Желания

— Не волнуйтесь, — сказал Командор, — я не добавляю в шампанское души убитых мною людей!

Его мрачноватый юмор производил более жуткое впечатление, чем таинственная обстановка.

— Я и не беспокоюсь, — только и смог ответить Тренди.

— Этот дом вас интригует. Мы вас интригуем. Это пройдет.

Командор говорил теперь, уставясь на Юдит.

— Только одно его название заставляет оборачиваться, — продолжал Командор. — «Дезирада» — «Желанная». Женщина, континент, остров — неизвестно. А эти слоги… Их звучание усиливает желание.

Он наклонился к руке Рут, затем пожал руку Юдит. Она спокойно выдержала его инквизиторский взгляд. Она сама выпила его душу и не могла сдержать улыбки, первой за вечер. Командор тут же резко развернулся и снова подошел к Тренди.

— Вы человек ученый, — произнес он. — Вы должны любить книги. Пойдемте. У меня есть редкие экземпляры.

Он увлек Тренди в угол библиотеки, бережно взял с полки какую-то книгу, похоже, очень старую, и начал рассказывать о ней своему гостю. Тренди слушал его, краем глаза следя за Юдит. Чего он на самом деле ожидал? С непринужденным видом она села рядом с Крузенбург, и они вполголоса стали болтать. Юдит «тыкает» великой Крузенбург? Девушка сидела в кресле очень прямо, казалось, ничто не могло ее задеть, даже стальной взгляд певицы, рассматривавшей ее с интересом, почти с вожделением. В другом конце комнаты Рут с нарочитым равнодушием рассматривала переплеты книг. На лестнице послышались шаги. Все подняли головы. Это оказались Сириус, Дракен и месье Леонар. Увидев Юдит, музыкант попятился. Затем, почувствовав, что Крузенбург за ним наблюдает, он облокотился на ближайшую к ее креслу консоль и принял невозмутимый вид.

— Ну вот, все в сборе, — сказал Командор. — Можем идти к столу. Еще довольно рано, но Констанция так устала…

— Нет, — проскрипел чей-то голос. — Не хватает мадемуазель Лувуа.

Это был Сириус. Он выглядел еще более угрюмо, чем всегда, и Тренди показалось, что его хромота усилилась.

— Верно, — ответил Командор. — Подождем еще несколько минут.

— Она всегда опаздывает, — заметил Сириус.

— Это правда, — подхватил Леонар. — Она никогда не приходит вовремя. Это раздражает.

— Оставьте этот капризный тон, — бросил Командор, не поднимая взгляда от книги, которую показывал Тренди. — У Анны Лувуа есть время для жизни.

— Но ужин… — пробормотал Сириус.

— Крепость падет в назначенное время. — И сейчас же, словно эта фраза вырвалась случайно, Командор добавил: — Близится конец света! В конце концов, мы все думаем об этом.

На празднике Командор тоже показался Тренди мрачным. Но, возможно, тогда все дело было в освещении или необычных симптомах какой-то болезни. Однако сегодня Дракен, Леонар и Сириус, приветствуя обитателей «Светозарной», тоже выглядели унылыми. Как и Крузенбург, чья рука покоилась на руке Юдит. Тренди инстинктивно поискал свое отражение. Но в комнате не было ни одного зеркала, только полки с книгами.

— Взгляните на эти издания, — обратился к нему Командор. — Это очень редкие книги. Признаться, я горжусь тем, что они есть в моей коллекции.

Тренди полистал предложенные книги. Это были странные и редкие вещи, впрочем, как и все у Командора: «Пик Мирандолы», «Тайная философия» Агриппы Трисмегиста, «Тысяча лет» Альмубазара, несколько изданий «Большой колдовской книга» и «Красного дракона», и, наконец, «Трактат о курице, несущей золотые яйца», вызвавший у него улыбку.

— Мне хорошо известно, что вы не какой-нибудь педант, — продолжал Командор. — Ваша серьезность ошибочна. Вы созданы для фантазии и счастья. Во всяком случае, не для трагедии…

— У него счастливый возраст, — откликнулась на эти слова Рут из другого конца комнаты. — Он заработает свое счастье.

Командор посмотрел на нее с укором, но заметив на себе равнодушный взгляд Юдит, захлопнул книгу, взял свою трость и направился в соседнюю комнату:

— Пойдемте за стол.

— А как же Анна? — спросила Рут.

— Тем хуже для нее.

Начался ужин. Постепенно атмосфера за столом потеплела, усугубив смущение Тренди и противореча его желанию казаться равнодушным. Он видел только женщин, особенно Юдит, ее убранные в сеточку волосы и грудь, обтянутую черным лифом. Говорил один Командор. Или, вернее, он разглагольствовал и столь блистательно, что, казалось, весь превратился в голос, приказывавший слугам принести старого вина, воспевавший старое кино и его красавиц-актрис с глубокими декольте, большие праздники, которые ради них устраивали, их любовь к скандалам. Но к великому разочарованию Тренди, Командор так и не произнес имени его матери. Время от времени Сириус подавал реплики, с успехом скрывавшие блеск его ума. Дракен, как обычно, молчал, покачивал головой и все больше украдкой торопливо записывал нотные знаки в блокнот. Тренди скоро устал наблюдать за ним. Он поддался теплу комнаты, воздействию алкоголя, голосу Командора. Юдит сидела напротив Командора и время от времени соглашалась с ним взмахом ресниц и тенью улыбки; и это мучило Тренди.

Перешли в библиотеку пить кофе; Анны Лувуа все еще не было. Командор предложил партию в карты. Юдит с энтузиазмом согласилась.

— Анна не придет, — заключила Рут со вздохом. — Ничего не понимаю. Она ведь звонила мне перед выходом.

Эти слова адресовались Тренди. Он не ответил. По правде говоря, он был рад тому, что Анна не пришла. Юдит сразу же обо всем догадалась бы. И кто знает, что бы она тогда натворила…

— Вероятно, она забыла, — произнес чей-то тихий голос. — Это бывает. А может, неожиданный клиент. Когда люди хотят купить дом… Это безумное желание — хотеть дом. Как удар молнии. Его надо немедленно удовлетворить.

Это оказалась Крузенбург. До этого она так мало говорила, что Тренди, услышав ее, буквально подскочил от изумления. Ее голос напоминал пение, слова сливались в возбуждающе пленительную мелодию, удивительную на этих жестоких губах.

Похоже, все разделили его удивление. Все, кроме Юдит. Она поднялась с кресла и подошла к книжным полкам.

— Она не придет, — произнесла Юдит. — Я хочу сказать, больше никогда не придет.

— Ты пьяна, — заявила Рут. — Пора возвращаться.

— Нет. Я не пьяна. Не больше, чем остальные. И не хочу уходить.

Ее щеки горели, но она прекрасно владела собой.

— Анна Лувуа не придет, — повторила Юдит. — Она умерла. Разбилась на машине. Только что, на дороге. На дороге, ведущей сюда.

Она говорила это как нечто очевидное.

— Ты пойдешь со мной, — приказала Рут.

— Нет. Я остаюсь, — последовал сухой ответ.

— Мне надоело. — Рут повернулась к Командору. — Ваши комедии меня утомляют.

Она старалась скрыть волнение, но ее голос дрожал. Тренди попытался вмешаться:

— Юдит, прошу… Пойдем.

— Нет. Иди с моей матерью. Я остаюсь. Кажется, здесь собирались играть? Я хочу играть. Оставь меня.

Как он мог противостоять желаниям Юдит, противиться ее капризам? Тренди подчинился. Внешне он оставался спокойным, и никто не заметил, что он клянет себя. Рут и Тренди вернулись на «Светозарную». Обоих одолела бессонница. Они молча сидели перед камином в гостиной, ожидая неизвестно чего. Что-то должно было произойти. Поднялся ветер, очень сильный ветер, предвещавший бурю. Внезапно послышались удары колокола.

— «Король рыб», — выдохнула Рут. — Скоро будет буря. Начинается День Всех Святых.

— Никогда не слышал этот колокол.

— Он всегда звонит в бурю.

— Но в бурю во время равноденствия…

— В этом году равноденствие наступает не в срок. Да и голова у вас была занята другим. Обычно колокол звонит зимой. В День Всех Святых приходят просить справедливости затонувшие корабли. В этот день нельзя ловить рыбу.

Рут вытащила из пучка все шпильки. Волосы рассыпались по спине.

— Я не верила в эти истории.

— Корнелл вас убедил…

— Я никогда не верила. Море — это простая вещь. И, как все простые вещи, очень далекое от нас. И очень злое. Но нам лучше пойти спать. Уже слишком поздно.