмахнулась веером, обернулась к другой розовой даме, та выбежала и почти сразу вернулась с большой книгой, переплетенной в розовый, украшенной золотым тиснением атлас, перелистала несколько страниц и почтительно прошептала что-то королеве на ухо. Королева кивнула и произнесла:

-- Хорошо, знахарка, ты получишь просимое. Ты быстро и хорошо вылечила мою собачку дома и теперь будешь следить за здоровьем моих милашек, - королева кивнула вниз. У ее ног на бархатной подушечке сидели две презабавные крохотные мохнатые собачки с приплюснутыми мордочками, - И если кто-то еще обратится к тебе за помощью в свободное от твоих придворных обязанностей время, мы не рассердимся. Надо сказать, милашки редко меня огорчают. Но вот Фау что-то плохо кушает последние два дня, я беспокоюсь за него!

Одна из собачек немедленно оказалась в руках Аннеке. Теплый язычок за секунду слизал все ухищрения дорогостоящей косметички. Ощупав толстенький животик, девушка робко посоветовала совершить прогулку и поиграть с собачкой в мячик. Королева встала со своего трона, подхватила на руки любимца и осыпала его поцелуями. Затем предложила Аннеке сопровождать их вечером и проследить глазом знатока за процедурой лечения.

Придворные дамы и телохранители выглядели ошарашенными такой невиданной милостью и неслыханным нарушением этикета: дамы встревоженно зашевелились и зашуршали платьями, телохранители напряглись и сделали решительные лица.

Аннеке вновь присела в реверансе.

-- Благодарю за милость, Ваше Королевское Величество, я счастлива послужить Вам! Но здесь со мной моя лучшая подруга, очень хорошая знахарка...

Королева, усаживаясь на место и продолжая ласкать собачку, не глядя сделала жест рукой в сторону дам в розовом: