Страница 4 из 9
В школу пока ни она, ни Ежик не пошли. Ежик – в силу малолетства (хотя там, в джунглях Амазонки, Петер Вайс научил его читать и писать, причем не только на русском, но и на немецком языке), а Ника…
Мы с Алексеем и Сергеем Львовичем просто не знали пока, куда ее отправить учиться.
Да, для детейиндиго уже созданы специальные учебные заведения, но, вопервых, они все интернаты закрытого типа, а вовторых, курируются спецслужбами.
Об этом Сергей Львович Левандовский, генерал ФСБ, имел представление не понаслышке.
И именно поэтому тайну Ники знали только самые близкие – делать из нашей дочери подопытного кролика мы не собирались.
Так что Ника на пару с братом пока с упоением предавалась ничегонеделанию.
А все мы прятались от пронырливых папарацци, не собираясь никому рассказывать, где же мы были больше трех лет. Мы не давали интервью, не ходили на записи всевозможных токшоу, предоставив разбираться с прессой Виктору.
Он и разбирался, как мог, но удержать на привязи свору папарацци был не в силах.
И эти типы сутками дежурили возле нашего дома с фотокамерами наперевес. И даже усиленная по просьбе Алексея охрана придомовой территории не могла справиться с особо пронырливыми типами.
Поэтому мы обычно сразу спускались в подземный гараж и выезжали из дома на машине.
А когда хотелось прогуляться пешком – прибегали к маскировке.
Вот и я прибежала сегодня. Тем более что зимой это сделать довольно легко – достаточно надеть другое пальто, натянуть до бровей меховую шапкустог, спрятав под ней волосы, и накрасить только губы (от мороза). А без макияжа я, обладательница светлых ресниц, становлюсь совсем не похожей на себя при параде.
Почему решила отказаться от машины?
Сапоги. Не забыли? Их же прогулять надо, а не покатать.
К тому же я собралась идти совсем недалеко, на соседнюю улицу, где за эти три года, пока нас не было в Москве, открылся чудесный магазинчик дизайнерских подарков и украшений.
И где я собиралась выбрать подарок для Саши Голубовской.
Совершенно справедливо очень обидевшейся на меня.
Глава 4
Хотя что это я! Сашка давно уже не Голубовская, она сменила фамилию мужа, оказавшегося редкостной гнидой, на свою девичью, и теперь и она, и ее дети, Слава и Вика, – Демидовы.
Наверное, было бы еще разумнее стать не Демидовыми, а фон Клотцами, взяв родовое имя Сашкиного деда, Зигфрида фон Клотца, оставившего в свое время завещание, по которому все его немалое, прямо скажем, состояние отходило ребенку Марии Ковалевой. Девушки, угнанной во время войны из белорусской деревушки на работу в фашистскую Германию. Статную красивую славянку матушка Зигфрида выбрала из привезенной с Востока толпы измученных людей для работы в своем замке, ну а там – там случилось то, что случилось.
Но это не было простым развлечением скучающего аристократа. Зигфрид на самом деле полюбил скромную и добрую девушку. И собирался на ней жениться, ведь его обожаемая Мари ждала ребенка.
Но – не случилось. Мария решила выправить себе документы в советской комендатуре, и больше Зигфрид ее никогда не видел.
Но не забыл. Не смог. И всю оставшуюся жизнь прожил один, так и не женившись и не родив наследников.
Поэтому его единственный племянник, Фридрих фон Клотц, сын младшего брата Вольфганга, был абсолютно уверен, что солидный бизнес и огромное состояние дядюшки со временем отойдут ему, Фридриху. Надо только подождать, оставаясь милым и заботливым Фрицци и беспрекословно подчиняясь властному и жесткому дяде.
Что для младшего фон Клотца было достаточно серьезным испытанием – избалованный красавчик, не привыкший себе ни в чем отказывать (в точности как его папенька), он обычно отдавал приказы, а не выполнял их.
Но – увы! – папашка успел промотать свою половину наследства, пьянствуя и играя в рулетку тогда, когда его брат Зигфрид целеустремленно работал, приумножая свои деньги.
И последние годы Вольфганг и его семья жили за счет брата. А брат, зная страсть младшенького к азартным играм, денег выделял ровно столько, чтобы тот мог сносно существовать.
Но взял к себе на фирму Фридриха, успевшего получить неплохое образование.
И гонял племяшку довольно жестко.
Но Фрицци терпел. Ведь на кону было состояние с шестью нулями в хвостике. Да и опыт ведения бизнеса, передаваемый дядей, сам по себе стоил немало.
Тем более что дядюшка не был самым здоровым человеком в мире.
А потом Зигфрид фон Клотц умер. И нотариус огласил его завещание…
Сказать, что Фрицци был в шоке, – ничего не сказать. Он обезумел от ярости и ненависти к проклятому старому скоту. Что? Дядюшка ведь оставил племянничку некоторую сумму денег и замок возле чешского городишки Клатовы?
Это жалкие крохи, унизительная подачка по сравнению с главным кушем!
И Фридрих решил найти наглых претендентов на его (как он искренне полагал) деньги раньше, чем это сделают юристы дяди.
И нашел.
Мария Ковалева родила дочь. И назвала ее Риммой. Римма выросла, вышла замуж и родила девочку Сашу.
На момент появления Фридриха фон Клотца – Александру Голубовскую, жену Андрея Голубовского и мать Вики и Славы.
Вике как раз должно было исполниться восемнадцать лет, и фон Клотц решил в темпе обаять неопытную девушку и жениться на ней. Войдя таким образом в число наследников.
А потом – лишь вопрос времени. Пара несчастных случаев, и вот Вика уже круглая сирота – ни матери, ни брата. Что? Еще вроде отец у нее есть?
Одно название, а не отец. Андрейка оказался редкой пакостью, недаром же ему на зоне дали кличку Гнус.
В общем, закрутилась тогда кровавая карусель, и, если бы Сашка не пригласила меня съездить с ней за компанию в Чехию, у фон Клотца вполне могло все получиться. Ведь душка Фрицци был хорош собой – высокий стройный голубоглазый блондин с правильными чертами лица, к тому же обладающий немалым опытом обольщения. На момент их первой встречи Фридриху было тридцать два года, Вике вотвот должно было исполниться восемнадцать. Где уж тут устоять девчонке перед опытным соблазнителем!
Много, очень много страшного и мерзкого тогда произошло[5], но в итоге у фон Клотца и Андрейки Голубовского случился грандиозный облом.
Обломище.
И оба отправились за решетку. Фридрих – за немецкую, Андрюшка – за белорусскую.
Правда, Гнус умудрился сбежать и снова начал пакостить, уже лично мне, но это совсем другая история[6].
А Фрицци, насколько мне известно, сидит в тюрьме.
Стоп. Ему же восемь лет дали. А это значит, что он уже больше двух лет на свободе!
Надеюсь, он не рискнул снова появиться на Сашкином горизонте, оставив мысли об ускользнувшем наследстве.
Надо будет у Сашки спросить, когда она приедет.
Но сначала – убедить приехать. И желательно вместе с детьми. Мы ведь не виделись целых пять лет, наверное, Викуська давно замуж вышла или Славка женился. И Сашенция уже бабушка!
Хотя нет, от Славки ждать ранней женитьбы не приходится, ему ведь только этим летом исполнится двадцать пять. А, насколько я помню, парень всегда был любимцем девушек и весьма охотно пользовался своей популярностью. Кстати, годовалая Ника тоже симпатизировала Сашкиному сыну, грозно заявляя: «Сява мой!»
А вот Викуське через полтора месяца исполнится двадцать девять. И онато скорее всего и сделала уже Сашку бабусей.
Впрочем, назвать мою хрупкую, нежную, сильную подружку, мою «стальную бабочку» бабушкой язык не поворачивается. Вот замирает во рту парализованной мышцей, и все!
Потому что Сашуля выглядит максимум на тридцать пять. Ну ладно, на тридцать шесть.
Во всяком случае, когда мы виделись последний раз пять лет назад, она выглядела именно так.
И не думаю, что она сильно изменилась.
Ничего, скоро лично смогу убедиться, главное, чтобы Винс мне помог.
Винс, он же Винсент Морено – полевой агент ЦРУ и Сашкин муж. Они познакомились тогда, в Чехии, когда Винс вытащил обгоревшую израненную Сашку из реки. Сначала они были врагами.