Стиль модерн

Таких, как этот мужчина, в провинции называют красавцами. Около сорока, густые черные волосы, откинутые назад, невзирая на моду на проборы, естественная манера держать себя, хотя в нем проглядывала некая крестьянская деликатность, изысканная непосредственность, что иногда встречается у деревенских жителей. Он казался очень уверенным в себе. Неосознанным жестом Лиана закрыла лицо вуалью. Он рассмеялся, но улыбались только его полные губы, а взгляд оставался прежним — холодным и безразличным, как у Файи.

— Вы боитесь покраснеть? Ну-ка поднимите!

Не ожидая ее жеста, он наклонился и приподнял вуаль. Лиана смутилась больше, чем если бы он ее раздел. В то же время, будучи странным образом сообщницей этого незнакомца, она благосклонно разделяла эту игру.

Лиана согласилась пойти за ним в другое кафе, где они сели в молчании на почти пустой террасе. Она так и не опустила вуаль, но он на нее даже не смотрел.

— Мадемуазель, — начал он наконец. — Мой поступок вас не удивит, если я назову свое имя. Я — Раймон Вентру, помощник…

Она его не слушала. Или, скорее, слушала его голос — красивый бас с местным акцентом, в котором было что-то деревенское, напоминающее о тучных травах и базарных площадях.

Он заметил ее рассеянность и положил свою руку на ее. Но ничего похожего на нежность не было в его манерах.

— Мадемуазель, — снова заговорил Раймон, — я не советую вам участвовать в этих спекуляциях! Вы надеетесь выиграть немного в деньгах, но если будете упорствовать, то очень меня стесните. Вы… и другие!

— Другие?

— Да, другие… женщины, — произнес он с презрением. — Вы ничего не понимаете в торговле. Но можете здорово взвинтить цены. Очень сильно, и начнется хаос! Вот почему завтра арестуют их всех. Но для вас сделают исключение.

— Арестуют, всех? И Сесиль Сорель?

— Нет, нет, конечно, есть и те, кого пощадят. Их предупредят, как и вас. Но я предпочел поговорить с вами сам. Из-за господина д’Эспрэ. В конце концов… — он взял ее за запястье: — Вы красивая женщина.

И снова это ужасное чувство зависимости, принуждения — и в то же время удовольствия.

Он понял ее. Его рука сжала запястье еще крепче.

— На самом деле, мадам, именно я занимаюсь обеспечением армии продовольствием. И обеспечением богатых тоже. Война затрудняет циркуляцию товаров, какими бы они ни были. Я требую от вас, мадемуазель де Шармаль, немедленно прекратить ваши послеобеденные развлечения. Иначе у господина графа будут большие неприятности.

Лиана хотела убрать руку, но он ее удержал.

— Милая, выпьем вместе портвейна — это приведет вас в чувство.

Он заказал две рюмки. Лиана, дрожа, выпила свою.

— Д’Эспрэ очаровательный мужчина, не правда ли? — продолжал Вентру. — Как, должно быть, он вас разбаловал! Но в Бордо скучно.

Она уже готова была расплакаться. И не только из-за слов Вентру: то он говорил, как простолюдин, то не раздумывая кидал фразы, скопированные с речи д’Эспрэ.

— Ну, мадемуазель, успокойтесь, — продолжал он так, будто читал ее мысли. — Еще два месяца, и правительство снова будет в Париже, и все остальные тоже. Только что прошла большая наступательная операция на Марне. Много потерь, но фронт надолго стабилизировался.

Лиана осмелилась задать вопрос:

— Откуда вы это знаете?

— Это мое дело. Поговорим о другом. Чтобы вас утешить, я хочу предложить вам подарок. Голубой драп. Да, голубой, в будущем цвет нашей униформы. Эта мода не замедлит появиться у самых шикарных дам! Хотите иметь его раньше всех? Я вам дарю семьдесят пять метров. Самой большой ширины, разумеется.

— Семьдесят пять метров? Но это…

Он прервал ее:

— Это много? Да нет! У вас же еще есть подруга, блондинка, о которой все говорят, но никто не видел!

Трепещущая Лиана кивнула. Вентру продолжил:

— Граф сказал мне, что мы выезжаем в пятницу в Сан-Себастьян немного развлечься в нейтральной стране. И я ее наконец увижу, эту блондинку. Скажите ей о моем подарке. Если, конечно, она не предпочитает красную ткань, из которой делают штаны. Но на ее месте я выбрал бы голубое. Для блондинки подходит этот красивый тон — грязноватый, чуть голубой, чуть серый… В любом случае, вы правильно сделаете, если согласитесь. Имейте в виду: выгодно выглядеть патриотичными. Война ведь еще продолжается!

Он заказал еще портвейна. Лиана проглотила его, почувствовав, как алкоголь ударил в голову. Она опять покраснела, но в этот раз от ярости:

— Вы идиот, месье Вентру, чудовищный болван, еще не распрощавшийся со своей деревней! Семьдесят метров драпа, что, вы думаете, с ним здесь можно сделать? Нет ни одного кутюрье, который мог бы таковым называться! Даже Пуаре…

Раймон, наклонившись над столом, схватил ее за плечи:

— Знай, чернявая, Раймон Вентру может обеспечить тебя кутюрье высшего класса! В Сан-Себастьяне, моя милая! Они все там, богатые и торговцы богатых. Уверяю, ты не пожалеешь о моих семидесяти пяти метрах голубого драпа!

И очень осторожно отпустил ее, но Лиана даже пожалела об этом. Да, это был красивый мужчина. Высок, хорошо сложен. Сильный. Знал, как отдавать приказания. Все просчитывал. Полная противоположность д’Эспрэ. Даже красоту он, наверное, взвешивал, измерял в соответствии с рыночным и обменным курсом.

Вентру поднялся с безразличным видом — в своих мыслях он, наверное, уже был далеко.

— Ни слова графу, — сказал он, расплачиваясь за портвейн.

— Хорошо, — прошептала Лиана.

И в последний раз встретилась с ним взглядом. Там читались только цифры. На его лицо набегали мимолетные тени от лип, колыхавших листьями на ветру. Скоро ночь. Он оставил ее, даже не попрощавшись.

Помрачнев, Лиана еще немного посидела на террасе. Вентру ушел первым, но ей казалось, что он поджидает ее в укромной тени и будет выслеживать. Стало совсем темно. Она поднялась, прошлась немного по парку, вдохнула запах осени, поднимавшийся от земли. «Я его ненавижу», — не переставая повторяла она. И уже у входа в отель ее вдруг осенило: именно за этого человека надо выдать замуж Файю!

Два дня спустя, накануне отъезда в Сан-Себастьян, она убедила в этом д’Эспрэ, всю ночь радуя его самыми изощренными ласками. Оставалось выиграть второй этап, более трудный — выйти замуж за Эдмона. Но впереди еще не видно было конца войны. «Ситуация без изменения», как опять объявили в последнем коммюнике.

Глава тринадцатая

Уже давно проехали Биариц; автомобиль начал спуск к Сан-Себастьяну. Трое спутников Лианы молчали уже несколько минут. Казалось, они не думали ни о чем, кроме развлечений, ожидавших их в глубине бухты, там, где сверкали огоньки больших отелей и казино. Как и обычно, спокойный и уверенный, Вентру вел машину. Он снабдил обеих женщин замечательными поддельными документами, и они беспрепятственно пересекли испанскую границу. Глядя на расстилавшееся перед ним море, граф думал о предстоящем завтра вечером спектакле русского балета. Он непременно желал на него попасть, хотя все билеты были распроданы еще две недели назад. Файя, закрыв глаза, раскинулась рядом с ней на заднем сиденье, но Лиана знала, что подруга не спит.

Лиана хотела сполна насладиться путешествием. Она никогда не была за границей, не то что Файя, которая уже отведала этих радостей. Были ведь и Венеция четыре месяца назад, и австрийский банкир. Несмотря на свое любопытство, Лиана не спрашивала ее о том времени, так же как не осмеливалась говорить с подругой о любви. Все давно уже свыклись с мыслью, что Файя — особое существо и удостоилась пережить нечто необыкновенное в далеком городе, недоступном для простых смертных. Но решено: она будет мадам Вентру.

Часто во время поездки взгляд Лианы задерживался на затылке шофера. Со спины Вентру был еще более привлекателен. Она не понимала, почему — может быть, из-за широких плеч, рук, держащих руль, духов, немного тяжелых, возможно, с мускусом: они все сильнее пропитывали ее меховую накидку.