Дыхание любви

Другие свидетели сообщили, будто знали, что Майкл купил Элен пистолет тридцать восьмого калибра, и даже видели его. Элен не скрывала, что носит пистолет в своей дамской сумочке, и мужу об этом известно. Вывод напрашивался сам собой: если Майкл Смит знал, где хранится пистолет, то мог легко им воспользоваться.

Удивили Карли и заявления нескольких близких друзей Майкла. Они считали его человеком твердым и решительным, способным, узнав об измене жены, хладнокровно застрелить ее, стереть отпечатки пальцев с орудия убийства и скрыться с места преступления. Если уж близкие друзья так отзываются о Майкле Смите…

В общем, у Карли уже сложилось вполне определенное впечатление, и теперь оставалось допросить обвиняемого в преступлении подполковника Смита. Она была готова к разговору с ним. Даже более чем готова. Карли с нетерпением ждала этой встречи. Она попросит Смита объяснить, что он делал на Ривер-роуд в то время, когда было совершено убийство его жены, куда направлялся в темно-зеленом “форде-торес” и зачем. И посмотрит, изменится ли выражение его лица.

Правда, возникает еще один, весьма существенный вопрос: точно ли Майкла Смита видел на Ривер-роуд в тот день Райан Макманн? Может, в машине находился кто-то другой и Макманн намеренно лгал? С какой целью? Защитить себя? Выгородить кого-то другого?

Карли досадливо поморщилась, поднялась и подошла к окну. Перед ее мысленным взором появилось лицо Райана Макманна. Красивое лицо молодого мужчины с холодными голубыми глазами, в которых мелькало презрение, когда он смотрел на Карли во время их недавней беседы. А Макманн, безусловно, умен, очень умен и хитер. Это Карли поняла не только из официальных рапортов и отчетов, но и убедилась при личной встрече с ним. Такой, как Макманн, мог придумать всю эту историю с темно-зеленым автомобилем подполковника Майкла Смита, проезжавшим по Ривер-роуд после убийства Элен.

Такой незаурядный человек, как Макманн, мог вполне успешно выдержать испытание на детекторе лжи. Обмануть машину сложно, но кое-кому удается. С подобными случаями Карли неоднократно сталкивалась за время работы.

И кроме того, нельзя забывать, что Райан Макманн провел несколько лет здесь, в федеральной тюрьме, расположенной на территории военно-воздушной базы. Значит, он хорошо осведомлен о том, что происходит в Максвелле. Знает многих офицеров, если не лично, то в лицо, ему известно, когда у них начинаются и заканчиваются занятия, он помнит, кому какая машина принадлежит. А в последнее время Макманн — условно освобожденный и ездит куда ему вздумается…

Если Макманн осведомлен о том, что Майклу Смиту принадлежит темно-зеленый “форд-торес”, то во время допроса он мог оговорить офицера, преследуя какие-то корыстные цели… Но почему в таком случае он решительно отказался назвать марку автомобиля Смита? Нелогично. А впрочем, если поразмыслить, странное поведение Макманна и его упорное нежелание отвечать на этот вопрос объясняются просто: он руководствовался не логикой, а эмоциями. Человек, проведший в тюрьме несколько лет и считающий, что его несправедливо лишили свободы, ненавидит и презирает всех представителей закона. И Карли Сэмюелс в том числе. Хотя она не имела никакого отношения к вынесению ему приговора.

Где-то в глубине здания, в других кабинетах, надрывно звонили телефоны, но сотрудники уже ушли, и трубки никто не поднимал. Карли раздражали и нервировали эти назойливые звонки, мешали сосредоточиться и закончить намеченную на сегодняшний день работу. Она взглянула на часы: без четверти шесть. Пора и ей последовать примеру других сотрудников и собираться домой.

Карли посмотрела в окно: в противоположном крыле здания горел свет в окнах кабинетов, принадлежащих начальнику базы военно-воздушных сил и его подчиненным. Они все на службе… Наверное, и ей тоже следует еще поработать с документами и наметить план дальнейших действий. Десять дней, отведенных на дело об убийстве Досон-Смит, пролетят незаметно, а начальство спросит с Карли по полной программе.

Углубившись в чтение донесений и рапортов, она не услышала, как возле ее кабинета замерли шаги и приоткрылась дверь. Когда до нее донесся легкий шорох, Карли подняла голову от папки с документами. В проеме двери стоял Райан Макманн и мрачно смотрел на нее. Вздрогнув от неожиданности, Карли импульсивно вскочила.

Макманн был одет в голубую хлопчатобумажную рубашку и джинсы, под глазом сверкал темно-фиолетовый синяк, на скуле розовела большая свежая ссадина, а из разбитой нижней губы сочилась кровь. Увидев свидетеля обвинения в гаком необычном виде, Карли испугалась. Ее сердце часто и гулко застучало, руки задрожали. Особенно Карли поражал взгляд Макманна: в нем полыхала ярость. Опершись pyкой о дверной косяк, он молча смотрел на нее.

— Что вы здесь делаете? — прерывающимся голосом спросила Карли.

— Явился по вашему вызову. Вы же звонили…

— Я?! Кому?

Сделав несколько решительных шагов, Макманн подошел к столу. Он остановился так близко, что Карли слышала его хриплое дыхание и видела трещинки на разбитой нижней губе. Опасная близость… Во всем облике этого человека ощущалась скрытая угроза, и Карли па мгновение показалось, что он готов броситься на нее и дать выход своей ярости.

— Не притворяйтесь, леди, будто не понимаете, о чем идет речь! — презрительно бросил Макманн. — Вы звонили и жаловались, что я отказываюсь давать показания.

— Мистер Макманн…

— Начальник тюрьмы сказал мне о вашем звонке в комиссию по досрочному освобождению и велел явиться к вам.

В голове удивленной Карли вспыхнуло множество догадок. Значит, кто-то позвонил, сообщил… У Макманна синяк под глазом, разбита губа… Они…

— К вам применили меры физического воздействия, чтобы вынудить прийти ко мне? — растерянно спросила Карли.

— Нет.

— Но у вас на лице…

— Мое лицо — это моя проблема! И учтите: вам не удастся заставить меня играть по вашим правилам!

Карли постаралась успокоиться, хотя устрашающий вид Макманна не располагал к этому. “Надо взять себя в руки и сделать вид, что он не внушает мне страха. Иначе…”

И тут Карли почему-то вспомнила того строптивого мула, который уже много лет жил в конюшне на ферме деда. В детстве она очень боялась его, а непредсказуемые дикие выходки мула приводили ее в ужас. Но постепенно маленькая Карли поняла, как надо обращаться с этим животным. Во-первых, никогда не показывать ему страха, провоцирующего к агрессии. А во-вторых, с невозмутимым видом пристально смотреть ему в глаза, демонстрируя свое превосходство. Вот так следует держаться и со строптивыми свидетелями, задыхающимися от ярости…

Придав своему лицу надменное выражение, Карли подняла голову, расправила плечи и пристально взглянула в голубые глаза Райана Макманна.

— Прежде чем мы начнем беседу, я попрошу вас уяснить несколько вещей, мистер Макманн, — холодно сказала Карли.

— Каких же?

— Они касаются меня. Во-первых, я не звонила ни членам комиссии, ни начальнику тюрьмы и никого не просила об этом. Впрочем… — Карли сделала паузу и с раздражением добавила: — Я догадываюсь, кто мог оказать мне подобную услугу!

“Паркер, кто же еще…” — подумала она.

И зачем она на вечеринке в доме матери поделилась с ним трудностями, возникшими во время беседы со свидетелем обвинения? Очень глупо и недальновидно с ее стороны. Конечно, помощник окружного прокурора решил, что, позвонив начальнику тюрьмы, он окажет Карли неоценимую услугу, а получилось наоборот! Но разве она просила Паркера об этом? Напротив, решительно отказалась от его предложения. Придется высказать ему все, что она думает об этой медвежьей услуге.

— А во-вторых? — усмехнулся Макманн.

— Во-вторых, расследование дела об убийстве — вовсе не игра, мистер Макманн! Поэтому ни о каких правилах игры не может быть и речи.

— Понятно. И в-третьих?

— А в-третьих, мистер Макманн, вы не должны называть меня ни леди, ни уж тем более прелестной куколкой.

— Как же к вам обращаться?