Страница 19 из 20
Единственной канадской женщиной, к которой про¬фессор Эмерсон проявил сдержанный интерес, была про¬фессор Энн Сингер. Разумеется, в «Лобби» Криста видела
Эмерсона с разными женщинами, но его первая встре¬ча с ними становилась и последней. С университетскими женщинами — от профессоров до служащих — профес¬сор вел себя дружелюбно и подчеркнуто официально. Здо¬роваясь с ними, он ограничивался крепким рукопожати¬ем. Профессора Сингер, однако, он удостоил поцелуем в обе щеки. Криста сама что видела, когда ходила на его последнюю публичную лекцию.
Кристе вовсе не хотелось возобновлять отношения с профессором Паччиани. Его мужские качества остав¬ляли желать лучшего. Хватит с нес их флорентийских тра¬ханий. после которых она не испытывала ничего, кроме досады и неудовлетворенного голода. У нее. как-никак, были свои стандарты, и любой мужчина, недотягиваю¬щий до их уровня, не стоил ее постельного времени.
Криста не возражала, если эти слова где-нибудь про¬цитировали бы.
Но поскольку ей хотелось побольше узнать о невесте профессора Эмерсона, она симулировала интерес к ве¬сенней встрече с профессором Паччиани и ненароком поинтересовалась именем счастливицы. Отправив пись¬мо. Криста спустилась вниз и приговорила остатки шам¬панского.
t
За день до Рождества Джулия с отцом сидели за барной стойкой селинсгроувского ресторана «Кинфолкс», куда отец пригласил ее на ланч. Габриель с Ричардом спешно докупали все то. что не было куплено ранее. Рейчел с Эро¬ном отправились выбирать индейку. Скотт пока еще на¬ходился в Филадельфии вместе со своей подругой.
Том привез в ресторан подарок, полученный от Пола. Коробка стояла внизу, возле ног Джулии, и смотрела на нее, словно щенок, выклянчивающий внимание.
Джулия открыла коробку, решив, что пусть лучше эти подарки увидит отец, нежели Габриель. Кленовый сироп она с улыбкой передала отцу. Игрушечная корова вызва¬ла у нее почти детское хихиканье, а вот фигурки Данте и Беатриче заставили её побледнеть. Ей вдруг показалось, что Пол знает о них с Габриелем. Нет. такого не может быть. Ну откуда Полу знать, что Габриель и Джулия — это Данте и Беатриче, по крайней мере, друг для друга?
Пока Том ел дежурное блюдо — индейку с начинкой и жареной картошкой. — Джулия развернула поздравитель¬ную открытку Пола. На ней были изображены дети, игра¬ющие в снежки. Ниже стояло традиционное пожелание счастливого Рождества. А еще ниже шли слова, написан¬ные рукою Пола, от которых у Джулии встал комок в горле.
С Рождеством тебя Крольчиха!
Я знаю каким тяжелым бывает первый семестр. Жаль, что не смог тебе помочь, когда ты в этом нуждалась. Я горжусь, что ты все выдержала. Заключаю тебя в крепкие вермонтские объятия. Твой друг Пол.
P.S. Не знаю, слышала ли ты песню Сары Маклахан “Wintersong”, но некоторые ее слова заставили меня подумать о тебе.
Джулия не знала такой песни, а Пол не написал, ка¬кие именно слова заставили его думать о ней. Поэтому она просто разглядывала открытку и вдруг заметила то, что прежде ускользнуло от ее внимания. В самом центре картинки, неуязвимая для снежков, стояла улыбающаяся длинноволосая девочка в ярко-красном пальто.
Цитата, картинка, открытка, подарок. Пол старался держать свои чувства в тайне, но выдал себя. Один ясный намек Джулия уже видела на картинке — смеющуюся де¬вочку. Потом она найдет и прослушает песню.
Вздохнув. Джулия убрала подарки обратно в коробку.
— Габриель с тобой хорошо обращается? — спросил Том. прожевав кусок индейки и принимаясь за другой.
— Он меня любит, папа. Он очень добр ко мне.
Ее отец лишь покачал головой. Он сейчас вспоминал, как Саймон разыгрывал из себя добренького. А Габриель свою доброту доказал поступками. Тома удручало, что он не сумел увидеть разницы.
— Если что, ты мне сразу скажи… — заявил Том, при¬нимаясь за жареную картошку.
Джулия чуть не вытаращила глаза. Поздновато Том ре¬шил играть роль сверхзаботливого отца, но уж лучше позд¬но, чем никогда.
— Сегодня утром мы с Габриелем проезжали мимо твоего дома. Я увидела на лужайке знак.
Том вытер рот салфеткой:
— Пару недель назад я выставил дом на продажу.
— Почему?
— А почему бы его не продать? Я не могу жить в доме, где моя дочь не чувствует себя в безопасности.
— Но ты вырос в этом доме. Как же вы с Деб?
Том пожал плечами и поднес к губам чашку с кофе, чтобы дочь не видела его лица.
— Никак. Мы расстались.
— Прости, папа. — тяжело вздохнула Джулия. — Я не знала.
Том стоически прихлебывал кофе.
— Мы с ней разошлись во мнениях. И детям ее я не по нраву.
Джулия играла со столовыми приборами, выкладывая их в одну линию.
— Значит. Деб встала на сторону Натали и Саймона?
Том в очередной раз пожал плечами:
— У нас это не вчера началось. Сказать по правде, я даже рад. Приятно снова чувствовать себя свободным человеком. — Он заговорщически подмигнул дочери. — Куплю дом поменьше. А часть денег пущу на твое обра¬зование.
Джулия не успела удивиться, как её захлестнуло дру¬гое чувство — гнев. Её конфликт с Саймоном дорого обо-
шелся им с отцом. Слишком дорого, чтобы этот мерзавец отделался судимостью и общественными работами. Её пугало, что отец лишился потенциальной жены, а теперь продает родовое гнездо Митчеллов.
— Пап. деньги тебе пригодятся, когда ты выйдешь на пенсию.
— Уверен, там на все хватит. И если тебе не надо моих денег на учебу, пушу их на пиво. Теперь, дочка, мы с то¬бой вдвоем. — Он протянул руку и взъерошил ей волосы. Это был жест отцовской любви.
Том извинился, сказав, что ему нужно отлучиться в ту¬алет, оставив Джулию созерцать недоеденный чизбургер и думать о своем изменившемся отце. Мысли захватили се. Джулия машинально вертела в руках кружку с имбир¬ным пивом и не сразу почувствовала, что рядом кто-то стоит.
— Привет, Джули.
Джулия подняла голову и увидела свою бывшую по¬другу и соседку по общежитию Натали.
Было время, когда Джулия в шутку называла ее Джо- лин — за миловидное лицо и пухленькую фигуру. Как раз
о такой девушке и пелось в одноименной песне. Но это было до того, как Натали её предала. Теперь лицо быв¬шей подруги показалось Джулии хищным и холодным.
Приглядевшись. Джулия заметила что-то болезненно жалкое в одежде Натали: дорогое, сшитое на заказ паль¬то, но с потертыми манжетами, такие же дорогие и тоже порядком ношенные сапоги. При беглом взгляде Натали выглядела богатой и хорошо одетой молодой женщиной. Но стоило посмотреть внимательнее, и Джулия заметила то, чего не замечали другие, — девчонку из провинциаль¬ного городка, стыдящуюся своего простого происхожде¬ния и мечтающую уехать куда-нибудь далеко, где можно будет забыть о своих рабочих корнях.
— С Рождеством тебя, Натали, — приветствовала се из-за стойки официантка Дайана. — Что тебе подать?
Натали преобразилась. Джулия не верила своим гла¬зам: теперь перед ней стояла веселая, улыбающаяся осо¬ба, говорившая с местным акцентом:
— И тебя с Рождеством, Дайана. Мне только кофе. Я на минутку.
Официантка улыбнулась и налила ей кофе, после чего отправилась в другой конец стойки, где собрались такие же, как Том, пожарники-добровольцы. Едва Дайана ото¬шла, лицо Натали вновь изменилось.
— Мне нужно с тобой поговорить, — с ненавистью поглядев на Джулию, заявила она.
— Вряд ли я захочу это слушать.
Джулия приготовилась встать, но Натали незаметно схватила се за руку.
— Сядь и заткнись, иначе я устрою скандал на весь ресторан.
Натали говорила тихо, почти шепотом, и при этом фальшиво улыбалась. Никто бы не догадался, что за этой улыбкой кроются угрозы. Джулия села и шумно сглотнула.
Натали больно стиснула ей запястье, потом разжала пальцы.
— Нам надо поговорить о Саймоне.
Джулия с беспокойством поглядывала в сторону муж¬ского туалета, надеясь, что отец вот-вот появится оттуда.
— Слушай внимательно, — продолжала Натали. — Между тобой и Саймоном в конце ноября произошло… недоразумение. Вы не так поняли друг друга. Он сказал слова, которые не должен был говорить. Ты рассердилась на него и вызвала полицию. Все это произошло случай¬но… Из-за этого недоразумения на Саймонс теперь висит судимость. Думаю, тебе не надо втолковывать, что суди¬мость должна исчезнуть раньше, чем он будет баллотиро¬ваться в сенат. Недоразумение нужно устранить. Сегодня же. — Натали улыбнулась и кокетливо откинула волосы за плечо.