Страница 18 из 48
— Спасибо. Естествознание — его любимый предмет.
Как хорошо поговорить наконец об обычных вещах!
— Я только сегодня узнала о вашей утрате, — вдруг сказала учительница и повернулась к мальчику. — Мне очень жаль, Джерри.
— А мне совсем не жаль, — отрезал он. — Я этого типа ни разу в жизни не видел. С чего мне печалиться о его смерти!
— Джерри! — вскрикнула Мэг.
— Мне наплевать, — крикнул Джерри. — Мне совершенно наплевать!
Прежде чем Мэг успела что-то сказать, Джерри бросился вон из комнаты. Мэг хотела бежать за ним, но учительница ее задержала. Она была расстроена не меньше:
— Простите меня, ради Бога…
— Вы ни в чем не виноваты, — с горечью промолвила Мэг.
Но бедная учительница была в отчаянии. Мэг глубоко вздохнула и продолжала:
— С его отцом мы расстались еще до рождения Джерри. У моего мужа были серьезные жизненные проблемы, и он уехал, чтобы попытаться в одиночку решить их. Джерри еще года не исполнилось, когда мы оформили развод…
— Извините меня, — сказала учительница. — Я приехала в город не так давно. Понимаете, здесь все знают друг о друге абсолютно все. Иногда у меня такое ощущение, что я смотрю фильм с середины.
— Все в порядке, — заверила ее Мэг.
Наконец она смогла выбраться на автомобильную стоянку. Как и следовало ожидать, Джерри нигде не было видно. Мэг села за руль и медленно поехала в сторону дома родителей. Как только она подъехала к дому, отец вышел на крыльцо.
— Джерри у нас — сказал отец. — Мать угощает его пончиками с молоком.
Неожиданно Мэг почувствовала страшную усталость.
— У него все в порядке?
— У него-то в порядке, — сказал отец и обнял ее за плечи. — Знаешь, пускай остается ночевать. В школу ему завтра не идти. А ты отправляйся домой и отдохни как следует.
Мысль превосходная, но, усевшись в машину, Мэг безвольно уронила голову на руль. Она чувствовала себя в этот момент страшно одинокой. Что ее ждет дома? Гробовая тишина? А Мэг так хотелось сейчас поговорить с кем-нибудь. С кем-то, кто не станет лить слезы по поводу ее «горестной» утраты.
Не приняв никакого решения, она завела двигатель и поехала через весь город, через Ущелье, мимо зарослей дикой малины, мимо аллеи старых платанов к старому дому Марго. На кухне фермы горел свет, и она смело повернула к дому.
Эл, должно быть, давно уже услышал шум двигателя. Он стоял в дверях, и гостеприимное тепло его дома заструилось ей навстречу.
— Мэг?
— Да, это я. Проезжала мимо и подумала — может, тебе что-нибудь нужно?
Она явно совершила очередную глупость, приехав сюда. Нужно было сразу же мчаться домой, принять душ и лечь в постель. Зачем она навязывается Элу? Но у него такие сильные руки и такие надежные плечи, на которые так и хочется опереться…
Эл помолчал. Лицо мужчины было в тени, и Мэг не смогла прочесть выражения его глаз. Она засунула руки в карманы юбки.
— Я подумала, что ты тут один, машины у тебя нет…
— Входи, пожалуйста.
Он сделал шаг навстречу и протянул ей руку.
Это безумие. Это глупость. Но сердце Мэг трепетало, как бабочка, когда она подала руку и взошла по ступенькам. Прикосновение было легким, удивительно нежным. А ведь обычно Эл такой резкий. Наверное, просто сегодня особенный вечер. Ветерок почти летний, и воздух сладкий, душистый.
Господи, как давно она в последний раз испытывала желание опереться на кого-то! Передать кому-то хотя бы часть своей ноши!
Мэг чувствовала себя слабой, неразумной, сломленной и в то же время почти счастливой под взглядом темных глаз.
— Выпьешь чего-нибудь? — предложил Эл. — У меня есть кофе, минеральная вода, лимонад… — Он неожиданно расхохотался. — Да ты не хуже меня знаешь, что у меня есть. Ты же все сама покупала!
Мэг загадочно улыбнулась и медленно прошлась по кухне. Сердце ее все еще предательски колотилось. Она боялась признаться самой себе, для чего сюда приехала.
— Мебель смотрится прекрасно, — сказала Мэг.
— Будет еще уютнее, когда я окончательно устроюсь.
Она кивнула и села за стол, на котором лежала местная газета, раскрытая на редакционном столбце.
— Публикуют обмен мнениями по поводу строительства молодежного центра. Вот решил почитать, — объяснил Эл, кивнув на газету.
— Никак не могут прийти к согласию, — заметила Мэг.
Эл внимательно посмотрел на нее, и она, глубоко вздохнув, сказала:
— Джерри все время молчал, но наконец взорвался. Сегодня в школе, на выставке детских поделок.
— Что, переложил взрывчатки?
Мэг растерянно посмотрела на него.
— Шутка, — улыбнулся Эл. — Ты сказала: Джерри взорвался. Неудачный эксперимент со взрывчаткой. Неудачная шутка.
Она только покачала головой: сегодня ей совсем не до смеха. Слишком тяжело делать вид, будто ничего не происходит.
— Учительница по естествознанию выразила Джерри сочувствие в связи со смертью Уилла.
— Ясно.
Мэг теребила газету, загибая уголок и вновь разглаживая сгиб.
— Джерри сказал, что ему наплевать, жив он или умер.
Она вновь провела ногтем по сгибу газеты.
— Должно быть, ему действительно наплевать, — сказал Эл.
— Но ведь Уилл как-никак его отец!
— Никудышный отец.
— И тем не менее — он его отец. — Мэг оторвала крошечный треугольничек от края газеты. — Просто… — начала она.
— Просто он выражает свой гнев не слишком вежливо, вот и все.
Эл забрал у нее газету и взял ее руки в свои.
— Тяжело притворяться, что ты сильная и стойкая и что тебе никто не нужен, когда поведение малыша доказывает обратное, так ведь?
— Ко мне это не имеет никакого отношения, — резко возразила Мэг.
В ней бушевали противоречивые чувства: ей хотелось отнять у Эла свои ладони, но еще больше — прижаться к нему и забыть обо всем на свете.
Помогла привычка и здравый смысл. Опасно полагаться на чужих людей! Лучше никогда ни от кого не зависеть.
— То есть это касается меня, поскольку я мать Джерри, — поправилась Мэг, осторожно высвобождая руки из его сильных ладоней. — Но я не знаю, как ему помочь.
— Пускай выплеснет свой гнев наружу, это пойдет ему на пользу.
Мэг подошла к заднему окну и выглянула во двор. В лунном освещении сад казался таким таинственным. В природе царили мечты и обещания. Боль и одиночество отступили: придется им дождаться восхода солнца.
Она снова повернулась к Элу.
— Выплеснуть гнев? Прекрасно, я согласна, но что дальше? Я хочу помочь мальчику пережить все это и идти дальше, а не барахтаться в собственных разочарованиях.
Эл подошел к ней.
— Будь терпелива с ним, Мэг. Как-нибудь все устроится.
— Надеюсь…
— Пусть пройдет немного времени. Мы устроим по Уиллу поминальную службу. Может, в июне, в день его рождения. Похороним рядом со стариками и начнем жить дальше.
— Звучит вполне разумно.
Сейчас, когда он стоял рядом с ней, Мэг было трудно сосредоточиться. Но ее проблемы показались ей вовсе не такими уж неразрешимыми. Глаза у Эла темные, но в них — забота и ласка, готовность помочь ей, снять груз с ее плеч, только бы позволила. И она хотела позволить!
— Знаешь, привези ко мне Джерри завтра или в воскресенье, — предложил Эл. — Я тут найду, чем его занять. Поработает, попотеет как следует, от злости и следа не останется. Может, мне удастся найти с ним общий язык.
— Хорошо, я согласна, — ухватилась Мэг за эту идею.
Ведь это не значит, что она проявила слабость, правда? Ведь это для Джерри, так что все в порядке.
— Вообще-то он славный парнишка, — сказала Мэг.
— Не сомневаюсь.
Говорить больше было не о чем, хотя ее безумное сердце нашептывало о том, что они могли бы делать в такой чудный лунный вечер. Например, танцевать под этот вальс, который непрерывно звенит в ночной тиши. Глаза Эла безмолвно просили, умоляли ее остаться, но сердце Мэг оказалось сковано страхом крепче, чем она думала.
— Мне пора, — тихо сказала она.
Он кивнул и пошел проводить ее к двери. На крыльце, когда лунный свет начал вкрадчиво обволакивать ее, Мэг остановилась. Свежий весенний ветерок с легкостью разметал ее решимость уехать. В воздухе царило желание и тревожное напоминание о долгих годах одиночества. Ее воображение живо рисовало грусть отчаяния, притаившуюся в тени деревьев и только и ждущую момента, когда можно будет навеки овладеть ее иссохшей от одиночества душой. Она повернулась и… бросилась в его объятия.