Страница 17 из 42
Зато на оставшиеся учебные заведения были наложены высокие планы по приему и выпуску специалистов. Всего за 1933–1935 годы было подготовлено во втузах 144,2 тысячи человек, а в техникумах – 78,5 тысячи человек. В 1935 году в промышленности работало 67,5 тысячи специалистов с высшим образованием, и их число по сравнению с 1933 годом увеличилось на 75 %[61]. Это были новые, уже советские кадры инженеров и техников, из которых потом выдвинулись руководители промышленности, очень хорошо показавшие себя в годы войны. Хрестоматийный пример – М. И. Кошкин, разработчик знаменитого танка Т-34, который окончил в 1934 году Ленинградский политехнический институт (в который был зачислен по личному распоряжению С. М. Кирова), а с декабря 1936 года возглавил КБ Танкового отдела «Т2» завода № 183 в Харькове, где и родился Т-34. Другой участник разработки знаменитого танка – А. А. Морозов, во время войны ставший главным конструктором завода № 183 в Нижнем Тагиле, также учился в Московском механико-электротехническом институте в 1929–1931 годах. Еще один пример – Д. Ф. Устинов, который в 1934 году закончил Ленинградский военно-механический институт, и с июня 1941 года по март 1953 года возглавлял сначала наркомат, а потом министерство вооружений, а потом до декабря 1957 года Министерство оборонной промышленности СССР. Впоследствии – министр обороны СССР. Огромный вклад этого человека в победу над Германией очевиден, поскольку он всю войну был ответственным за выпуск оружия и умел решать самые сложные, казавшиеся невыполнимыми задачи. Устинов – это бриллиант сталинской кадровой политики.
Сейчас мало кто вспоминает, что создатели «оружия Победы» – это сталинские инженерно-конструкторские кадры, получившие образование в начале 1930-х годов и выдвинувшиеся в конце 1930-х годов, когда якобы все таланты были «безвинно репрессированы».
Вся проблема для Сталина состояла в том, что в начале 1930-х годов таких кадров у него еще не было. Будущие руководители только покидали студенческую скамью и набирались опыта на производстве и в КБ. Руководящие же посты занимали различные выдвиженцы революционных лет и 1920-х годов, вроде С. М. Франкфурта, которые руководили всем, от Наркомата иностранных дел до концессий и Шелкотреста. Это были в основном профессиональные партийные местоблюстители, очень мало разбиравшиеся в том, чем они руководили, обладавшие недюжинным опытом в проведении заседаний и произнесении торжественных речей. Без инженеров, тянущих основную работу, они были практически беспомощны.
Между тем именно в начале 1930-х годов сложились очень благоприятные условия для Советского Союза, связанные с Великой депрессией и сильнейшим экономическим кризисом в капиталистических странах. Эти условия позволяли быстро пробежать и преодолеть отставание в промышленном развитии от наиболее развитых стран и встретить новую мировую войну во всеоружии. Однако в силу очень низкого качества значительной части руководящих кадров в 1930-х годах до великой чистки эти возможности были упущены, и за это в годы войны пришлось заплатить кровью.
Впрочем, дело тут состоит не только в кадрах. История индустриализации конца 1930-х годов известна гораздо хуже, чем хозяйственная история 1920-х годов или история первой пятилетки. Главная причина такого положения состоит в том, что именно на вторую и третью пятилетки пришлась основная конкретная подготовка к войне, строительство множества военных предприятий, освоение новых типов и видов вооружений, в силу чего данные по экономике стали секретными. Завеса секретности не опустилась до сих пор, и мы можем судить об этой эпохе по весьма отрывочным данным.
Сталин, поняв, что из-за Великой депрессии он получил серьезное преимущество перед капиталистами, очень серьезно и конкретно занялся оружием. Судя по отрывочным данным: работам Остехбюро, проектам внедрения телемеханики для управления танками и боевыми кораблями, некоторым проектам по автоматизации производства, можно сказать, что Сталин намеревался вступить в неизбежную войну не просто с хорошо вооруженной армией. Тут все обстояло куда сложнее и интереснее, чем до сих пор принято считать. Сталинский замысел, очевидно, состоял в том, чтобы вывести на поле боя армию с техническим уровнем оснащения, поражающим воображение, которая бы в войне опиралась на промышленность с высокой степенью механизации и с элементами автоматизации, что существенно снижало потребность в квалифицированных рабочих руках. Это был бы серьезный стратегический выигрыш. По тогдашнему соотношению три работника промышленности на одного солдата в армии штаб вероятного противника мог на основе даже открытых данных рассчитать мобилизационный потенциал СССР. Эти меры резко и неожиданно ломали это установившееся соотношение и позволяли призвать в армию больше, чем ожидал бы противник.
Сталинские планы насчет нового технического уровня армии промышленности в значительной степени не были выполнены. Причины тому были самые разные, в том числе и кадровая. Большинство выдвиженцев начала 1920-х годов просто не понимало значения механизации и автоматизации, а новых руководящих кадров еще не было в достаточном количестве. Но и то, что было сделано, оказалось очень неприятным сюрпризом для немецкой армии.
Глава 1
Как Сталин планировал развитие народного хозяйства
Сталину в начале 1930-х годов несказанно повезло. Все 1920-е годы СССР провел в ожидании скорой войны и иностранной интервенции, особенно в 1927–1930 годах, когда интервенция считалась особенно вероятной и заставила пересматривать даже уже составленный было первый пятилетний план. Но в 1929 году обстановка в мире резко изменилась. Капиталистический мир охватила Великая депрессия, которая подорвала их наступательные возможности.
Великая депрессия нанесла колоссальный урон капиталистическому хозяйству и в сочетании с успехом первой пятилетки серьезно изменила расстановку сил в мире. Капиталисты в целом стали слабее, а СССР – сильнее. Сталин на историческом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в январе 1933 года привел общую оценку: «В то время как объем промышленной продукции СССР к концу 1932 года вырос в сравнении с довоенным уровнем до 334 %, объем промышленной продукции САСШ снизился за тот же период до 84 % довоенного уровня, Англии – до 75 %, Германии – до 62 %. В то время как объем промышленной продукции СССР вырос к концу 1932 года в сравнении с уровнем 1928 года до 219 %, объем промышленной продукции САСШ снизился за тот же период до 56 %, Англии – до 80 %, Германии – до 55 %, Польши – до 54 %»[62].
Но она вовсе не выражает катастрофичности положения в капиталистическом мире в момент наибольшей остроты кризиса и не выражает, насколько вперед вырвался СССР. На деле же кризис выбил разом всех основных противников: США, Германию, Великобританию, Польшу, Румынию. Если в США до кризиса среднегодовая выплавка стали составляла 43 млн. тонн, то в 1931 году она опустилась до 26 млн. тонн, а в 1932 году – до 13,3 млн. тонн[63]. Американская металлургия работала на 20 % своих мощностей.
В 1929 году разрыв был огромен. В США в 1929 году выплавлялось 57 млн. тонн стали. В главных капиталистических странах (США, Германия, Франция, Великобритания) – 92,5 млн. тонн[64]. В СССР – 4,3 млн. тонн стали. Только главные страны капиталистического мира превосходили СССР по этому важнейшему виду промышленной продукции в 21,5 раза. Ничего удивительного, что во Франции в это время вынашивалась идея интервенции в СССР в 1930 году, поскольку капиталисты не без основания полагали, что им получится сломить социалистическую страну своей превосходящей индустриальной мощью.
Через несколько лет положение поменялось кардинальнейшим образом. В 1932 году в СССР выплавлялось 5,9 млн. тонн стали, а в США – 13,3 млн. тонн. Разрыв между капстранами и СССР по стали сократился до 4 раз. Кризис не только резко сократил производство, но и привел к изнашиванию и проеданию основного капитала в капиталистических странах.
61
Индустриализация СССР 1933–1937 гг. Сборник документов. С. 445, 469.
62
Материалы объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б). Январь 1933 года. Л.: Ленпартиздат, 1933, с. 16.
63
Варга Е. С. Избранные произведения. Т. 2. Экономические кризисы. М.: Наука, 1974, с. 121.
64
Варга Е. С. Избранные произведения. Т. 2. Экономические кризисы. М.: Наука, 1974. С. 178.