Вознесение Габриеля

Голос Джулии прервал его размышления.

— Я хочу доставить тебе удовольствие.

— Ты уже доставляешь мне множество удовольствий.

Джулия отвела руку назад и слегка дотронулась до его

паха.

— Я говорю про удовольствие, которое доставляют ртом. Мне очень неловко, что я нс сумела отплатить за твою щедрость.

Его тело сразу же отреагировало на се тихий шепот и робкую руку.

— Джулианна. в таких делах нс существует понятия «услуга за услугу». Я ласкаю тебя разными способами, потому что мне этого хочется… Но раз уж ты предлага¬ешь. — добавил он. слегка улыбаясь.

— Я знаю, что мужчинам это нравится.

— Настоящий секс всегда лучше, — пожал плечами Габриель. — В сравнении с ним все остальное — не более чем amuse bouche’. — Он лукаво ей подмигнул и в под¬тверждение своих слов сжал ее бедро.

— А эта поза тебе нравится? Когда ты лежишь на спи¬не? Или…

— Это замечательная поза, — прошептал он. и его гла¬за вдруг загорелись.

— Мне думается, так лучше, чем если бы я стояла на коленях, — сказала Джулия, краешком глаза следя за его реакцией.

— Ты права. Но с другой стороны, я счастлив встать на колени перед моей принцессой, чтобы доставить ей удовольствие. Я тебе это уже показывал.

Джулия негромко засмеялась, но потом ее улыбка ис¬чезла.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать. — (Габри¬ель внимательно на нее смотрел, ожидая дальнейших слов.) — У меня рвотный рефлекс.

Приятная закуска (фр.).

_ Меня бы насторожило, если бы его у тебя не бы¬ло, — наморшил лоб Габриель.

Джулианна. не выдержав его взгляда, отвела глаза. Ее рука скользнула ниже.

— Но у меня он проявляется сильно.

Габриель накрыл её руку своей.

_ Darling, это не будет для нас проблемой. Обещаю. — сказа! он.

рука Джулии продолжала опускаться. Габриель при¬нялся наматывать на палец се локон, игриво дергая за во¬лосы.

Джулия застыла на месте.

Какое-то время Габриель продолжать играть с ее длин¬ными шелковистыми волосами, по потом заметил, что Джулия не двигается, словно превратилась в статую.

— Что случилось?

— Прошу тебя, не держи меня за голову.

— Я и не собирался этого делать, — ответил Габриель. но голос его звучал настороженно.

Джулия по-прежнему не шевелилась, чего-то ожидая. Но чего — Габриель не знал. Он отпустил её волосы и слегка приподнял ей подбородок.

— Любимая, что с тобой?

— Все нормально. Просто не хочу, чтобы меня вывер¬нуло прямо на тебя.

— О чем ты говоришь?

Джулия втянула голову в плечи:

— Меня… выворачивало… раньше.

Габриель недоверчиво поглядел на нее.

— После… этого?

— Ну… нет.

Несколько секунд Габриель молчал, потом его глаза превратились в щелочки.

— Скажи, тебя тошнило из-за рвотного рефлекса или потому что этот подонок пригибал твою голову?

Джулия вся съежилась и едва заметно кивнула.

Габриель выругался. Внутри у него бурлил гнев. Он быстро сел и принялся растирать лицо.

В прошлом он не был нежен со своими сексуальны¬ми партнершами, хотя гордился тем, что сохраняет види¬мость хороших манер. Кокаин делал его грубее. Ему при¬ходилось участвовать в «вакханалиях» — оргиях, напоми¬навших древнеримские. времен упадка. Но даже тогда он не держал женщин за волосы и не пригибал им голову, вызывая рвоту. Такого не позволял себе никто. Даже нар¬которговцы и наркота, с которой он тогда общался, не унижали женщин подобным образом, а у этой публики не было ни границ, ни угрызений совести. Только извра¬щенец. больной на голову, женоненавистник и закончен¬ный ублюдок мог ловить кайф, так издеваясь над жен¬щинами.

Сделать такое с Джулианной, у которой нежные глаза и прекрасная душа? Надругаться над этой застенчивой девушкой, стыдящейся рвотного рефлекса? Сенаторско¬му сынку повезло, что он сейчас отсиживался за стенами родительского дома в Джорджтауне, отделавшись услов¬ным сроком и наложением судебного запрета. Иначе Габ¬риель обязательно явился бы к нему на порог и продол¬жил бы разговор, начатый в Селинсгроуве. Не исключе¬но. что после нескольких ударов говорить было бы уже не с кем.

Усилием волн Габриель выбросил из головы крово¬жадные мысли, затем поставил Джулию на ноги и накрыл

одеялом.

— Идем наверх, — сказал он.

— Зачем?

— После того, что ты мне рассказала, я не могу как ни в чем не бывало сидеть у камина.

Щеки Джулии покраснели от стыда, а её большие гла¬за наполнились слезами. Габриель поцеловал ее в лоб.

— Не надо плакать. Ты ни в чем не виновата. Пони¬маешь? Ты не сделала ничего плохого.

Джулия слабо улыбнулась, но по всему чувствовалось, что она ему не верит.

Он повел ее наверх и через спальню в ванную. Придя туда. Габриель плотно закрыл дверь.

— Что ты делаешь?

— Надеюсь, то. что тебе будет приятно, — ответил он, проводя большим пальцем по изгибу ее щеки.

Габриель включил воду и отрегулировал температуру. Потом переключил на душ так. чтобы из широкой душе¬вой головки лились нежные струйки воды. Габриель мед¬ленно снял с Джулии одеяло и открыл перед ней дверь душевой кабины.

Джулия ошеломленно переминалась с ноги на ногу.

— Я хочу показать тебе свою любовь. — прошептал он. — Я умею это делать и вне постели.

— Уложи меня в постель, — умоляющим тоном по¬просила Джулия. — Тогда наш вечер не будет испорчен.

— А он и не испорчен, — свирепо возразил Габри¬ель. — Будь я проклят, если кто-нибудь посмеет тебя хоть пальцем тронуть.

Он стал гладить ей волосы, разделяя их на пряди. По¬скольку капли воды долетали и сюда, скоро все ее волосы стали мокрыми.

— Ты думаешь, я грязная?

— Как раз наоборот. — Габриель прижал ее руку к та¬туировке на своей груди. — Прикосновение к тебе — по¬чти то же, что прикосновение к ангелу. — в упор глядя на нее, сказал Габриель. — Но мне кажется, нам обоим нуж¬но смыть прошлое.

Он откинул её волосы на одну сторону и поцеловал в шею. Потом вылил на ладонь немного шампуня с арома¬том ванили и начал втирать его в волосы Джулии. Его движения были неторопливыми. Его пальцы гладили ей волосы, взбивая белую пену. Наконец пеной были покры¬ты все волосы, и струйки воды нежно смывали ее, унося с собой. Все движения Габриеля были очень осторожными.

Он старался показать Джулии. что его любовь к ней гораз¬до глубже сексуальной страсти, и момент для этого был сейчас более чем подходящий.

Постепенно Джулия начала оттаивать. Она вдруг вспомнила один из немногих счастливых эпизодов, свя¬занных с матерью. Она была совсем маленькой, мать уса¬дила её в ванну и стала мыть ей голову. Джулия вспомни¬ла, как они тогда смеялись. Вспомнила, как мать тогда улыбалась.

Но нынешние ощущения были намного лучше. Габ¬риель не просто мыл ей голову. Это было действо — страстное и глубоко интимное. Она стояла перед ним на¬гая. а он смывал ее стыд.

Габриель тоже был без одежды, но тщательно следил за тем, чтобы не касаться ее своим слегка возбужденным членом. Этот ритуал был связан не с сексом. Целью все¬го. что сейчас делал Габриель, было заставить Джулию почувствовать, что она любима.

— Прости, у меня опять случился эмоциональный пе¬рехлест, — тихо сказала Джулия.

— А секс и должен быть эмоциональным. Тебе не нуж¬но таить от меня свои чувства. — ответил Габриель, об¬нимая се за талию. — Я сам достаточно эмоционален. Эти дни, начиная с приезда во Флоренцию, были счастливей¬шими днями в моей жизни. — Он нежно уперся подбо¬родком в ее плечо. — Помню, в твои семнадцать ты бы¬ла застенчива. Но тогда у тебя не было стольких душев¬ных ран.

— Я должна была расстаться с ним после первого же его жестокого обращения со мной, — дрогнувшим голо¬сом сказала Джулия. — Но я этого не сделала. Не вступи¬лась за свое достоинство, а дальше было только хуже.

— Ты не виновата.

— Я оставалась с ним. — пожала плечами Джулия. — Говорила себе, что когда-то он был заботлив и внимате¬лен, и цеплялась за эти воспоминания. Надеялась, что черная полоса в наших отношениях пройдет. Понимаю: тебе от моих слов может стать худо, но поверь мне, Габ¬риель, никто не смог бы презирать меня сильнее, чем я сама.