Страница 5 из 27
Ее зовут «Северянка»
Продолжение См. «Вокруг света» № 1.
Первое погружение заканчивалось. В иллюминаторах светлела вода. Капитан лодки Борис Волков поднял перископ.
— Штурман, когда рандеву? — опросил он через минуту.
— Мили через три, — ответил второй штурман Сергей Пацай.
Мы всплыли и очутились...
В плотном тумане
Его края отрезали у лодки нос и полкормы. Липким, глицериновым был воздух. В этом тумане особенно гулко стучал дизель. Звук опускался сверху, как гром.
Волков вышел на мостик и приказал давать протяжные гудки. Все, кто был наверху, вглядывались во мглу. С минуты на минуту мы ждали встречи с судном «Профессор Месяцев». Судно принадлежало Полярному научно-исследовательскому институту морского рыбного хозяйства и океанографии. И вместе с научными сотрудниками «Месяцева» мы должны были проводить дальнейшую работу.
— Стоп дизель!
Мотор выключили. Сразу стало слышно, как глубоко и шумно дышит море. Лодка закружила на месте.
— Капитан, — озабоченно сказал штурман. — Унесет нас, и не определимся мы в этом киселе...
Действительно, в такую погоду легко заблудиться. Пришлось на малых оборотах курсировать по прямоугольнику, оставляя в его центре точку намеченной встречи.
Волков глядел вперед и курил одну папироску за другой. Он и словом не обмолвился об опасности, которой подвергалась лодка. Туман сгущался, обнимая нас цепкими объятиями. Каждую минуту радист Марсель Гарипов вызывал судно и базу, которая должна следить за нами, но в наушниках слышался такой треск, будто кто-то в остервенении ломал сухие сучья. Радиолюбители-коротковолновики, возможно, помнят, что в течение нескольких дней с 8 июля наблюдалось непрохождение радиоволн из-за сильных магнитных бурь.
Ночью пошел дождь. Приходили с мостика вахтенные и, чертыхаясь, стягивали задубевшую от холода и воды одежду. В тревожном ожидании никто, кроме штурмана, не придал большого значения интересному событию: мы пересекли нулевой меридиан и очутились в западном полушарии.
Утром тоже шел дождь. Лодка по-прежнему «писала» зигзаги. И только вечером, наконец, радисту удалось связаться с судном и получить радиограмму. Капитан «Профессора Месяцева» сообщал, что судно в условленную ранее точку прийти не может. Он просил для рандеву новое Место — в 360 милях южнее.
Вахтенный на мостике, Лев Чернавин, скомандовал:
— Курс двести! Полный!
Дизель вздохнул всей грудью и толкнул лодку вперед. В лицо ударил тугой ветер.
Через несколько часов мы увидели чайку. Птица низко пронеслась над лодкой, круто развернулась и опустилась вблизи. Вскоре появились и другие чайки. Они с криками кружили над нами, камнем падали к воде, расчесывая седину волн широкими крыльями.
Мы шли...
Вдоль острова Ян-Майен
Внезапно туман исчез, и вдали постепенно обрисовалась похожая на кулич бледно-голубая шапка потухшего вулкана Беренберга. На 2 267 метров поднималась она над бушующими волнами. Когда-то из глубины океана вырвалось гигантское пламя, и из камней, лавы, пепла образовался гористый остров. Вулкан потом затих, и двухкилометровый в диаметре кратер заполнился ледником.
Остров открыл голландский капитан Ян-Майен в начале XVII века. Это место стало оживленным перекрестком в Северной Атлантике. Неподалеку моряки промышляли гренландского кита, буксировали туши к острову — естественному холодильнику, вытапливали сало на берегах и снова уходили а море.
Впоследствии кита выбили и остров почти забыли.
Ян-Майен не знает тепла, редко освещает его солнце. Здесь проходит фронт теплых и холодных течений. Соприкасаясь со студеным берегом, теплые воды охлаждаются, образуют густые и устойчивые туманы. Когда тумана нет, виден низинный берег, окаймленный траурной лентой черных как уголь песков.
Ян-Майен играет большую роль в рыбном промысле. Сельдь обитает в верхних, теплых слоях моря, здесь она находит свой корм — планктон. Для развития планктону нужны подходящие условия: определенная температура воды, соленость, достаточная освещенность. Летом в районе ян-майенского полярного фронта опресненные холодные воды смешиваются с водами теплых соленых течений. Здесь и создаются те условия, которые особенно благоприятны для развития всевозможных организмов животного и растительного мира. А туда, где их много, естественно, приходит сельдь для откорма. Течения перемещают планктон, и сельдь тоже все время кочует по морским просторам, совершает миграции.
Атлантическая сельдь нерестится у берегов Норвегии. Там же из икринок появляются личинки, похожие на прозрачных червячков с большой головой и глазами. И этих беспомощных мальков мощные течения сразу же уносят в далекое Баренцево море.
К началу лета здесь собираются массы молоди. Баренцево море можно назвать детским садом сельди.
Вначале молодь живет близ берегов или в заливах Кольского полуострова. К 5—6 годам сельдь достигает совершеннолетия и впервые идет на нерестилища к Норвегии. Она уже никогда не возвращается туда, где прошло ее детство. Отложив икру, сельдь уходит к Ян-Майену на откорм. К зиме, когда вода становится холодней, сельдь отправляется на юг, к Фарерским островам, а на следующий год снова идет по своим извечным путям — к Норвегии, а оттуда к Ян-Майену.
Но расписание, по которому движется сельдь, к сожалению рыбаков, не постоянно. Ведь один год не походит на другой. Если запаздывает весна, то позднее развивается планктон, позднее нерестится и совершает миграции сельдь.
Для прогноза точных маршрутов сельдяных косяков надо в комплексе изучить многие климатические, океанологические, биологические факторы. Вот почему у Ян-Майена Соколов, Федоров и Потайчук неустанно проводили разные измерения. «Северянка» шла под водой.
К полуночи 10 июля лодка пересекла 70-ю параллель, приближаясь к Исландии. День не принес ничего интересного. По-прежнему за тонкой обшивкой свистел ветер, по-прежнему вылезали мы через тесный люк на мостик и глядели на волны, рассекаемые острым килем. Все ждали утра, когда должна была произойти…
Встреча
— Солнце! Ребята, солнце! — кричал сверху вахтенный.
По скользкому трапику мы поднимались на мостик и жмурились от красных лучей. Солнце стояло по-зимнему низко и наверняка не грело. Но нам казалось, что тепло обжигает серые лица, проникает сквозь волглую меховую одежду.
— Счастливы люди, живущие под солнцем! — улыбнулся Сергей Пацай.
Как осенью был чист воздух. На фоне ярко очерченного горизонта виднелся короткий корпус корабля с высоко поднятым носом. Мы радостно срывали шапки, приветствуя своих товарищей здесь, в Норвежском море.
Не в пример нам, закутанным в промасленные канадки, они были только в одних ковбойках.
С визитом на корабль к Ивану Григорьевичу Юданову, начальнику научной экспедиции, отправились Соколов и Волков.
К концу дня они вернулись вместе с сотрудниками Полярного института ихтиологом Борисом Соловьевым и акустиком Альбертом Дегтяревым. Соловьев на вытянутых руках держал какую-то хрупкую вещь, завернутую в шарф.
За ужином он размотал сверток и поставил на стол стеклянную банку с сельдью собственного приготовления. Сельдь уничтожили моментально. Никто из нас не пробовал такой замечательной закуски, в меру посоленной и сдобренной разными специями. Она прямо таяла во рту. Инженеру-механику Юрию Иванову, хранителю водных припасов, пришлось потом выдать по лишнему стакану воды. Спать улеглись рано. Завтра начиналась...
Новая работа
С судна «Профессор Месяцев» выметывали дрифтерный порядок — сеть длиною в километр. В море она держалась на резиновых поплавках вертикально. Стая сельди натыкалась на сеть, рыба запутывалась в ячеях. Порядок обычно ставится на ночь, потому что в темноте рыба не видит сетей. Но что же делать в полярный день, который продолжается несколько месяцев?