Если сердце верит

— Но газета уже вышла. Следующий номер появится только через неделю.

— Да, но мы ведь сделали специальный выпуск, когда на прошлых городских выборах на смену республиканцам пришли демократы. Так почему бы и теперь не поступить так же?

— Не думаю, что этот скандал так же значителен, как выборы.

— Да в чем дело? Я же за все плачу!

— Но за качество выходящих материалов отвечаю я. Что можно напечатать в спецвыпуске? Или ты хочешь, чтобы я просто передрал информацию за последнюю неделю из других изданий? Что вообще нового в этой истории?

— Ты меня не слышишь, что ли? — взвыл Арманд. — Она вернулась! Вот что нового. Господи, Джон, это же основы журнализма. Люди в городе непременно захотят знать, почему и на сколько она приехала, что делает, где живет.

— Еще до конца этого дня каждая собака в городе будет знать ответы на все твои вопросы. Своим специальным выпуском ты добьешься только того, что утрешь нос центральным газетам.

— А что в этом плохого? Если ты не возьмешь у Лили Блейк интервью, то его возьмет кто-нибудь другой. Ну, давай же, Джон. Что за проблемы? Ведь это же наша девушка. И наш материал.

— Правильно. Это наша девушка, а мы оберегаем своих. Наш материал должен заключаться в том, что тут нет никакого материала, поскольку именно этим все и кончилось, насколько мне известно.

Джон повесил трубку, чувствуя себя лицемером. Он отказал Арманду, хотя для «Лейк ньюс» это действительно был бы отличный материал. А о Лили он не желал писать в газету лишь потому, что надеялся когда-нибудь осуществить свой тайный замысел. Ему нравилась Лили. И чем больше он узнавал о ней, тем больше проникался к ней симпатией, и тем противнее ему было думать о будущей книге. Кто-то мог бы сказать, что он использует Лили, но Джон предпочитал думать, что просто изучает ее характер. Однако и это почему-то не утешало его.

Итак, пребывая все в том же воинственном состоянии, Джон сосредоточился на Терри Салливане. По одну сторону от компьютера он положил список сетевых паролей от Джека Мэббита. По другую — распухшую папку с материалами. Несколько щелчков мышкой да с полдюжины ответов на поставленные машиной вопросы — и Джон подключился к базе данных, которая, запросив теперешний адрес Терри, выдала его номер в системе социального страхования, ежемесячную ренту, два банковских счета, номера четырех кредитных карточек, а также десять других адресов в четырех разных штатах за последние двадцать три года.

Джон остановился на этих десяти адресах. Три последних относились к Бостону и его окрестностям. Это значило, что за двенадцать лет сотрудничества с «Пост» Терри переезжал уже четырежды. Примерив эту ситуацию к себе, Джон усомнился, что ему захотелось бы так часто таскать свое барахло из дома в дом, но четыре раза поменять жилье за двенадцать лет — это еще ни о чем не говорило. Вот семь предшествующих переездов за одиннадцать лет — это более странно. Джон по очереди просматривал оставшиеся пункты списка.

Первые два адреса относились ко временам учебы в колледже. Один из них — пенсильванский — был знаком Джону. Итак, минус два года учебы — остается девять лет.

Следующие две квартиры были в штате Коннектикут. Первая — в Хартфорде, вторая — в его ближайшем пригороде. Там Терри прожил четыре года сразу после колледжа, служа внештатным корреспондентом сразу нескольких местных газет.

На Род-Айленд он переехал, когда ему впервые предложили постоянную должность в печатном органе. За пять лет, проведенные здесь, Терри сменил три квартиры. Все они находились неподалеку от Провиденса.

Джон повернул кресло и посмотрел на озеро. Потом откинулся на спинку и провел пальцем по губам, стараясь вспомнить Причины, способные заставить мужчину так часто менять место жительства. Зная Терри, он понимал, что этот человек не может долго уживаться ни с домохозяевами, ни с соседями. Этот очаровательный парень внезапно, буквально на глазах, превращался в самого отвратительного типа.

Психическое заболевание? Возможно. Шизофрения? Возможно. Как, впрочем, вероятно и то, что, находясь в совершенно здравом уме, он просто одержим какими-то злыми демонами.

Джона интересовало, что же это за демоны и какая существует связь между одиннадцатью квартирами за двадцать три года и ненавистью Салливана к Россетти. Вдруг зазвонил телефон.

— «Лейк ньюс». Киплинг слушает.

— Кип! — Это была Поппи. — Я не знала, вернулся ли ты. Тебе звонит Терри Салливан. Будешь разговаривать?

На миг Джон смутился, будто его застали за подглядыванием в замочную скважину. Казалось, Терри точно знает, чем он занимается и даже о чем сейчас думает. Но Джон успокоил себя тем, что Терри и сам поступал точно так же в отношении Лили. Едва Джон вспомнил об этом, его снова охватила ярость.

— Да, я поговорю с ним, — сказал он Поппи. И через пару секунд холодно осведомился: — Что там у тебя, Терри?

— Я слышал, она вернулась.

— А я не слышал, — ответил Джон. — И кто же твой источник?

— У меня десятки источников. Там людишки, сям людишки. Так ты можешь подтвердить это?

— Нет, я ничего не могу подтвердить. А почему ты спрашиваешь? Дело же совсем заглохло. Доказано, что ты ошибался.

— Нет. Газета просто уступила натиску церкви. А я продолжаю настаивать на своей версии.

— На чем тут настаивать? Ты располагал только косвенными уликами. В лучшем случае это выглядит неубедительно. Но кстати, с чего ты вдруг все это затеял? Признайся, что ты имеешь против Россетти?

— Мне не нужно личных причин, чтобы пронюхать о чем-нибудь подозрительном. Это же настоящий сердцеед. Он и Лили Блейк были очень близки. Я не верю в невинность их отношений.

— Ты нашел свидетеля, готового подтвердить, что они впали в грех?

— Еще нет, но я в поисках.

— Знаю. Ты донимаешь таких людей, как Анна Уинслоу. Только она никогда не скажет тебе, что Лили Блейк была любовницей кардинала Россетти.

— Ты знал, что она была замужем?

— Разумеется. Ведь ее сын женат на сестре Лили.

— Да не Анна, — прервал его Терри. — Лили была в браке.

Этого Джон не знал. Как не знал и никто из горожан, включая — Джон мог побиться об заклад — и родных Лили. И так опубликовано слишком много лишнего. Если бы Лили когда-то была замужем, Поппи непременно сказала бы ему об этом.

Пауза затянулась.

— Ага, не знал! — злорадно воскликнул Терри. — Ну вот, хотя ты там, в ее родном городе, а таких вещей не знаешь. Эта скороспелая интрижка возникла в первые же ее летние каникулы в колледже. Парень был из старшекурсников. Оба учились в Мехико. Через месяц после возвращения в Штаты Лили аннулировала этот брак. На сей раз у меня есть доказательство.

— И что ты собираешься с этим делать? — брезгливо спросил Джон. — Неужели газета готова все это публиковать?

— Нет…

— И правильно, потому что все давно кончено. Однажды ты скомпрометировал «Пост», больше они не дадут тебе этого сделать. Ведь давний скороспелый брак не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас.

— Это мы еще посмотрим.

— Даже не пытайся, — отчеканил Джон. — Ты уже и так причинил ей достаточно неприятностей. Допустим, это была ошибка, а не клевета. Но только попробуй подставить Лили еще раз, и я сам займусь твоим досье.

— Ты? — Терри расхохотался. — Вот это номер! Да ты вообще не способен никем заняться — ни мной, ни другими. Ты просто завистник, вот в чем твоя проблема. Я пишу гораздо лучше, чем ты когда-либо писал или напишешь впредь. Потому что я ищу, копаю, а ты сидишь сиднем. Я иду по адресу, а ты пускаешь сопли. Я тут, а ты там. Понятно? Она могла еще целый год прожить у тебя под носом, в твоем родном городе, а ты и тогда бы ничего не узнал! У тебя был шанс, Джон, но ты его упустил. Совсем упустил, ясно?

— Что-нибудь еще?

— He-а. Хватит с тебя, — отозвался Терри и добавил с тоскливым отвращением: — Зря только время трачу. И деньги.

И он повесил трубку.