Дыхание любви

Две недели назад Джоанна Уэст вот так же стояла здесь, на тропинке, возле тела убитой женщины… Что происходило за ее спиной?

Карли судорожно вдохнула влажный воздух и резко спросила:

— Кто вы? Что вам надо?

Помолчав, заключенный нахмурился и с трудом вымолвил:

— Я… я…

Поскольку он не пытался приблизиться к Карли, ей удалось подавить липкий страх.

— Кто вы? — повторила она.

На лице молодого мужчины промелькнул испуг. Он попятился, словно хотел убежать, но потом все-таки остановился и снова невнятно забормотал:

— Я… я… здесь…

Казалось, ему очень трудно выговаривать слова, он раскрывал рот, конвульсивно глотал воздух, из его горла вырывалось хриплое частое дыхание.

— Вы испугались меня? — спросила Карли, стараясь придать своему голосу твердость. — Я тоже, признаться, немного испугалась. Вы здесь работаете? — Она сделала жест рукой в сторону, откуда несколько минут назад доносилось жужжание газонокосилки.

Заключенный кивнул. В голове Карли с лихорадочной скоростью проносились тревожные мысли. Почему-то вспомнился один из полицейских отчетов, где было записано, что в день смерти Элен Досон-Смит группа заключенных федеральной тюрьмы работала на опушке соснового леса, подстригая траву. За их работой надзирал тюремный охранник. Это — в полумиле от места преступления. В полицейском отчете были зафиксированы также показания заключенных, утверждавших, что они не слышали ни криков, ни выстрелов. Никто ничего не видел и не слышал. А этот молодой парень? Если он сейчас здесь работает, значит, и в тот день мог находиться поблизости?

— Как вас зовут? — спросила Карли.

— Б… Билли X… Хоупвелл, — заикаясь, ответил заключенный и неожиданно приподнял бейсболку.

Карли посмотрела ему в лицо. Парень был красив, как греческий бог. Скульптурные черты, вьющиеся волнистые волосы, огромные бездонные глаза, правильный нос, четко очерченные, полные чувственные губы.

— Я майор Сэмюелс, мистер Хоупвелл, — сказала Карли. — Работаю неподалеку… на базе.

Заключенный снова кивнул, снял бейсбольную кепку и начал теребить ее.

— Я хотела бы поговорить с вами, мистер Хоупвелл, — продолжала Карли.

Глаза Билли Хоупвелла выразили страх.

— Нельзя… говорить… не…

— Да, мистер Хоупвелл, я понимаю, что вам не рекомендуется вести личные беседы с персоналом базы, но речь пойдет о деле. Серьезном деле.

Билли судорожно сглотнул и покраснел от напряжения.

— Нет… будут проблемы…

— Уверяю вас, никаких проблем у вас не будет. Я не причиню вам вреда, мистер Хоупвелл. Обещаю!

— Н… нет… И Рай… тоже говорит… нельзя.

— Рай? Кто это? — Карли насторожилась. — Рай… Вы говорите о Райане Макманне? — догадалась она. — Вы знакомы с ним?

— Да. Он… мой друг. — Билли опустил голову и стал еще сильнее теребить бейсбольную кепку.

— И что он говорит?

— Говорит… нельзя…

— Мистер Макманн не советует вам разговаривать с людьми? Но вы же не знаете, о чем я хочу побеседовать с вами!

— Не важно. И Джой… тоже.

— А кто это, Джой?

Страх, мелькавший в глазах заключенного, сменился настоящей паникой. Он заметался, завертел головой, а потом повернулся и бросился прочь. Сухие ветки затрещали под его ногами, и через несколько мгновений он скрылся из виду. Растерянная Карли стояла на тропинке и напряженно смотрела вслед Билли Хоупвеллу. Вскоре опять зажужжала газонокосилка: Билли Хоупвелл снова приступил к своим обязанностям. Как и… двенадцатого апреля, когда была убита Элен Досон-Смит.

Карли несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, а потом, неторопливо прохаживаясь по тропинке, обдумала странную встречу с молодым заключенным. Что нужно предпринять? Прежде всего съездить в тюрьму и взять официальное разрешение на допрос Билли Хоупвелла. И второе: выяснить, кто такой Джой, а он, несомненно, тоже заключенный, и побеседовать с ним.

Почему и Джой, и Райан Макманн так настойчиво убеждали Билли не вступать ни с кем в разговоры?

Пожалуй, сегодня не стоит ехать в конюшню. Сейчас необходимо узнать, где и на каком объекте работает в данный момент Райан Макманн, и задать ему несколько вопросов. Существенных вопросов. Если поторопиться, то все можно успеть.

Приняв решение, Карли быстро направилась к своей машине. Увлеченная соблазнительными перспективами скорого окончания расследования, она даже мельком не взглянула на то место, где две недели назад застрелили Элен Досон-Смит.

А там, возле старой высокой сосны, на поросшей мхом земле, засыпанной зелеными хвойными иглами, лежали цветы — свежие полураскрывшиеся бутоны диких роз.

Цветы! Черт возьми, этот идиот, недоумок, дебил притащил на место гибели шлюхи Досон-Смит цветы! Он что, совсем спятил?

Гатор Бернс схватил тонкие нежные стебли, смял их, швырнул на землю и затоптал ногами. Ярость переполняла его. Хрипло дыша, он бормотал себе под нос ругательства. Гатор работал неподалеку от Билли и насторожился, услышав, что газонокосилка умолкла. Заметив, что этот недоумок углубился в лес, Гатор словно почувствовал, что он исчез неспроста. Догадался: Билли направился к месту, где умерла шлюха Элен. И точно. Недоумок Билли решил превратить место ее смерти в объект поклонения. Нарвал цветов, принес, положил у ствола сосны. Господи, ну что с ним делать? Как избавиться от этого дебила, в голове которого не мозги, а опилки?

А если Билли расколется? Эта тревожная мысль в последнее время преследовала Гатора постоянно. Уж сколько раз он внушал этому недоумку, что надо держать язык за зубами, но, похоже, без толку. А ведь тот может расколоться, и очень скоро. И сегодняшний его поступок — убедительное тому свидетельство!

А как Билли надоел всем заключенным! То он стонет во сне, зовет свою мать, то всхлипывает, то заикается, то захлебывается слезами… Избавиться бы от него, и дело с концом. Впрочем, кое в чем от Билли Хоупвелла есть прок, даже не прок, а очень большая польза. Гатор Бернс с приятелями заработал на нем неплохие деньги. Конечно, не так много, как хотелось бы, но все-таки. А лишние деньги Гатору нужны до зарезу.

Но увы! В последнее время обстоятельства складывались так, что снова использовать девятнадцатилетнего красавчика Билли не представлялось возможным. Опасно. Может расколоться. Ладно, Гатор всегда найдет выход из положения. Привлечет к тому делу, которым заставлял заниматься Билли, других молодых парней-заключенных. Конечно, с них не поимеешь столько баксов, как с этого красавчика, но все же…

Окинув мрачным взглядом растоптанные цветы, Гатор смачно сплюнул и зашагал к тому месту, где стояла его газонокосилка. Взобрался на сиденье, поставил ноги на педали, включил мотор. Острые двойные лезвия ножей начали медленно вращаться, а потом с дребезжанием закружились, веером разбрасывая состриженные короткие пучки травы.

Хорошо, что Гатору удалось работать на газонокосилке с теми же парнями — Джимбо и Полем, с которыми он убирал тюремную кухню. А главное, что и Билли здесь трудится. Так сказать, под присмотром. Ведь от него можно ожидать любой глупости. Он почти непредсказуем, этот Хоупвелл. Ну кто бы мог подумать, что ему придет в голову навещать место убийства Досон-Смит и класть цветы, как на могилу? Романтик…

Да и работенка на кухне не такая уж и тяжелая. Грязновато, конечно, противно убирать объедки, мусор, мыть пол, зато в кухню частенько заглядывают тюремщики. Они делают вид, что приходят проверять работу заключенных, но Гатор-то знает: охранникам очень нравится пить дармовой кофе, который им всегда варят заключенные. Иногда тюремщики подолгу сидят в теплой кухне и даже болтают с Гатором и его парнями. А от них много чего можно узнать нового и любопытного! Особенно от охранника Мерфи. Этот готов целый день сидеть за столом, пить кофе и чесать языком.

Но больше всего Мерфи любит, когда Гатор и его парни незаметно суют ему в карман деньги. А делать это приходится часто. По поводу и без повода. Мерфи привык к подачкам, поэтому в его дежурство Гатор, Джимбо, Поль и Билли без проблем могли отлучаться в лес — туда, где за опушкой начинаются поля для гольфа. Очень удобно для процветания их маленького совместного бизнеса.