Обманутая

Она хотела устроить ему счастливый день. К этому времени они должны были вернуться из Сабы, отдохнувшие и загоревшие, и провести этот день в предвосхищении грядущего праздника. Теперь же Лаура с трудом вытащила себя из постели, ощущая онемение во всем теле и утешаясь лишь тем, что, что бы ни случилось, уже ничто не сможет расстроить ее.

Дебра не хотела идти в школу. Ей надоело быть в центре школьных сплетен, и она была уверена, что после субботней статьи в «Сан» разговоров будет еще больше. Лауре потребовалось десять минут, чтобы наконец спровадить ее к автобусу.

Скотт собирался вернуться в Пенн в среду и после целого шквала телефонных звонков принял решение перебраться из дормитория в дом братства. Лаура была в сомнениях. Она не хотела лишать его удовольствия, но опасалась, что это повлияет на его оценки. Однако после скуки каникул его переполнял такой энтузиазм, что она быстро уступила, возразив лишь для проформы.

Потом позвонила Лидия, сообщила, что у нее не гнутся ноги и она предпочитает отложить визит к врачу. Однако Лаура беспокоилась о ее здоровье и не хотела откладывать визит еще на неделю, поэтому настояла на том, чтобы они поехали. Врач определил у Лидии легкий шум в сердце и сказал, что ему надо за ней понаблюдать. Это означало визиты к врачу дважды в неделю и новые волнения.

Вернувшись домой вскоре после полудня, Лаура застала Скотта наблюдающим за расширяющимся мокрым пятном на потолке в прихожей.

— Я не знаю, что случилось, — заметил он. — Я принял душ час назад, а когда спустился, оно уже было. — Его ванная находилась непосредственно над прихожей.

— Только этого не хватало, — в отчаянии воскликнула Лаура и отправилась вызывать водопроводчика. Починка потолка подождет, пока у нее не появятся деньги, но протечку надо было остановить.

Она уже вешала трубку, когда обратила внимание на то, что на автоответчике зарегистрировано два звонка. Они следовали с пятнадцатиминутным разрывом друг за другом, что говорило о том, сколько времени Скотт провел под душем. В обоих случаях никаких сообщений оставлено не было.

Лаура прослушала, перекрутила пленку и еще раз прослушала. Она знала, что звонил один и тот же человек. Помехи были одинаковыми.

Уверившись, что это был Джефф, следующие два часа она просидела у телефона в ожидании его звонка, размышляя о том, что она ему скажет. Она представляла каждое слово, реплику за репликой, варьируя их от диалога к диалогу, и, несмотря на то что каждая звучала по-разному, гнев присутствовал во всех. Уничтожающий, презрительный или сдержанный, он никуда не девался по мере того, как шло время. Он разрушил ее жизнь, он был змеей подколодной. Но он не позвонил, и ее охватило острое чувство беспомощности.

И в этот момент позвонили в дверь. Когда она открыла, на пороге с мрачным видом стоял Деннис Мельроуз. Рядом с ним находились еще двое полицейских в форме. Лауре не понравился их вид.

— Вы позволите нам войти, миссис Фрай? — спросил детектив.

Лаура отступила и закрыла дверь, когда все трое вошли в дом, затем она осторожно оглядела их и остановила взгляд на Мельроузе как на главе делегации.

— Что-нибудь случилось? — она бы сама рассмеялась над собственным вопросом, если бы у детектива был не столь мрачный вид.

— Ваш сын здесь?

— Скотт? — сердце у нее забилось быстрее. — А… нет. Он уехал к другу.

— Он скоро вернется домой?

— Может быть, через час. А в чем дело?

Мельроуз вынул из кармана лист бумаги:

— У меня ордер на его арест.

Лаура уставилась на бумагу. Сердце у нее колотилось с такой скоростью, что готово было выпрыгнуть из груди.

— Скотта? За что?

— Изнасилование.

— Изнасилование? Вы сошли с ума?

— Я и рад бы, — откликнулся Мельроуз. — Иск подан молодой женщиной по имени Миган Таккер.

Лауре было знакомо это имя.

— Миган? Скотт встречался с Миган Таккер. Он не мог изнасиловать ее. — Сама мысль об этом казалась ей абсурдной. — Это шутка, да, детектив? — Но Мельроуз продолжал держать в руках бумагу, и взгляд его был полон сожаления.

— Прошу прощения, миссис Фрай. Мы вчера провели с ней половину дня и потратили сегодняшний день на то, чтобы получить подтверждения ее рассказу. Лично мне это может и не нравиться, но у меня были существенные основания для получения ордера на арест. Он подписан судом.

Собрав все силы, Лаура старалась сохранять спокойствие. Чтобы руки не дрожали, она сунула их в карманы джинсов.

— И когда же, считается, это произошло?

— Двадцать шестого августа.

Скотт встречался с Миган в августе, но потом порвал с ней, чтобы вернуться в Пенн. Он улетел двадцать восьмого. Лаура хорошо это помнила: она всегда тяжело переживала отъезды Скотта.

— Почему она только теперь предъявила свой иск?

— Изнасилование является эмоциональным потрясением. Жертвы зачастую молчат о нем по нескольку лет.

— А вам не кажется странным время, выбранное для подачи иска? — поинтересовалась Лаура. Голос ее звучал выше, чем обычно, но она ничего не могла с этим поделать. Мыслимо ли оставаться спокойной, когда твоего сына, твоего первенца обвиняют в изнасиловании.

— По-моему, совершенно очевидно, детектив, что Миган Таккер следила за делом Фрая по газетам, и либо она сама, либо ее семейство решили на нем подзаработать. Она беременна? — Все понятно, если девушке нужны деньги.

— Она потеряла ребенка осенью. Спонтанный выкидыш.

— Ну конечно, — откликнулась Лаура. — Могу также поспорить, что если она и была беременна, то не от Скотта. Он пользуется презервативами. По крайней мере, в этом у моего сына есть чувство ответственности. — Ей вдруг страшно захотелось, чтобы Мельроуз и его люди оставили ее в покое. — Что бы там ни говорила девушка, это — ложь. Лучше всего забирайте ордер и возвращайтесь в участок.

— Я не могу этого сделать, — сказал Мельроуз. — Это ордер на арест Скотта. Я обязан арестовать его.

«Арестовать». Господи. Сердце ее дернулось и на мгновение остановилось.

— Что вы имеете в виду?

— Он должен содержаться под стражей.

Она не могла себе представить, что ее сыну предстоит это.

— Но он не сделал ничего плохого!

— Ему предъявлено обвинение, — терпеливо пояснил Мельроуз. — При предъявлении обвинительного заключения он может заявить о своей невиновности. Но я должен его арестовать. Вы знаете, где он?

— Нет. — Если бы Лаура и знала, то не сказала бы ему. Скотт не может быть арестован. Он невиновен!

— Тогда вы не возражаете, если мы подождем здесь его возвращения?

Она возражала. Она не хотела, чтобы они находились в ее доме, не хотела, чтобы они прикасались к ее сыну.

— Вам не стоит ждать его здесь. Вы не можете арестовать Скотта. Он ничего не сделал.

Кинув взгляд на полицейских, Мельроуз повернулся и направился к двери.

— Мы подождем в машине. — Он уже собирался открыть дверь, когда до Лауры донесся приглушенный звук поднимавшейся двери гаража. Мельроуз тоже услышал его и замер. — Это он?

С тех пор как Джефф исчез, Скотт ставил свою машину на его место.

— Нет, это моя дочь вернулась из школы, — солгала Лаура и, зная, что Дебра отправилась после школы с друзьями в город, кинулась через кухню к задней двери. Она не представляла, что скажет Скотту, но она не могла отдать его полиции. Она потеряла веру в юрисдикцию за последний месяц, когда ей пришлось лишиться столь многого, не совершив никакого преступления. Скотт был ее сыном. Она не позволит, чтобы его арестовывали, фотографировали и снимали отпечатки пальцев. Она не даст ему страдать в какой- нибудь вонючей тюрьме, пока арбитры справедливости будут играть в свои игры. Ей плевать, что скажет Миган Таккер. Скотт не насиловал ее.

Но через заднюю дверь входил совсем не Скотт. Это был Кристиан Фрай, в вельветовых джинсах, свитере и каракулевой куртке. Он был огромным, загорелым и живописным. Его появление оказалось последним ударом — от хрупкого самообладания Лауры не осталось и следа.